Бравурная музыка, звучавшая в зале, хохочущей какофонией била по нервам. Ллоэллину казалось, что даже скрипки и флейты издевательски смеются над ним. Пятясь, он наткнулся на колонну и только после этого остановился и оглянулся по сторонам. Его тут же охватило холодящее ощущение чуждости. Словно это не он находится сейчас в богато украшенном зале, посреди счастливо смеющихся людей. Словно их от него отгораживала непреодолимая стена, и все и вся, кто находился по другую ее сторону, смотрели на него враждебно, осуждающе.

Мерцающие вдоль стен огоньки неприязненно перемигивались, а вода в большом аквариуме возмущенно плескала: ну и наглец! Счастья ему захотелось! Самого капитана Хранителей! Наглец. Наглец. Наглец!

И даже цветы в высоких вазах словно бы отвернули от него свои красивые беззащитные головы. Они может и хотели бы ему посочувствовать, но им самим оставалось жить слишком мало ― всего лишь до конца этого бала, ― чтобы тратить время на жалость.

Ллоэллин почувствовал, что задыхается, что физически больше не может оставаться в этом враждебном месте, где не только люди, но и сами стены, казалось, его ненавидят и презирают.

Не глядя перед собой, натыкаясь на громко ругающихся ему вслед Высших, Ллоэллин побежал в сторону оранжереи. Или ему только показалось, что он бежал, а на самом деле он медленно брел на неслушающихся ногах?

Как бы то ни было, он оказался в оранжерее.

Когда-то красоте этого места Ллоэллин даже пытался посвящать стихи. Каким же слепцом он был!

Сейчас и густые заросли необычных ярких растений, и выставленные в крупных кадках искусственно выращенные цветы, и занимающий целую стену таинственно поблескивающий своей загадочной глубиной морской аквариум, и даже главное чудо этого места ― чистейшее магически приближенное звездное небо ― казались ему уродливыми, безобразными. Как будто с его прошлого визита все здесь подернулось пылью, начало гнить, пока незаметно, но уже необратимо. В сладком аромате гиар и мариалов он чувствовал мерзостный запах тлена, и как бы далеко ни забирался в оранжерею, этот запах преследовал его повсюду. Мир вокруг умирал, и Ллоэллин умирал вместе с ним.

― Эгей! Смотрите-ка, кто у нас тут! ― нарушил тишину живого склепа чей-то голос. И вот уже к нему на площадку вышел нагло ухмыляющийся Претендент. С этим Высшим Ллоэллин знаком не был, но много раз видел его в компании младшего брата, Кайеренна. А вот и он сам. Явно пьяный, с горящими жестоким азартом глазами.

― Ату его! ― закричал Кайеренн, и его дружки радостно заулюлюкали и подхватили этот крик. Инстинктивно Ллоэллин бросился бежать. Пусть сейчас ему была безразлична собственная жизнь, но память тела была слишком сильна. И телу слишком сильно не хотелось боли. А вот сам Ллоэллин физической боли был бы даже рад. Может, хоть так он сможет забыться? Перестать биться в агонии любви. А если его случайно убьют ― не страшно. Никто этого даже не заметит.

Выскочив на дорожку, Ллоэллин резко остановился и развернулся к своим преследователям. Те обрадовано загомонили, напоминая сейчас стаю Тварей, а никак не людей. Кто-то из них налетел на Ллоэллина, толкнув его на холодную сырую землю. Падая, Ллоэллин пребольно ударился обо что-то коленкой и поранил ладонь то ли о камешек, то ли о ветку. Но он понимал: эта боль ― ерунда в сравнении с тем, что ему сейчас предстоит. И как же проклинал он в этот момент собственную дурость, заставившую его остановиться. Он ведь хорошо знал оранжерею, вполне мог бы убежать и спрятаться. Боли больше не хотелось. Хотелось спокойствия и тишины.

Лежа на земле, Ллоэллин свернулся комочком, надеясь избежать особо болезненных ударов. Но, как ни странно, ничего не происходило. Не было ни ударов, ни даже оскорблений.

Неуверенно, боясь получить в любой момент ногой по лицу, Ллоэллин приподнялся с земли. И увидел… Нет, не может быть. Наверное, он сошел с ума, и у него начались галлюцинации. Впрочем, галлюцинация эта была настолько прекрасна, что Ллоэллин был ей только рад.

На дорожке в призрачном свете Нэсир и Маир стоял Энар. Вся его фигура выражала такую ярость, что чувствовалось: еще чуть-чуть, и он не сдержится, бросится на заигравшихся мальчишек, уничтожит их, как тех Тварей, на которых они были так похожи.

― Пошли вон, ― прорычал он, и почувствовавшие исходившую от него угрозу Кайеренн с дружками убежали прочь. ― Как ты? Можешь подняться? ― удивительно, как изменился его голос. Сейчас в нем звучало искреннее участие и беспокойство. ― Или позвать целителя?

― Спасибо, все нормально, ― Ллоэллин поджал под себя ноги и сел. Энар тут же подошел ближе и протянул руку. Ллоэллин смотрел на эту руку, как на величайшее чудо. Бледная в неярком свете звезд и двух божественных светил, она казалась нереальной. Ллоэллин смотрел на нее и боялся прикоснуться. Боялся, что сейчас, как в детстве, когда он впервые встретился с миражами храмовников, стоит ему притронуться к ней, и она исчезнет. Что Энар не настоящий ― не может быть настоящим ― а значит, нужно избегать прикосновений как можно дольше. И тогда эта прекрасная иллюзия еще какое-то время побудет с ним.

Подождав несколько мгновений, Энар наклонился, взял Ллоэллина за плечи и поднял на ноги. Ллоэллин вздрогнул. Так что же это, Энар ― настоящий?! На самом деле спас его от издевательств младшего брата?

Но тогда… О Энэ! Неужели он слышал все, что они ему говорили? Ллоэллин смутился и опустил взгляд.

― С-спасибо, ― еще раз прошептал он.

Но смотреть в сторону, когда рядом стояло его личное божество, было невозможно, и Ллоэллин снова поднял голову. Его взгляд встретился со взглядом Энара, и он замер, боясь нарушить мимолетное волшебство мгновения. А это и в самом деле было волшебство. Не привычная магия, а именно волшебство, о котором ему как-то в детстве рассказывала няня из Низших. Это была как ожившая сказка, сцена, столь же невозможная в реальности, как и все остальные его романтические мечты. Словно бы они с Энаром были влюбленной парой и сейчас гуляли под звездами, наслаждаясь обществом друг друга. Словно можно было протянуть руку и коснуться руки любимого. Прижаться к нему и сорвать с его губ пьяняще-сладкий поцелуй.

Какое-то время они так и стояли молча, купаясь во взглядах друг друга.

― Какая красивая ночь, ― наконец сказал Энар, отводя взгляд.

Ллоэллин кивнул и оглянулся. Действительно, ночь была прекрасна: яркие звезды сияли на фоне темно-синего бархатного неба, прекрасные Маир и Нэсир любовно переглядывались друг с другом. Воздух был полон пленительных ароматов цветов, разлапистые крупные листья какого-то дерева уютно отгораживали их от всего остального мира. Где-то неподалеку напевно журчала вода.

― Да. Очень красивая. ― Еще какое-то время они помолчали.

― С вами точно все в порядке? Если они что-нибудь вам сделали, вы скажите. Я разберусь. И схожу за целителем.

― Нет, спасибо, вы успели вовремя. Я только упал, все в порядке.

― Вам нужно почистить одежду. Тут же везде земля, ― чему-то обрадовался Энар. ― Пойдемте.

Он взял Ллоэллина за руку и потянул за собой. Они пересекли несколько выложенных крупным камнем дорожек и вышли на светлую площадку, окруженную низкими кустами светящихся в темноте бело-красных цветов. Тут же обнаружился и небольшой фонтанчик. К нему-то Энар и подвел Ллоэллина.

― Встаньте тут, я вас сейчас почищу, ― Энар смочил руки и мокрыми ладонями провел по бокам Ллоэллина. Провел, и тут же замер, и отстранился. ― Давайте лучше вы.

Смущаясь, Ллоэллин начал чистить одежду. Даже не глядя на Энара, он чувствовал на себе его пристальный взгляд. Было что-то интимное в том, как они сейчас стояли в этом укрытом от посторонних глаз уголке, в том, как он мокрыми руками проводил по ткани вдоль груди и ног. Как будто… Надеялся Энара соблазнить. Наивный! Разве он может быть ему нужен?!

― Почистил. Спасибо вам еще раз, ― сказал он, чувствуя себя до обидного глупо. Волшебство развеялось, оставляя его наедине с неприглядной правдой. И правда эта состояла в том, что всем известный своим благородством Энар помог ему из жалости, а он… Он навязывается ему, как последняя дешевка.