А вот и дворец. Издалека его не было видно. Утопал в зелени окружающего сада. Невысокий, по современным меркам размером с пятиэтажный дом, он напоминал постройки Древней Греции. Террасы с балюстрадами, колонны, изящные лестницы. Вход во дворец был спрятан под узорчатым портиком. Тонкие стволы колонн и ионическая капитель смотрелись просто. Словно это не дворец царицы, а дом простого чиновника. Фронтон был классический, треугольный, заполненный барельефами. Перед ним выстроились атланты с кариатидами. Только они не несли на себе тяжёлые перекрытия, а словно парили в воздухе, в позах танцующих и целующихся в танце пар. Калеб никогда раньше не видел их такими, ни на одном из храмов. Когда подошли поближе, среди цветов и узоров, Калеб разглядел целые горельефы в виде голубей.

– 

Афродиполис назван так в честь своей царицы? – спросил он Артемуса.

– 

Догадались, надо же. Неплохо для неверующего. Сейчас вы предстанете перед богиней любви, самой красивой женщиной пантеона.

Калеб замешкался в портале. Будучи бобби, он не раз стоял в оцеплении во время выходов “в народ” королевской семьи. Множество раз видел Елизавету и даже получал из её рук одну из медалей. Но с богинями раньше не общался. Хотя и называл так многих.

– 

Как вести себя в её присутствии, – одернул он Артемуса. – Она же не просто царская особа. Богиня.

– 

Не надо её стеснять. Кажется, на земле давно прошли времена, когда люди боялись кары богов и приносили им жертвы. Она обычная женщина, демократичная и современная. Ведите себя естественно.

Смертного такой ответ не устроил. Он ожидал, что ему преподадут урок этикета, трижды осмотрят с ног до головы, в порядке ли внешний вид. Ладони сразу вспотели, как только он вошёл в прохладный холл дворца. Странная реакция для человека, который час назад был уверен, что окружен любителями марихуаны. Калеб и сам не понимал, отчего так волнуется. Даже если бы она была не богиней, обычную женщину весь город не станет называть Афродитой. Она, как минимум, красива. Любой мужчина был бы заинтригован и нерешителен на его месте.

Во дворце довольно тихо. Слышны голоса откуда-то из подсобных помещений. Судя по запахам, в той стороне кухня. Звон серебряной посуды, смех хорошеньких кухарок. Мужчины в лёгких тогах с кинжалами на поясе патрулировали территорию, но Калеба и Артемуса лишь приветствовали привычным салютованием “Слава Афродите!” и без лишних вопросов указывали дорогу в зал приёмов. На втором этаже старичок невысокого роста попросил их подождать, пока он доложит о них царице. Калеба к этому времени уже охватил озноб, от которого потеют и дрожат одновременно. Но он как-то собрался и напустил на себя важный вид. Всё-таки он почётный гость на Олимпе. Сюда его пригласили. Он посвящённый, а, значит, имеет право на уважение со стороны местных жителей. Хотя чем он его заслужил, понятия не имел. Афродита должна ответить на все его вопросы.

Наконец, их пригласили в соседний зал. На огромную площадь, наверное, сто квадратных метров, мебели всего-ничего. Трон где-то вдалеке. Столик с кувшином и фужерами да пара пуфиков. В углу стол секретаря, если у богини есть секретарь. В любом случае, за ним явно кто-то писал, потому что там лежала бумага и стояли чернила. Вот и всё. На балюстраде ворковали голуби. Никого больше не было видно. Внезапно от одной из кариатид в глубине зала отделилась фигура и стала плавно приближаться. Судя по формам, намётанным глазом Калеб определил, что мраморная кариатида была выточена по образу царицы.

– 

Наконец-то, я вижу Калеба Эванса воочию! А ты действительно хорош, в точности, как рассказывала сестра. Вернее, как я представляла себе, слушая её рассказы. Красивый, выносливый, таких сейчас мало. И живучий, что самое главное, – она осмотрела его по-хозяйски, не упустив ни одной детали. Прикоснулась к волосам, оценила мышцы, прильнула на мгновение к груди, уловив запахи этого человека. Богиня любви оценивает людей отнюдь не глазами, Калеб это ощутил на себе.

Вблизи женщина оказалась необычайно величественной. Она была выше Калеба, но гигантской не казалась. Утонченные формы, красивый бюст под легкой тканью, высокая прическа из густых золотых волос, массивный медальон из бирюзового нефрита на шее. Она двигалась легко, во всём теле чувствовалась гибкость. Наверное, это свойство всех богов. Но, разумеется, Калеб не мог судить о свойствах богов, потому что раньше их не видел. Голос Афродиты был ласкающим. Самое подходящее слово, смертные не имеют таких голосов. Она просто говорила “здравствуй”, а казалось, будто проводит нежной рукой по голове, даря всю свою любовь. Но страшно подумать, на какие поступки этот голос толкает людей, которым она хочет навредить. Она обычная женщина, – думал Калеб. Поклонился, протянул руку, не решаясь, пожать или поцеловать. Афродита сама разрешила его дилемму, пожав руку, причём довольно сильно. Артемиус сказал правду – боги стали демократичнее. На этом Калеб перестал дрожать.

– 

Ваше величество, для меня огромная честь посетить ваш город. К сожалению, я до сих пор не знаю, чем обязан такому радушному приёму. Думаю, меня можно извинить, я вышел из комы всего полтора часа назад. Мне уже немного рассказали об этом месте. А также о враче-Чудотворце, который лечил меня. О вас же, ваше величество, знает весь мир. Боюсь, я недостаточно красиво приветствую богиню. Надеюсь, вы отнесётесь к смертному со своей знаменитой благосклонностью.

– 

Ты говоришь хорошо! – рассмеялась Афродита. Её смех был совсем девчачий, ничуть не похожий на сдержанные звуки высокородных особ нашего мира. Она хохотала с искренним весельем, совершенно не стесняясь смертного. – Смотрю, принял совет наставника. Будь самим собой, инспектор. Здесь так не хватает человеческой раскрепощённости, юмора, свободы. Мои граждане живут еще в позапрошлом тысячелетии. Они служат мне и боятся. Если не меня, так моих родственников. Я же обожаю людей за то, что они стали религиозно свободными и независимыми. Вот ты, например, атеист, верно? Не скажу, что они мне нравятся, но…

– 

Я иудей, – невольно перебил инспектор.

– 

Это понятно, но в церковь не ходишь. Только по долгу службы – верно? Давай-ка договоримся, что ты не будешь мне подданным, или последователем, или поклонником. Будешь другом, хорошо?

Калеб кивнул. Слово богини – закон, как-никак. Наверное, она действительно устала от придворной жизни. Сколько ей лет, интересно? Даже страшно подумать. И каждый день одно и то же, одно и то же. Неудивительно, что она любила спускаться с Олимпа и бродить среди людей. Когда ты смертный, жизнь намного разнообразней. Интересно, а сейчас она часто общается с людьми? Наверное, да. Отсюда и отсутствие тщеславия, современность. В мифах она совершенно другая.

– 

У меня есть вопросы, если позволите, – он решился направить беседу в нужное русло. – Зачем вы меня пригласили? Почему спасли?

– 

Так захотела моя сестра.

– 

Какая из них?

– 

Её имя вам пока что ничего не скажет. Она не богиня. Но я люблю её больше остальных. А ещё я люблю людей, поэтому именно ко мне она и обратилась за помощью. Афродиполис – в вашем распоряжении. Но не весь Олимп. В нашей семье последние пару десятков веков утвердилось особое отношение к смертным. Люди – сами по себе, боги – сами по себе. Очень немногие из нас интересуются землей.

– 

А зачем я вашей сестре?

– 

Она сама расскажет. Скоро я тебя отпущу, и ты с ней встретишься.

– 

А сами вы часто спускаетесь вниз? На земле есть люди, с кем вы общаетесь? Или вы всех доставляете сюда, наверх?

– 

Все о нас знают, но верят единицы. Друзей среди смертных, с кем боги Олимпа лично общаются, у нас очень мало. Зато в суе наши имена повторяют постоянно. Мы перестали обращать на это внимание давным давно и уже не откликаемся на молитвы. Из сотен тысяч молитв, обращенных ради смеха, одна оказывается истинной. Но никто не станет так себя утруждать, чтобы отыскать именно её. Живут среди вас, конечно, ясновидящие и шаманы, с которыми мы любим общаться. Есть смертные, к которым и боги приходят за советом, знаете ли. Здесь, наверху, посторонние появляются не часто. Достаточно редко, чтобы ты считал себя особенным.