Бран прижался губами к ее губам, поцелуй лишил ее воздуха. Она сжала его черную рубашку, чтобы не упасть.

Он проникал в ее рот, облизывал и покусывал ее губы, пока Айслинг не вздохнула. Все ее недовольства и страх таяли от жара его тела, тепла его восторга, от его нежных пальцев, впивающихся в ее поясницу.

Волоски на ее руках встали дыбом, магия покалывала от макушки до пальцев ног. Она отодвинулась, зажмурившись, и покачала головой.

— Меньше времени, чем обычно.

— Мы снимем твое проклятие, — он гладил ее голову, запутывался пальцами в волосах. — Дай мне время. Нам могли бы помочь сотни фейри. Нужно просто подкупить правильного.

— Не нужно никого подкупать, — с фейри было сложно иметь дело, и ему нужно было дать им повод помочь. Она надеялась, что это произойдет как можно скорее.

— Наш мир работает иначе, — Бран отошел на шаг, его пальцы скользнули по ее рукам, задержались на ладонях, а потом он опустил руки. — Хотел бы я, чтобы было не так.

— И я.

Магия обвила ее ноги холодной лаской, которую она ненавидела. Это ощущение теперь было знакомым, но даже после месяцев превращений она не могла перестать испытывать отвращение. Она стиснула зубы, бедра дрожали, Айслинг боролась всеми силами. Но все равно попятилась, когда вода не коснулась ее колен.

Борьба не помогала. Магия проникла глубоко в ее кожу, стала ее частью, даже когда она не была в пруду.

Айслинг ощущала, как движутся мышцы, ломаются кости, пропадают волосы, пока каждый дюйм ее тела не изменился. Она стала чем-то новым. Уставшим и ужасно слабым.

Айслинг подняла голову, изогнув длинную шею, и встретила печальный взгляд Брана. Он провел ладонью по своим волосам, задел пальцами черные перья. А потом кашлянул.

— Скоро, Айслинг. Я это исправлю.

Он бросил на нее взгляд и пошел к замку. Слуа не могли долго без правителя, иначе они впадали в безумие, ведь не могли отвлечься. Они могли сорваться, напасть на мир людей и пировать там душами. Мир не пережил бы такого.

Айслинг направилась от берега к другой стороне. Бран мог полагаться на магию фейри, чтобы спасти их, но она не могла ждать. Фейри могли принимать решения сотни лет. У нее не было столько терпения.

Когда она поняла, что он ушел слишком далеко, чтобы видеть ее, Айслинг поплыла быстрее к другому берегу, где ее ждало черное пятнышко.

Ее верный фамильяр ждал там. Лоркан. Странный ведьмак, который спасал ее жизнь множество раз, стал котом, делая это. Его лапы топали по земле, он хмуро смотрел на нее, словно она что-то сделала не так.

Наверное. Он не любил ждать. Айслинг много раз говорила ему, что не управляла изменением, но он не хотел слушать. А всегда просил ее меняться быстрее, потому что «у некоторых не было роскоши времени».

Как только она оказалась близко, он зашипел:

— Почему так долго в этот раз?

— Лоркан, прошу, не начинай.

— Я видел тебя на другой стороне. Я понимаю, что ты скучаешь по нему, но нельзя просто… ласкаться, пока я тут.

Айслинг подняла голову и завопила, так звучал смех в ее новом теле.

— Ласкаться?

— Может, не так плохо. Пойми важность того, что нужно встречаться как можно скорее, особенно, когда я возвращаюсь из мира людей! У меня может быть информация, как снять новое проклятие.

— И ты ее принес? — она плавала небольшими кругами перед ним.

Лоркан поднял лапу и облизнул ее. Он прищурился, следя за ее движениями, а потом мрачно ответил:

— Нет.

— Тогда зачем мне спешить на встречу?

— Не наглей, юная леди.

Она знала, что отношения с Лорканом не изменятся, в каком бы облике она ни была.

Айслинг снова рассмеялась и раскрыла крылья.

— Ты хоть что-то делал или спал на солнце?

— Было несколько жаб, что хотели помочь, но я решил, что ты не хочешь бородавки, ведьма.

— Так прогресса никакого?

Лоркан вздохнул и лег на небольшой камень. Белая звездочка на его груди пылала миг, а потом он опустил голову на камень.

— Будто никто никогда не слышал о Вороньей королеве. О короле — да. Есть сотни легенд о нем, его ошибках и прочем. Королева? Ее не существовало.

— Должна быть связь с той, что в озере под Неблагим замком, — прошептала Айслинг. — Я ощущаю, что все началось с нее.

— Будет сложно поговорить с мертвой женщиной, — проворчал Лоркан. Он перевернулся на спину, солнце падало на его брюхо. — Нужен другой способ исправить это.

— Разве не для этого я послала тебя в мир людей?

— Я думал, чтобы я поел пухлых мышей и притворился, что крылья скворца, трещащие между моих зубов, это вороны.

Она плеснула на него водой с помощью крыла. Кот зашипел и перекатился пару раз, чтобы оказаться подальше от жидкости.

Хмуро глядя на нее, он топнул лапой по земле.

— Это было не обязательно.

— Это весело.

Она поплыла от него, озеро течениями увлекали ее за собой.

Лоркан мог понимать зверей, ведь был сам таким. Она могла делать так, меняясь. Другие? Они не понимали ни слова, что она говорила. Это раздражало. Она могла слышать их слова, но никто не понимал ее хриплые вопли.

Говорить со зверями бывало забавно, но она хотела снова говорить с фейри и людьми. Айслинг вздохнула. Ее крылья опустились, шея медленно изогнулась.

— Все прошло не очень хорошо, да? — спросил Лоркан.

— Ничего не изменилось, если ты об этом, — ничто не изменится. Она не могла касаться его дольше пары минут в день. Они не могли править вместе, как должны были, и это не беспокоило его.

— Он все еще пытается.

— Он так говорит, — буркнула она.

— Не говорит. Я видел, как он старается. Он не забыл, и он не даст тебе гнить как лебедю вечно, Айслинг.

Она не знала, была ли согласна. Бран, хоть и был отвлечен, казалось, интересовался в побеге от ответственности, а не в помощи ей. В его природе было отказываться от всего, что нужно было делать как королю. Он не хотел эту роль, и хуже было, что ее вручили ему силой.

Айслинг покачала головой.

— Я не могу оставлять их так, как он. Я понимаю, что дворы фейри требуют его присутствия, и что ему нужно быть в мире смертных, чтобы найти решение с проклятием, но слуа кто-то нужен. Если нас обоих не будет, они распоясаются. Даже сейчас они удерживают свои разумы нитью, которую я восстанавливаю каждое утро.

— И этот «кто-то» — должна быть ты?

Кто-то должен был вести себя по-взрослому. Айслинг хуже всего подходила для этого. Она знала, как заботиться о детях, но не о взрослых фейри.

Когда люди старели, они ждали помощи других. Они думали, что им обязаны оказывать помощь, где бы они ни были, как бы ни жили. Дети всегда принимали доброту как искреннее чувство.

Слуа были как дети, которыми она восхищалась в мире людей. Они благодарили ее, кланялись, когда она входила, они даже шептали, что она была известной Туата де Дананн, которая благословила их своим вниманием. Они желали того же, что и взрослые: роскоши, уважения, чести.

И они не понимали, что она была проклята как они.

— Ах, — тихо проурчал Лоркан. — Ты переживаешь, что больше не интересуешь его.

Она обычно отрицала бы эмоциональную привязанность к другому. Бран проник под ее щит, и теперь она не знала, как убрать его.

Айслинг зашуршала перьями.

— Он все еще заинтересован, но… не знаю. Я не могу описать ощущения, когда я вижу того, кем, — она сделала паузу, — восторгаюсь, похожим на человека, пока я такая.

— Тебе не нужно описывать это мне. Я жил с этим много лет.

Она посмотрела на друга.

— Ты же не…

— Ты? — Лоркан рассмеялся, его голос разнесся над прудом. — Никогда. Конечно, кто-то был до тебя, глупая. И она была милой.

— Милой? Вряд ли я слышала, чтобы ты хоть кого-то звал милым.

— А она была, — его взгляд стал далеким, словно он смотрел в прошлое. — Ее волосы были медными, как огонь, а глаза были зелеными как трава. Только она привлекла меня.

Айслинг подплыла ближе.

— Что с ней случилось?