— Вполне, — воспитатель не щадил ушек девушки. — По-моему, твой талант заточен под что-то совсем другое — ублажать мужиков, а не сжимать в руках безжизненные кисти. Они тебе взаимностью точно не ответят, — наслаждался результатом своих откровений Климович. — Кажется, кому-то давно нужно заменить их на члены, — Илья любовался поникшей и такой сексуальной Никой. — Не согласна?

— Нет! — Вероника вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на Илью Климовича. — Я думаю, что вы все врете, — взвилась Ника. — Или просто глупы!

— Что?! — Илья пришел в негодование, и палитра улетела в дальний угол, за ней направились кисти и огромный лоскут красного платья.

— Нет, вы не посмеете! — завизжала Ника, но тут же умолкла, получив первую пощечину.

— Еще как посмею, — заржал Илья. — А если ты еще раз пикнешь, то твой Юрчик отсюда не выйдет. Как и ты, — от Ильи веяло страшным холодом. — Я закопаю обоих. Поняла? Наш сад спасибо скажет за такое говнистое удобрение.

Илья Климович потянул ворот платья, разорвав его таким образом, что оголилась вся грудь. Ника молча хватала мужчину за руки, пытаясь его остановить, но после нескольких пощечин она поубавила пыл. Пользуясь смятением Ники, Илья стянул ее со стула и бросил к своим ногам. Ника больно ударилась коленками, но мужчине было все равно.

Он схватил ее за волосы и бил по щекам до тех пор, пока малышка не раскрыла красные губы, повинуясь своему мучителю.

— Попробуй только укусить, — Илья задвигал тазом, ломая жалкое сопротивление Ники. Ей не было куда бежать, не было возможности спастись от расширяющего горло члена. Горло саднило, Ника стучала кулачками о бедра Ильи, что еще больше раззадоривало.

На секундочку он отпустил Нику, чтобы наградить ее смачным плевком. Ника никогда не переносила такого унижения. Она готова была расплакаться, но плакать было некогда — весь мокрый член снова поселился в девичьем ротике, чтобы таранить стенки и вызывать спазмы.

Ника царапала ягодицы Ильи, пытаясь сняться с члена, а мужчина посмеивался в ответ на жалкие попытки уйти от наказания. Он поднял беззащитную девушку за волосы и уложил ее грудью на табурет. Чтобы подавить любые попытки сопротивления, Климович держал своей лапищей заведенные за спину руки Ники, добавив к ним и волосы девушки. Вероника теперь не могла ударить Илью или отвести голову от покачивающегося перед лицом члена.

Илья натягивал на бугристый пенис Нику, не думая выпускать ее из капкана. Груди терлись о пошарпанную поверхность табурета, оставляя на коже мелкие царапины. Илья полностью вошел Нике в рот и с интересом наблюдал, как краснеет наглое лицо и закатываются глаза. Илья жалел, что не может зажать девушке нос, чтобы как следует помучить непостоянную малышку.

Хрупкое тельце Ники свело судорогой, и только после этого Илья вытащил обслюнявленный член. Он принялся хлестать девушку им по щекам, словно приводил Нику в чувства таким необычным способом. И снова он вернул великана во влажную пещеру, чтобы окончательно разодрать Нике горло, лишив ее возможности говорить своему мужчине «нет».

Илья придавил к паху голову провинившейся малышки и задвигал бедрами как заведенный. Вероника поджала ножки и стала дергаться, но тут же усмирила прыть, получив пощечину, отбросившую ее голову назад.

Климович поставил на хрупкую спинку Ники огромную лапищу 45 размера, основательно придавив девушку к табурету.

— Лежать нужно смирно, — оправдал воспитатель свою грубость и снова вогнал в Нику член, спровоцировав судорогу. Эта была намного сильнее, чем предыдущая. Уже второй плевок полетел в лицо Нике, вызвав на лице девушки эмоцию брезгливости. — Ты еще нос воротить будешь, шлюха?! — он уложил девушку на спину и, проведя между ее ног рукой, оскалился.

Член сновал в саднящей после первого вторжения дырочке, и мужчина был счастлив — он достиг нового рубежа, стремиться к которому вовсе не собирался. Ника всхлипывала под Ильей, раззадоривая его на новые приступы агрессии. Щеки девушки стали красными от пощечин и нескончаемого потока слез. Колготки были разорваны в области промежности.

Теперь Ника была прижата животом к табурету и принимала шлепки по крепким ягодицам. Огромный член Ильи и его нетерпеливость практически разрывали влагалище девочки. Но Веронике не удавалось отпихнуть мучителя — заведенные за спину руки не могли оказать сопротивления. Малышке оставалось только скулить от обжигающих ударов. Рука Ильи взлетала то над красными ягодицами, то шлепала оголенную грудь Ники, не забывая и о лице.

Климович придерживал девушку за колготки, которые теперь больше походила на чулки, не позволяя ей уворачиваться от ударов. Добившись того, что Ника выла от боли, когда головка члена ударялась о матку, мужчина нырнул в любимое местечко. Член яростно долбил попку, пальцы Ильи растягивали маленькие губки Ники, а потная ладонь закрывала ей рот. Слезы застилали глаза — уютная комната превратилась в нечеткое серое пятно.

— Ну как?! — рычал Илья. — Это ведь лучше, чем трахаться с хиленьким юнцом? — Климович убрал руку со рта Ники, ожидая услышать похвалу из уст строптивой самочки, но лучше бы он этого не делал. При чем, это было бы лучше не только для него, но и для самой Вероники.

— А член у него больше! — Ника зашлась в приступе смеха, наплевав на свою сохранность.

— Значит, мой член тебя не впечатляет? — иронично хмыкнул Климович и стянул Нику на пол, но не оставил ее у своих ног, а усадил на дрожащий от желания агрегат. Илья лежал на спине и вжимал в себя худенькое тело девушки, удерживая ее руки за спиной. Ладонь обжигала попку, а член входил в текущую дырочку с такой скоростью и силой, как будто воспитатель хотел добраться до горла, но решил действовать с другой стороны. Илья менял пещерки, даря Нике разнообразные ощущения — одним из которых было возбуждение.

Как не противилась насилию девушка, в душе она ликовала. Ей было так приятно внимание взрослого мужчины. Нике льстила его ревность и забавляли попытки Ильи причинить боль. Умиляло его стремление тут же загладить свою вину. Губы Климовича нашли сосок Ники и стали играть с ним, посасывая и еле ощутимо лаская бугорок кончиком языка. Ласки шли вразрез с тем, что творилось внизу. Стоило первой струе ударить в растерзанное, измазанное смазкой лоно девушки, как Климович подскочил, спихнув с себя Веронику. Он подбежал к сиротливо лежащей палитре и спустил на нее все, что осталось в яйцах.

Эпилог

Ника уходила из серого здания, второго по уродливости после роддома, вместе с Юрчиком. Вероника прижимала руку к своему подкаченному животику, в котором успел поселиться первый жилец, она чувствовала это сердцем. Девушка устала гнать от себя обжигающие низ живота мысли, что ребенок может быть от Климовича. Но это теперь не имело никакого значения. Она будет с тем, кто может воплотить ее мечту — рисовать, не думая о будущем.

Илью Климовича никто не видел после той ночи. Поговаривали, что он уволился. Только разросшиеся через полгода кусты черной смородины в саду знали, что Климович навсегда останется со своими воспитанниками. Они будут уходить и приходить, а Илья будет ждать их совсем недалеко от лавочки, под гроздями матовых черных ягод.

— Он такой хорошенький! — счастливо залепетала Ника. — На тебя очень похож, только глазки другие, — все сомнения об отцовстве развеялись с появлением на свет Гриши, и Ника наконец выдохнула — Боже, какие у него умные глаза! Словно уже все знает о жизни.

— Скажешь тоже, — Юрчика распирало от гордости, когда он смотрел на ребенка. — По-моему, наша мамочка сошла сума от счастья. Да, сын? Мой всезнающий Грегори.

Грегори смотрел в сторону и молчал. Казалось, он не видит ничего вокруг и не слышит бесконечных милостей. Все мысли Грегори были сконцентрированы на мести. На том, как виртуознее надрать зад новому Владыке, эффектно повернувшему нож в спине Хозяина. «Ты за все заплатишь, Сэт», — подумал малыш, а затем стал сыпать угрозами в голос. Но все, что слышали Ника и Юрий — плач, напоминающий мяуканье. Его первый плач. Голос правителя всей Земли.