Алевтине Эдуардовне порядком надоели наезды следователя. Она была очень рассержена его наглостью. Врач даже забыла, что не является чистой перед законом. Или в ту минуту ей стало плевать. Женщина знала, что ей объявили войну, но сил хватило лишь на боевую раскраску.

— Знаете, Иван Олегович, я начинаю сомневаться в вашей компетентности. Как можно оскорблять человека, не имея доказательств его вины? — повышала обороты Алевтина.

— Значит, Нина Викторовна не просила вас навредить невестке? — с издевкой спросил следователь.

— Почему же? Просила. А если меня попросят взорвать роддом, то вы обвините меня в теракте? — негодовала Алевтина Эдуардовна. — Я не отвечаю за языки людей.

— То есть, вы не выполнили просьбу? — с сомнением спросил следователь.

— Я рада, что вы услышали меня, — с облегчением выдохнула Алевтина.

— Как вы объясните случившееся? — произнес Иван Олегович, постепенно теряя интерес к женщине.

— Тройное обвитие. По результатам УЗИ его не было. Так бывает. Понимаете? Врачи не имеют сверхъестественных сил. Мы не можем спасти каждого, — чуть не плача произнесла Алевтина Эдуардовна. Она вдруг вспомнила лицо того мальчишки и еще усерднее стала гнать мысли, что могла ему помочь. Раздирающее чувство вины — плохой помощник для врача.

Глава 17. (часть вторая) Новое тело

Дело на Алевтину Эдуардовну было заведено.

Свекровь Дины становилась на колени перед невесткой и судьей. Она рыдала, кричала, из-за чего ее вывели из зала суда, Дина была спокойной, несмотря на то, что ее душа заполнялась ненавистью к свекрови, вытесняя последние светлые чувства к этой женщине. Но так как Дина понимала, что никто не виновен в уходе ее сына, то оставалась безэмоциональной. К тому же, она носила ребенка, который чудом появился в недавно родившем организме — нервничать никак нельзя.

— Дина Александровна, вы имеете претензии к Алевтине Эдуардовне, бригаде врачей, роддому? — устало перечисляла возможных виновных судья.

— Нет. Они помогали, как могли, — ответила женщина.

— Что вы можете сказать о поведении врача? Она позволяла себе вольности, возможно, вы пережили психологическое насилие?

— Врач вела себя спокойно. Когда возникла проблема, она делала все возможное. Ну, я так думаю, — забормотала Дина. — Насилия не было. Да, Алевтину Эдуардовну нельзя назвать излишне радушной, но сложно быть такой, когда от тебя зависят жизни.

— Юрий Арсениевич, вы заметили, что ваша начальница ведет себя странно? — обратился судья к практиканту.

— Иногда у меня возникало такое чувство, — сознался Юрий. — Хотя, если я попытаюсь вспоминать, что стало причиной его зарождения, то вряд ли смогу. Возможно, все было нормальным, — вздохнул практикант. — Книги и реальная жизнь несопоставимы. Я думаю, мои подозрения были беспочвенными.

— Ольга Игоревна, как вам работалось под руководством Алевтины Эдуардовны?

— Нормально, — сухо ответила Ольга.

— Вы замечали, что Алевтина Эдуардовна не всегда ведет себя профессионально? — вопрошала судья.

— Нет! — скоропалительно ответила Оля, вспоминая крики Алевтины и ее нравоучения. — Она могла наругаться на меня, Лилю, но, как мне кажется, все это заслуженно.

— Лиля…

— Я не видела ничего странного в поведении Алевтины Эдуардовны, — выпалила Лиля, не дожидаясь вопроса. — Ситуации были разными, но, понимаете, людям сложно отвечать за свое поведение, когда они сталкиваются с болью. Я видела странных рожениц, но Алевтина Эдуардовна всегда находила к ним подход. Если бы не она, я бы и другие, наверное, давно сошли с ума.

— Насколько я знаю, такие случаи были, — задала неожиданный вопрос судья.

— Какие? — не поняла Лиля вопроса.

— Тома Валентиновна подорвала психическое здоровье во время родов, — услужливо напомнил страж закона Лиле недавнюю ситуацию.

— Знаете, я вообще удивляюсь, что не все женщины сходят с ума после такого, — очень быстро произнесла Лиля.

Ей действительно было сложно переносить роды. А это же просто смотреть. Лиля никогда не хотела испытать что-то подобное и всерьез задумалась над тем, чтобы сменить профессию. Работа бухгалтера в фирме отца уже не казалась Лиле пресной. Кроме того, лучше пресное, чем жесткое ежедневное мясо.

Эдуардовна отстранили на месяц от выполнения обязанностей до выяснены всех обстоятельства недавних происшествий в лучшем роддоме. Практика Юрия окончилась раньше времени. Он вернулся за учебники, чтобы подтянуть знания. Оля продолжала вести веселую жизнь, думая больше женским половым органом, чем своей белокурой головой. Она разругалась с Вероникой из-за утерянной темной книги, которая не совсем и потерялась, как сказала Оля. Ей удалось вызвать то, что могло удовлетворять ее по первой прихоти. Конечно, Оле было мало, поэтому женщина регулярно пользовалась доступностью земных мужчин. Лиля не могла потянуть бухгалтерию. Она устроилась работать секретарем. Состояние Томы не улучшилось. Ее обиженный качек не собирался забирать дочь из дома ребенка. Малышка чувствовала себя отлично. К ее уходу оставалось двенадцать часов.

— Владыка, я на месте, — уведомил Хозяина Рик. — Как мне туда попасть? Что делать?

— Слушаю тебя, — ответил Сэт. — Придется примерить новое тело. Ты готов?

— Привет дружище! — обрадовался Рик. Он скучал за шуточками Сэта и был рад, что именно он станет его новым Хозяином. — Знаешь, а я уже к старому привык, — тяжело вздохнул прислужник.

— Да? Ну что ж, я могу вернуть его тебе после выполнения задания. Последние сутки в образе земного существа. Как тебе?

— О, звучит интересно, — оживился Рик. — Еще несколько дней назад я мечтал о доме, а сегодня осознал, что мне будет не хватать людей, — откровенничал прислужник. — Думаю, что дать мне возможность проститься с этим миром — отличная идея. Так что вернуться в прежнее тело я не против.

— Тогда договорились, — миролюбиво ответил Сэт. — Ты завершаешь дело, а я смогу вернуть тебе прежний облик на день. Сможешь встретиться с Кирой, — хохотнул Сэт.

— Точно, Кира! — крикнул Рик, стуча себя по лбу. — Я совсем забыл о субботе. Спасибо тебе, дружище!

— Как тебе новое тело? — поинтересовался Сэт.

— Ничего, только грудь маловата, — подытожил Рик, заглядывая себе в вырез халата.

— О, да! — засмеялся будущий Владыка. — Это тебе не вымя Алевтины Эдуардовны.

— Точно, — согласился Рик. — Видная баба была. Видная, но странная.

— Та нормальная. Взяточница просто, — решил расставить все по местам будущий Владыка. У нее дочь болезненная есть — что-то там с костями, а денежек на лечение нужно немерено — Алевтина и крутится, как умеет. Характер у нее отвратный, конечно, но чертовски трудно оставаться нежной кошечкой, когда судьба у тебя такая.

— Вот оно как, — с пониманием отнесся Рик к страностям Алевтини.

— Ладно, не тяни время, — отрезвил прислужника Сэт. — Медсестра твоя в туалете и пробудет там около двадцати минут. Тебе нужно успеть добраться к ребенку.

Глава 18. Дом ребенка

Рик в обличии медсестры Виолетты шел по светлому коридору. Он постоянно спотыкался, привлекая к себе внимание людей. Походка была неуверенной, так как Рику было странно гулять на десятисантиметровой тонкой шпильке. Виолетта ходила на работе только в такой обуви. Она предпочитала все изысканное, не зная меры. Если обувь, то изящные босоножки на шпильке, если ресторан — только морепродукты. Коварные устрицы сразу не понравились Виолетте, но она не могла отказаться от дорогого деликатеса, еще и оплаченного своим обожателем. Именно устрицы загнали Виолетту в туалет, дав шанс Рику закончить дело.

Рик шел неуверенно не только из-за каблуков. С одной стороны, ему хотелось закончить миссию, с другой — он побаивался, что девочка окажется не проводником Владыки и ему потребуется снова устраиваться в роддом. Поэтому Рик сначала бросался на ее поиски, но тут же начинал тормозить. Со стороны он напоминал девочку, которая впервые обула мамины туфли. По сути, так и было, потому что ходить в таком Юрию, как и Рику, не доводилось, а если взять во внимание еще тот факт, что он никогда не был девочкой, то можно только представить, какой была походка.