— Саламандры, — поправил Альбус, сделав ударение на последний слог. — Да, у него там целый выводок, — Альбус многозначительно кивнул.
— Но если кто-то узнает! — Роза прижала ладони к лицу. — У него ведь могут быть большие проблемы из-за этого.
— МакГонагалл знает, — пожав плечами, сказал Альбус. — Это она соорудила для них жилище.
Роза вытаращила глаза.
— Но как же…
— И она недвусмысленно дала понять, что уничтожит их, если они снова сбегут, — сказал Скорпиус. — Хагриду надо быть с ними осторожнее. Но говорить с ним об этом, думаю, бесполезно.
— Стоп. МакГонагалл тоже была там? — недоуменно спросила Роза.
— Она нас не видела, — поспешно сказал Альбус. — Мы спрятались в доме, когда она пришла.
Спустя минуты молчания, пока мальчики с треском за ушами уплетали овсянку, Роза, подперев рукой подбородок, мечтательно посмотрела в потолок и сказала:
— Я тоже хочу посмотреть на гигантскую саламандру.
Разделавшись с завтраком, друзья похватали сумки и отправились на урок Зельеварения, который вел профессор Слизнорт. Уроки Зельеварения проходили в подземельях. Войдя в темный класс, ребята сели за одну парту и достали учебники.
Профессор Слизнорт, пожилой полный волшебник, вышел на середину класса и поприветствовал учеников. Эван Элмерз, сидящий через ряд от Альбуса, вытянулся, сложив руки на парте, всем своим видом показывая, как он заинтересован в этом предмете.
— Сегодня мы будем изучать Целебный отвар. Но, для начала, — сплетя перед собой руки, Слизнорт оглядел класс, — может ли кто-нибудь из вас назвать мне хотя бы одно из представленных здесь зелий? — он указал рукой на стоящие у стены котлы.
Ученики повытягивали головы, пытаясь разглядеть варящиеся снадобья.
— Если нужно, вы можете подойти и рассмотреть их ближе, — сказал Слизнорт.
Скорпиус тут же соскочил со своего места и быстро подошел к почерневшей от сажи стене. Роза ступала за ним по пятам, внимательно разглядывая каждое зелье, и неуверенно посматривала на друга. Когда у дымящихся котлов началась давка (каждый хотел угадать, что за зелья перед ними находятся и получить призовые очки для своего факультета), профессор Слизнорт подал знак расступиться и подошел к первому котлу. Он внимательно посмотрел на замерших учеников и добродушно улыбнулся:
— В этом котле варится одно из самых опасных зелий — Уидосорос. Не нужно волноваться, что вы этого не знаете, все эти зелья мы будем изучать еще очень не скоро.
Он посмотрел на Альбуса, который тут же залился краской: он и не надеялся угадать представленные им зелья. Но каждый раз он смущался, понимая, что не оправдывает ожиданий учителя.
— Уидосорос, — тем временем продолжал Слизнорт, — это яд. Нескольких капель этого зелья хватит, чтобы убить человека. Его сложно распознать и еще сложнее приготовить. Но, — он сделал паузу, — вы можете узнать это зелье. Достаточно хорошенько приглядеться, и вы заметите едва различимый перламутровый оттенок. Это не значит, что перед вами именно Уидосорос, многие зелья имеют легкие оттенки. Но это один из немногих признаков для его распознавания.
Отвернувшись от опасного яда, Слизнорт сделал шаг к следующему котлу. И тут же рука Скорпиуса взлетела вверх.
— Да, мистер Малфой.
— Это Болтливое зелье. Оно делает голос собеседника писклявым и используется в основном для шуток и розыгрышей, — бодро заговорил Скорпиус.
— Как если вдохнуть гелиевый шарик, — сказала Альбусу Роза. — Потом объясню, — шепнула она удивленно посмотревшему на нее Скорпиусу.
— Его можно легко узнать по кислому запаху, чем-то похожему на запах лимона, — продолжил тот.
— Совершенно верно, мистер Малфой! — радостно воскликнул Слизнорт. — Десять очков Гриффиндору! Очень хорошо, — он прошел к следующему котлу. — Дальше у нас находится весьма любопытное зелье.
Скорпиус снова поднял руку, но уже не так уверенно.
— И снова, мистер Малфой.
Профессор с довольной улыбкой склонил голову, давая знак Скорпиусу говорить.
— Я не уверен, сэр, — тихо сказал мальчик.
Как за прошедшие недели учебы успел заметить Альбус, Скорпиус почти всегда знал правильный ответ на любой вопрос, заданный учителем. На каждом уроке его друг зарабатывал больше очков их факультету, чем все ученики Слизерина, Пуффендуя и даже Когтеврана. И, как теперь знал Альбус, больше всего Скорпиус боялся ошибиться. Когда кто-то из учителей задавал каверзный вопрос и Скорпиус знал ответ, но сомневался в нем, с ним происходили удивительные вещи. Альбус не раз в таких случаях замечал, как его друг мечется, то в воодушевлении подаваясь вперед, то всеми силами пытаясь спрятаться под партой. И так несколько раз, пока не ответит кто-то другой. И если другой ученик отвечал неправильно, Скорпиус облегченно вздыхал. Но если учитель одобрительно кивал головой, услышав ответ, Скорпиус раздосадовано ложился на парту и оставался в этом состоянии до конца урока.
— Я думаю, — продолжил Скорпиус, отвлекая Альбуса от своих мыслей, — я думаю, это Оборотное зелье. По крайней мере, оно обладает всеми его характеристиками. От склизкого вида до специфического неприятного запаха.
— Да! Вы правы, мистер Малфой! — одобрительно захлопал в ладоши Слизнорт. — Это действительно Оборотное зелье. И, если вы сможете рассказать мне о его действии, ваш факультет получит пятнадцать очков вместо десяти.
Скорпиус засиял, и Альбусу на какое-то мгновенье даже показалось, что из ушей его друга вот-вот повалит пар.
— Оборотное зелье позволяет принимать облик любого другого человека, — затараторил Скорпиус. — Но, помимо самого зелья, для обращения необходим еще один ингредиент — частичка человека, облик которого вы собираетесь принять. Как правило, используют волосы этого человека. — За спиной Скорпиуса Роза поморщилась. — И действует оно всего несколько часов. Продолжительность действия этого зелья зависит от того, как много его вы сможете выпить.
— Потому как на вкус оно отвратительно, — закончил Слизнорт. — Заслуженные пятнадцать очков Гриффиндору! Думаю, на сегодня хватит. Возвращайтесь за парты и доставайте свои перья. На сегодняшнем уроке мы будем только записывать. Итак, — продолжил он, когда все ученики склонились над своими пергаментами, готовые записать каждое слово учителя, — Целебный отвар.
За уроками и нескончаемыми домашними заданиями дни летели один за другим. За прошедшие недели Альбусу удалось показать хорошие результаты на уроке по Защите от Темных искусств, который вел самый молодой из преподавателей Хогвартса — Гесперус Эинар.
О нем Альбус слышал больше, чем о ком бы то ни было. Джеймс восхищался профессором Эинаром. Даже мама Альбуса, Джинни, как-то раз сетовала за обедом, что из всего письма Джеймса на два с половиной листа не нашлось и строчки, в которой бы не говорилось об учителе Защиты от Темных искусств. И теперь, познакомившись с профессором, Альбус понимал восхищение старшего брата. Профессор Эинар был в меру строг, но еще больше отзывчив. Он никогда не оставлял учеников после уроков, а последние видели в нем не только учителя, но друга и наставника. Из всех предметов, что первокурсники изучали в школе, уроки профессора Эинара всегда были самыми шумными. Класс успевал и записывать лекции, и беседовать на посторонние темы, и упражняться в практическом волшебстве. Что, к слову, под руководством профессора всегда проходило весело, даже если поначалу у большинства учеников ничего не получалось. Гесперус Эинар не оставлял без внимания ни одного ученика, и, спустя месяц учебы в Хогвартсе, самая высокая успеваемость у всех четырех факультетов была именно по Защите от Темных искусств.
Профессора Эинара любили все ученики и преподаватели. Он часто заглядывал к Хагриду, выражая искренний интерес к Махаону и существам, что жили в Запретном лесу. Как-то Альбус видел профессора прогуливающимся по окрестностям школы в компании кентавра Флоренца. Профессор всегда спасал нашкодивших учеников от разъяренного завхоза Филча, да так, что тот вмиг забывал, чем минуту назад был разозлен. Профессор Эинар частенько захаживал на ароматный имбирный чай к профессору Трелони, славящейся своей тягой к пророчествам неминуемой смерти. И, как говорил Джеймс, он был единственным человеком во всем Хогвартсе, на дне чьей кружки Сивилла Трелони так ни разу и не разглядела ни одного дурного знака. И ему единственному хватало нахальства делать комплименты профессору МакГонагалл. В двух словах, его любили все. А после последнего урока в этом месяце и Альбус поймал себя на том, что в письме, которое он привязал к лапке школьной совы, не было и строчки, в которой бы не говорилось о профессоре Эинаре и Защите от Темных искусств.
