Осторожно поднимаю руку Василисы и надеваю обручальное кольцо поверх помолвочного. На её руке всегда будет два кольца. По крайней мере до того момента, как нашему сыну исполнится восемнадцать. И все будут знать, ком она принадлежит. Она моя, точно также, как и я её. И это уже никто не изменит.

Василиса робко берет второе кольцо и смущенно глядя мне в глаза, берет мою руку и надевает мне мое кольцо. Улыбаюсь и переплетаю пальцы наших правых рук. Василиса краснеет, но сжимает мои пальцы сильнее и оборачивается к регистратору, которая с улыбкой наблюдала за нами:

— Обменявшись обручальными кольцами, вы скрепили свои брачные обеты. Это означает, что отныне вы не две половины, но единое целое. Храните свою любовь и не нарушайте дружбу меж собой. Ибо супружество есть дружба в высшем ее проявлении. Всегда подавайте друг другу пример любви и заботы, чтобы, глядя друг на друга, вы всегда видели только хорошее. Достичь этого очень просто: в первую очередь думайте о другом, а затем уже о себе. Поступайте так, и жизнь ваша будет радостна и продолжительна. Помните, ваш дом — это ваша крепость, а ваша семья — это фундамент, на котором будет держаться эта крепость, и пока вы будете вместе, и будете любить друг друга, вашей крепости будут не страшны любые бури и испытания. Любите, берегите и уважайте друг друга! А сейчас, я попрошу поставить подписи вас, дорогие новобрачные, и вас, дорогие свидетели. — пропускаю Василису вперед. Ей указывают где нужно расписаться и она ставит подпись, даже не разрывая наших переплетённых рук. Очень удобно то, что Василиса левша, а я амбидекстер. Поэтому мы оба расписываемся левыми руками. За тем подписи ставят и Ник с Захаррой. — Сегодня вам вручается ваш первый семейный документ — свидетельство о заключении брака, я передаю его главе семьи, берегите его и пусть ваша жизнь никогда не будет скучным спектаклем, а будет настоящим праздником, где царят радость и взаимопонимание. — произносит регистраторша, после того, как сама расписывается и ставит печать на документах. Затем передает её Василисе. — Жених, вы… — хотела было она закончить, вот только наши с Василисой друзья быстрее:

— Да целуйтесь уже, Драгоции! Целуй ты её уже! Я вас стукну, если не поцелуетесь уже! — они кричали невпопад, но последняя фраза была самой убедительной, не надо говорить, что кричала её Захарра, поэтому я со смехом притягиваю к себя, теперь уже жену, и на всех законных и незаконных основаниях, целую ей. Василиса тут же отвечает мне, сквозь поцелуй чувствую её счастливую улыбку, а несколько слезинок капают мне на руки, так как я обхватил её лицо своими руками. Рядом взрывались хлопушки, гости вели отсчет, а наши с Василисой друзья уже наливали всем желающим.

— Я ведь обещал, что размажу твою помаду. — как только воздух в легких закончился, произношу в губы Василисе.

— И я ждала этого весь день, начиная с четырех утра. — выдыхает мне в губы.

— Зачем тебе так рано просыпаться? — недоумеваю.

— Твоя сестра приперлась и вылила на меня ледяную воду. Если бы ты вчера не уехал, знал бы. — недовольно отвечает Василиса. Да, пусть я вчера и провел с ней лучший вечер в моей жизни, но традиции, есть традиции. Да и пришло сообщение от Захарры с фотографией Люси. В нем (сообщении) говорилось, что если я не уберусь из дома Василисы за ближайшие полчаса, она меня кастрирует и племянников она так иметь и не будет. Мотивация огромная, скажу вам. Детей я еще хочу иметь, а Захарра непременно исполнила бы свою угрозу.

— Ну, теперь ты будешь жить и просыпаться каждое утро со мной, поэтому я буду знать все мелочи твоей жизни. И не отнекивайся, ты все мне расскажешь, но уже завтра. Сегодня я хочу отпраздновать свою свадьбу. — предупреждаю.

— Твое желание закон, любимый мой муж. — Василиса произносит это мне на ухо, от чего дрожь проходит по всему телу. И от её слов, и от её теплого дыхания. Но не успеваю что либо ответить, как на нас налетают друзья и начинают бурно поздравлять. Захарра буквально оторвала от меня мою жену, на секундочку! Но видя как счастлива и моя сестра, и Василиса, я и слова не говорю в поперек, просто принимаю поздравление парней.

Еще целый час нас поздравляют разные люди, большинство из которых мы с Василисой первый раз видим, но благодаря помощи Миракла, который все время стоял рядом с нами и подсказывал, мы ни разу не ошиблись и никого не обидели. И все было просто замечательно, до того времени, как к нам подошли Ляхтич с Резниковой. Я скривился, вспомнив, что Миракл включил и их в список приглашенных. Краем глаза заметил, что Василиса тоже кривится при виде них и улыбаюсь. Два сапога?

Синий костюм-тройка, черная рубашка, черный галстук и такие же лаковые туфли. Ух ты, разнообразие, Марк? Хотя, переведя взгляд на Маришку, у которой платье было в цвет костюма Марка, понимаю, что скорее всего Резникова и впихнула Ляхтича в цветной костюм. Платье-русалка, так ведь это называют? Честно говоря, одень такое Василиса, я бы тут же переодел её в мешок из-под картошки. Нечего мне в таких тряпках ходить.

— Драгоции. — здоровается, при этом же кривится, Марк. — Я бы сказал, что рад за вас, вот только мне несвойственно врать. — он смотрит только на Василису, думая, что она ничего не знает. Хрен тебе! Но все равно прижимаю Василису крепче к своему боку.

— Маришка. — кивает Василиса, нехорошо сверля глазами Резникову.

— Огнева. — ухмыляется та.

— Драгоций. — словно змея, сквозь зубы шипит моя девочка. Вопачки, а я даже не знал, что она так умеет.

— О, это точно ненадолго. Не бросил тебя у алтаря? Пф, поиграет немного в женатого и бросит. А меня он бросил беременную, у алтаря! — Маришка очень хорошая актриса, и когда она начинает пищать, ревя на крокодильи слезы, Василиса больше не терпит:

— Ну так чего же ты ждала, выходя замуж за другого, будучи беременной от Ляхтича? Думала всю жизнь будешь водить Фэша за нос? Ох, милая, прости, не получилось! Но знаешь, я всегда знала что ты шлюха. Не может любящая девушка вести себя так, как ведешь себя ты. А что скажу о твоей беременности… Где ваш ребенок, ребят? Газеты молчат. Ни о какой свадьбе Ляхтича и Резниковой и слова не было, а родила ли Резникова не понятно. Ищу-ищу четыре года, ни слова! Поделитесь? — черт, не хотел бы быть тем, кто перешел дорогу Василисе! Никогда не замечал за ней такого поведения. Но, скорее всего, это то, чему учила её бабушка. Василиса рассказывала, что бабушка пыталась сделать из неё стальную бизнес-леди, и по большей части у неё это получилось. Только когда Василиса с родными и близкими, она все та же застенчивая Василиса, которую все знают, но за приделами дома или круга родных, это хищница. Ледяная и бесчувственная Василиса Огнева. Пардон, теперь уже Драгоций. Даю руку на отсечение, что пусть все и видели проявление чувству, как у меня, так и у Василисы, но мало кто в них поверил. Нас привыкли считать холодными и бесчувственными, пусть так и будет дальше для всех. Мы-то знаем правду.

— Ты… ты! — Маришка уже задыхается от возмущения. Но при этом, в голосе проскочили и нотки страха. Ну да, все эти четыре года Резникова тщательно скрывала какую либо информацию о ребенке. А сейчас, при куче журналистов, ведь все хотели засвидетельствовать момент нашей с Василисой свадьбы, моя жена раскрыла такую «важную» тайну. Для нас с ней она пустяковая, а вот на Резникову и Ляхтича накличет столько позора, что до века не отмоются. И лучше, если это никто кроме нас не слышал. Потому-что я потом от смеха и в кому упаду. А Захарра снова вырежет фотографии из газет и в рамочку поставит.

— Мариш, пойдем отсюда. — принимая свое поражение, произносит Ляхтич, при этом бросив на нас такой ненавистный взгляд, что стало действительно смешно. Ляхтич взял возмущающуюся Марину за руку и потянул подальше от нас. Миракл, который до этого молча наблюдал за спором, пожурил нас:

— Нельзя было жестче? Если бы не эти двое, ты вы бы уже давно были вместе! А вы… ничему вас жизнь не учит! Если выпал шанс, бейте так, чтобы на глаза боялись попасться. — он качает головой, а мы с Васильком удивленно переглядываемся.