Я уже понимала, к чему клонит Влад и опустила глаза в пол, на ходу лихорадочно соображая наперед, какое оправдание можно придумать. Получалось не очень, к тому же с каждым словом Влада мое положение становилось все более безнадежным.

– Но гром грянул в моем сознании, лишь когда мне сообщили имя базиста, с образцами крови которого совпали образцы пациентов. И ты не представляешь, кто им оказался! – Влад сделал многозначительную паузу, – Наш общий знакомый – Жан Смольянинов.

Я стояла неподвижно, еле дыша.

– Ты даже не удивлена? – продолжал Влад. – Могла бы хоть изобразить потрясение, – Ты же отменная актриса! Я за вчерашний день не раз прокручивал в голове сцены из нашей семейной жизни с твоим участием.

– Влад, перестань, ты же понимаешь, что речь шла о смертельно больных детях, – не очень убедительно заговорила я.

На этом месте Жданов меня прервал, и слава богу! Я, понадеявшись отделаться малой кровью, решила постараться убедить Влада, что общались мы с Жаном исключительно на почве болезни детей.

– Да черт бы тебя побрал! – взорвался он. – Ты еще смеешь прикрываться благородством! Явно не это чувство двигало тобой, когда ты развлекалась в отеле со своим любовником за день до того, как привезла на лечение первого ребенка? Ладно, хватит, – уже более спокойно сказал Влад. – Я не хотел с тобой это обсуждать. Я все пережил еще вчера. У меня ушла пара часов на то, чтобы восстановить цепочку ваших свиданий за прошлый год – сначала в отелях, затем на съемной квартире в Хамовниках. И ровно столько же времени потребовалось, чтобы навсегда вычеркнуть тебя из своей жизни.

Тут стало ясно, что ни одного козыря в моих руках не осталось. Он выведал абсолютно все и даже больше. Теперь мне не оставалось ничего, кроме того, как говорить правду. О том, что со всем этим покончено, что я искренне раскаиваюсь и люблю только его. Да, надежда все исправить еще теплилась.

Однако Влад продолжал:

– Для меня не было проблемой отследить все твои передвижения за прошлый год. А вернее, его. Ведь тут ты решила схитрить: сама нигде не светилась, гостиничные номера и квартиру снимала на его имя. Да, именно ты. Администрации отелей любезно предоставили мне и записи телефонных разговоров, и видеозаписи с камер, установленных в вестибюлях гостиниц. Я слышал твой голос, когда ты бронировала номер, я видел своими глазами, как вы вместе летящей походкой заходите в отель. Удивительная штука – власть, – каким-то другим, наигранно веселым тоном воскликнул Влад, легко покручиваясь в кресле, – В течение каких-то сорока минут ты можешь получить ценнейшую информацию, которая способна навсегда изменить твою жизнь и мировоззрение в целом!

Ты заставила пережить меня все, что я чувствовал на базе, когда смотрел на вас. На какое-то время я вернулся в тот кошмар, а потом, как будто озарение снизошло. Тогда я готов был терпеть многое – потому что знал, что лучшее впереди. А сейчас для меня стало очевидно, что все кончено. Иссякло мое терпение, опустела чаша любви. Все! Пусто! Но это не страшно. Я найду чем заполнить ее, но на этот раз уже точно без твоей помощи.

Я продолжала стоять напротив него, как провинившаяся ученица, но молчать больше не могла.

– Ты ошибаешься! Это не конец. Напротив, все только начинается. До этого мы с тобой жили в разных измерениях. Понятия о счастье у нас не совпадали. А теперь мы наконец-то нашли ту золотую середину. Да, я долго к этому шла и совершила немало ошибок, но я дошла! И у нас впереди счастливая жизнь. Ты же не можешь не знать, что со всем этим покончено? Навсегда.

– Да все я знаю, – небрежно откликнулся Влад. – Но говорю же тебе: это уже неважно. Все кончено. Уходи. Живи своей жизнью.

– У меня нет другой жизни, Влад. Только ты и дети!

– Перестань. Думала ли ты о детях в прошлом году? Вряд ли. Уходи, – еще более раздраженно подытожил Влад и принялся набирать чей-то номер.

Не дождавшись моего ухода, он начал вести разговоры по работе, перестав замечать мое присутствие.

Я потопталась на месте еще несколько минут, но в итоге решила уйти. Выходя из кабинета, я думала о том, что возможно Влад еще находится в состоянии шока после увиденного и услышанного вчера. Возможно, нужно дать ему немного времени, чтобы он остыл, и тогда разговор получится более продуктивным.

Я решила пожить у Вероники до пятницы, а в конце недели снова поговорить с Владом. Даже если он будет непреклонен, нужно как-то решить вопрос с детьми. Нельзя же, чтобы он лишил меня возможности их растить.

Но уже через день, в четверг, я снова парковала свой «Лексус» у ворот Центра. Я взлетела вверх по лестнице, торопясь поскорее поговорить с Владом. Накануне не спала всю ночь, а только снова и снова мысленно прокручивала предстоящий разговор. И собственные слова казались мне столь убедительными, что не терпелось как можно скорее донести их до Жданова, не растеряв по дороге. К тому же я надеялась, что за пару дней он, возможно, немного поостыл, пообщался с детьми, тоскующими по матери, и примет меня более благосклонно.

Но встретившись глазами с мужем, я поняла, что на благосклонность мне надеяться не придется. Тем не менее я начала прямо с порога:

– Теперь ты, как никто понимаешь, что любовь ослепляет. Я была слепа много лет. И слепота эта не приносила мне ни счастья, ни радостного забвения, а только лишь боль и страдания. И то, что после всего этого мне потребовалось какое-то время, чтобы прозреть – это благо, долгожданное спасение. Страшно подумать, но если бы тогда он снова не появился в моей жизни, то я, возможно, до сих пор тосковала бы по нему и так и не полюбила бы тебя так, как люблю сейчас.

– Рита, что ты несешь? – моя речь явно не произвела впечатления, по крайней мере, положительного, поскольку голос Влада оставался таким же жестким, а тон – пренебрежительным, – Ты призываешь меня благодарить судьбу за то, что было между вами все эти месяцы. Ты думаешь, что для меня настолько не принципиально каким способом заполучить-таки твою любовь?

– Когда-то так оно и было, – справедливо заметила я.

– Когда-то ты была молодой и свободной девушкой, не обязанной мне ничем, кроме своей свободы, как бы странно это ни звучало, – усмехнулся Влад, – А став женой и матерью, ты лишилась права иметь такие поблажки. Неужели это не очевидно? В общем, не о чем говорить, Рита. Уходи.

– Подожди, – видя, как категорично настроен Жданов, я поняла, что сейчас продолжать гнуть свою линию бессмысленно. – Допустим, ты и вправду не собираешься меня прощать. Никогда. Но дети должны быть со мной.

Влад резко рассмеялся, и мне это очень не понравилось.

– Марго, говорю же тебе – о детях, как и моей любви нужно было думать раньше. Ты и впрямь настолько глупа, что даже не понимала, чем рискуешь? Не догадывалась, что, решив вычеркнуть тебя из своей жизни, я не подпущу тебя и к детям?

– Ну, это слишком жестоко даже для тебя, – ошеломленно, не веря своим ушам, проговорила я.

– Кстати, завтра мы уезжаем. Я и дети. Говорю тебе специально, чтоб ты не жгла зря бензин, катаясь то в Центр, то в особняк.

– Куда? – сглатывая комок в горле, спросила я.

– Отвезу их в Европу, на курорт, сходим в Диснейленд. Смена обстановки сейчас не помешает. Им надо потихоньку привыкать к новой реальности.

Влад собрал со стола какие-то бумаги и направился к выходу из кабинета. Остановившись, он открыл дверь и предложил мне выйти первой.

– Я бы все отдала, чтобы поехать с вами. Пусть это будет последним моим шансом, умоляю тебя, – я чуть не плакала.

– Извини, но у этой поездки совсем другая цель, – отрезал Влад и вышел из кабинета.

Я, немного помедлив, проследовала за ним, но оказавшись в длинном коридоре, уже не увидела мужа.

Искать его и пытаться продолжить разговор я не стала. Совсем не было сил. Я чувствовала себя брошенной и опустошенной. Доковыляв до ближайшей кофейни, зашла внутрь и опустилась на стул за маленьким столиком у окна. Ясная погода снаружи как-то очень резко сменилась на пасмурную. Небо заволокли серые тучи. Полил дождь. Я сидела и неотрывно смотрела на струи воды, бегущие по оконному стеклу, и это зрелище напоминало то, что творилось у меня в душе. Я вдруг испугалась, что этот дождь никогда не кончится, что он будет лить вечно, настолько внезапно он начался и настолько убедительно выглядел. Не знаю, сколько я так просидела и сколько чашек кофе выпила, но очнулась, только когда принесли расчет и сообщили, что моя кредитка не активна. Я не удивилась и уж точно не расстроилась. Только тяжело вздохнула, расплатилась наличкой и покинула кафе.