— Что, Инга? — она окинула её ожидающим взглядом. А ведь девочка почти дошла до парковки, надо было выйти на минуту раньше!

— Как тебе живётся с опекуном? Он сильно тебя ненавидит? Ты испортила ему всю жизнь, ведь опека перешла именно на него. Нет, он точно каждый день говорит тебе, как сильно ты его раздражаешь! Он же, наверное, скоро тебя и из зала заберет? Ну да, чего ему тратить на тебя свое время и ездить туда-сюда? Кстати, он очень красивый. Дашь номер или, — она зловеще улыбнулась, Даша и Маша захохотали, Василиса же смотрела на неё из-под лба. — Или ты его не знаешь? Ну правильно, чего такому отбросу, как ты, знать номер такого парня, как он? Он же, наверное, выделил тебе раскладушку где-то в кладовке, а тут номер бы дал. Мне вот интересно, почему он все-таки забрал тебя? Может, думал попользоваться и выкинуть? Нет, ты слишком страшная, чтобы на тебя вообще кто-то посмотрел, — издевалась она. Василиса же начала считать про себя, чтобы не заплакать. Её слова резали по самому больному. Она ведь тоже думала, что испортила Фэшу жизнь.

— Ты закончила? — со всей ненавистью, которую она чувствовала к этой девушке, спросила Василиса.

— Мне интересно, — она обратилась к своей свите. — Ей кто-то позволял открыть рот? — учтиво поинтересовалась она. Её свита отрицательно помотала головами. — Так кто разрешил тебе, Огнева, открывать пасть? Когда тебе скажут, тогда будешь говорить. Теперь за тобой не стоят влиятельные мамочка и папочка, которые всегда заступятся за свою дочурку ведь та — слабохарактерная слабачка, никто, выскочка, ничего не умеющая, но которая хочет казаться крутой. Запомни: ты никто! И звать тебя никак! За тебя больше никто не будет заступаться или защищать, ведь мамочка и папочка скончались. Какая жалость! — без доли сожаления говорила Инга, упиваясь слезами, которые покатились по щекам Василисы, и она опустила голову, чтобы хоть как-то скрыть это. — Ты больше никому не нужна. Маленькая, бедная сиротка, оставшаяся без родителей и которая в скором времени будет жить на улице, — злорадство и гордыня насквозь пропитали её слова, Инга гордилась тем, что довела Василису до слез.

— Только если нас решат выселить, — вдруг раздалось за спиной Василисы, а Инга со своей свитой вздрогнули. — Что маловероятно, ведь квартира моя.

Фэш.

Я приехал на стоянку, но нигде не мог найти Василису. Обычно она ждала меня возле лавочки, но сейчас её там нет. Решив подождать её несколько минут, я вдруг заметил, как Василиса и еще какие-то три девочки, которых я, кажется, уже видел на какой-то из тренировок, о чем-то разговаривали. Точнее, говорила только одна. Василиса же опустила голову и слушала. Почуяв неладное, я вышел из машины и направился в их сторону.

—…ты больше никому не нужна. Маленькая, бедная сиротка, оставшаяся без родителей и которая в скором времени будет жить на улице, — первое, что я услышал, а затем тихий всхлип Василисы. За все время, что мы прожили в одной квартире, я ни разу не слышал, чтобы она плакала, только тогда, в первый день одна слеза прокатилась по её щеке. Все. И сейчас я был очень зол. Они довели Василису до слез. С этим следует разобраться.

— Только если нас решат выселить, — произнес я, становясь прямо за спиной Василисы и с удовольствием замечая, что эти трое вздрогнули. — Что очень маловероятно, ведь квартира моя, — начал глумиться с них. Они неправы. Василиса нужна мне. Она стала мне если не сестрой, то другом точно. И обижать её я не дам. — Василиса, — она резко повернулась ко мне, и я заметил уже покрасневшие глаза и дорожки слез, которые катились по её щекам. Пришлось крепко сжать челюсть и кулаки, девушек я не бью. Но проучить могу.

— Фэш… — тихо произнесла моя подопечная. Я хмуро смотрел на неё.

— Василис, ты почему опаздываешь? Я все понимаю, решила пообщаться с коллегами, но мы вроде как договорились в магазин ехать. Ты обещала научить меня готовить, а сама задерживаешься, — говорю специально, чтобы все слышали. Василиса помнит об этом, она ни разу не нарушала обещания, а вот эти три клуши должны все услышать.

— Ой. Да, я уже собиралась уходить, но они меня догнали и… — она не договорила, я и так все понял.

— Вы подруги моей сестры? — заметив непонимающие взгляды, я мысленно ухмыльнулся и принялся объяснять: — Ну как, я провел с Василисой столько времени, что уже привык звать её сестрой. Пусть и не родной, но сестрой, — я уже ухмыльнулся по-настоящему, заметив злые взгляды в сторону Василисы и её счастливую улыбку. Ничего, Василис, это еще не все.

— Да, мы её подруги, — сказала та же девушка, что довела Василису до слез. Значит, считает себя главной, ведь две остальные только покивали на её слова. — Господин Драгоций, а вам не тяжело с ней жить? — она указала на Василису. — Она же такая неряшливая и невоспитанная, — важно произнесла она заигрывающим голосом. Это она что, пытается флиртовать со мной?! Если бы я не умел контролировать себя, точно бы рассмеялся.

— Правда? — поинтересовался я. Она закивала, довольная тем, что я кажется «поверил» ей. — Странно. У нас всегда чисто. Что в квартире, что у неё в комнате, — я специально выделил «у нас». — Кстати, Василис, а ты почему плачешь? — до этого я «не обращал» внимания на её слезы, хоть и заметил их с самого начала, но нужно играть свою роль до конца.

— Мы сценку разыгрывали! — вскрикнула все та же блондинка. Хм, правду говорят, все блондинки — стервы. Те две девушки за её спиной закивали. — А Василиса показывала нам свое актерское мастерство.

— О, не знал что ты так хорошо играешь, Василис! Может вместо школы бизнеса и финансового университета тебе пойти в театральный? Нет, ты будешь управлять компанией отца, я буду тебе помогать, но ты сможешь стать и актрисой, — задумчиво проговорил, зная, что такого никогда не будет. — В принципе, ты и так помогаешь мне с делами компании, ведь я управляющий в твоей только до твоих восемнадцати, а потом мы уже сможем стать нормальными партнерами по бизнесу. Ведь пока твоя подпись действует только вместе с моей, а так укладывать сделки неудобно. Я получил компанию отца и стал временным управляющим твоей компании. Вот когда я передам тебе все бразды правления, тогда сможем выполнить кучу наших идей, которые пока никак не реализовать, — я наигранно огорченно выдохнул, заметив непонимающие и удивленные лица этих трех клуш, победно улыбнулся, незаметно для них, но не для Василисы, и подмигнул ей. Она сразу все поняла и улыбнулась мне. За этот месяц я ознакомился с делами компании отца и Огнева, но решил разделить обязанности, и Василиса помогала мне принимать важные для компании решения. Пусть она почти ничего не понимала с начала, но я помог ей разобраться в половине, и сейчас она уже самостоятельно может заключать маленькие сделки в компании. Но это пока.

— Ну раз ты будешь мне помогать, то я правда могу подумать о театральном, — нет. Она не подумает. Как только этот разговор закончится, она сразу выкинет это из головы. Отец завещал ей компанию, а она хочет продолжить его дело, сама сказала мне, что хочет быть, как папа. Поэтому любые другие возможности она закрыла для себя, и все.

— Могу я присоединиться к вашему спектаклю? — позволение мне не нужно, я уже давно начал свой. — Эм… простите, мисс, не знаю вашего имени, — я обращался именно к обидчице Василисы.

— Инга. Меня зовут Инга, господин Драгоций, — довольная вниманием, произнесла эта Инга.

— Что же, Инга, — её имя я выделил. Потом положил руку на плечо Василисы и слегка сжал его в качестве поддержки и развернул к этой компании, чтобы она увидела их лица, когда я закончу этот разговор. — Еще раз я узнаю, услышу или, что будет хуже, увижу, как ты довела мою Василису до слез, то, поверь, тебе будет плохо. Нет, девушек я не бью, но кто сказал, что не могу превратить твою жизнь в Ад? Я могу сделать так, что тебя выгонят из этого зала, твои родители лишатся работы и их не примут никуда, кроме как дворниками, а тебе придется скинуть лишние килограммы, ведь кормить-то так хорошо перестанут. Помнится, я видел, как тебе тяжко ты прыгаешь. Вот похудеешь, и легче будет. Только это тебе уже будет ни к чему, — я произнес все это с легкой улыбкой, с удовольствием следя за тем, как лицо этой Инги вытягивается, а её подручные, иначе их назвать нельзя, с ужасом смотрят на меня. — И я не шучу. Заступиться за Василису я в состоянии, и не позволю обижать её. Кстати, Василис, тебе не тяжело? Сумка, наверное, нелегкая. Давай её сюда, — она без препирательств отдала сумку мне. — Счастливо оставаться, — я отсалютовал им и потянул Василису за собой к машине. Когда эта компания скрылась из моего поля зрения, Василиса резко меня обняла, заставляя остановиться.