Фэш.

— Фиала, у тебя же есть… — начинает Василиса, но тут же замолкает, увидев что на пороге далеко не её няня. — Что ты здесь делаешь? — холодный тон и немного грубый голос. Ясно, меня она не ждала, хотя это и понятно, но и видеть не рада.

— Приехал поговорить. — пожимаю плечами, скрывая горечь от её тона.

— Я же сказала, мы поговорим тогда, когда я буду готова. — раздраженно произносит и собирается захлопнуть дверь, вот только я в самом начале поставил ногу в дверной проем, а сейчас и схватил дверь.

— То есть никогда? — усмехаюсь, скрывая настоящие эмоции. — Если ты решила, что тебе не нужно ничего выяснять, то я тебя огорчу, потому-что я хочу разобраться в ситуации и все прояснить. — и это правда, вот только прояснять ситуацию мы будем по моему.

— Это значит точно не сейчас! — огрызается Василисы и пытается захлопнуть, но у неё это не получается.

— Извини, но я твоего мнения не спрашиваю. — усмехаюсь и без особых усилий толкаю дверь. Василиса возмущенно смотрит на меня, потом разворачивается и идет в глубь дома. Закрываю за собой дверь, причем поворачиваю ключ в замке и быстро скидываю обувь с ног, спешу за Василисой. — Ты же понимаешь, что больше не убежишь от меня? — кричу ей вдогонку. Она вдруг останавливается, поворачивается ко мне и пожимает плечами. Потом продолжает свой путь, видимо на кухню.

— Скоро приедет Фиала, поэтому тебе лучше уйти. — холодно произносит она. Ох милая, и не надейся, что ты сможешь меня этим обмануть. Совершенно случайно мой взгляд падает на её одежду. Блять, лучше бы я этого не делал.

На Василисе короткие шорты на высокой талии, что едва прикрывают попу, при это обтягивая её, блять! Короткий топ на тоненьких лямках что едва достает до пупка. При этом, ни один засос не скрыт. Твою мать! Ладно царапины не сходят быстро, но как так можно было оставить засосы, чтобы они не сходили? Переборщил я. Хотя внутри все ликует. Она ничего не скрывает. По крайней мере дома, а если кто-то и зайдет, увидит засосы и сразу передумает иметь на неё какие-то виды. Прелестно. Вот только замечаю синяк на бедре.

— Это что? — стремительно приближаюсь к ней и немного наклоняюсь, чтобы разглядеть уже немного пожелтевший синяк. Василиса вздрогнула и немного отшатнулась от неожиданности, но взяла себя в руки и произнесла:

— А это ты, Драгоций. — удивленно смотрю на неё.

— Я? — переспрашиваю.

— Ну, а кто же еще? — тоже удивляется Василиса. — Кроме тебя, как минимум два месяца я ни с кем не встречалась. А если максимум, так вообще не была ни с кем в отношениях ни разу. — просто отвечает Василиса, а мне в голову будто колоколом постучали. Блять!..

— Даже не целовалась? — сглотнув, спрашиваю.

— Даже не целовалась. — кивает она, внимательно следя за моей реакцией. Блять, тысячу раз блять!

— Слушай, Василиса, я правда не хотел, чтобы все так получилось. Если бы когда-то до этого и дошло, я бы предпочел не спешить, но мы напились и… — попытался оправдаться, ведь весь мой план понемногу катится к чертям.

— Не оправдывайся. Что случилось, того уже не изменить. Тем более, что не делается, то к лучшему. — приглушено произносит Огнева, от чего у меня складывается мнение, что сама она не очень-то в это верит.

— Василиса, ты не понимаешь. — выдыхаю.

— Ну так обьясни мне! — взрывается девушка. Я знал, что она недолго продержится, но надеялся, что хотя бы смогу заговорить о чувствах.

— Сядь и успокойся, я все… — начинаю, но она меня прерывает:

— Так я по твоему истеричка? А не пошел бы ты нахую, Драгоций?! — кричит она. Я только удивленно раскрываю рот. Не думал я, что её ТАК сильно беспокоит сложившаяся ситуация.

— Да не считаю я тебя истеричкой, просто я хочу все спокойно обсудить и рассказать кое-что. — мягко произношу, надеясь поумерить её пыл. Но она сверлит меня неприязненным взглядом. — Пожалуйста. — умоляюще смотрю на неё.

— Я все сказала, я поговорю с тобой тогда, когда сама захочу. — непреклонно произносит девушка и идет на выход из кухни. Следую за ней. Мы оказываемся в гостиной. Она сразу садится на кресло у камина.

— Ты собираешься бегать от меня по всему дому? — интересуюсь и сажусь в кресло рядом.

— Именно. Пять балов Драгоцию. — усмехается Василиса, цитируя «Гарри Поттера». Помню, мы любили смотреть. Тоже усмехаюсь.

— И долго? — снова задаю вопрос.

— До тех пор, пока ты не поймешь, что ничего не получится сегодня и не уедешь на кузькину мать. — она поворачивает голову ко мне, а я смеюсь. «Кузькина мать» её любимый мат с детства. Это единственное, что я не запрещал ей говорить. Всегда было смешно, особенно с её злым выражением лица.

— Что же, тогда постели мне в гостевой комнате. — показательно разваливаюсь на кресле. Василиса только пуще прежнего начинает злиться.

— Я же сказала, скоро приедет Фиала, поэтому тебе пора! — она явно дает понять, чтобы я убрался из её дома, вот только у меня совершенно другие планы.

— Ни приедет. — фыркаю.

— С чего ты взял? — удивляется Огнева.

— Она ведь поехала к Захарре? — просто спрашиваю, ответ я знаю давно, просто даю подсказку.

— Но откуда ты… это ты устроил, не так ли? — пораженно усмехается она и тоже откидывается в кресле.

— В точку. Пять балов Огневой. — копирую её фразу. Теперь её черед смеяться.

— И зачем тебе это? Я же уже наверное, тысячу раз повторила: мы поговорим тогда, когда я захочу. — с нажимом произносит, а я усмехаюсь, ведь мой план уже работает. Он начал действовать еще тогда, когда Василиса начала говорить со мной.

— Милая, мы уже разговариваем. — специально дразню её.

— Я не об этом. — отмахивается, а потом резко переводит на меня взгляд. — ТЫ! — подскакивает с места.

— Я. — улыбаюсь, довольствуясь собой. Она поняла.

— Ты! Ты! Ты! Ты! — Василиса подбежала ко мне, потянула на себя, заставляя подняться и принялась бить своими маленькими руками, сжатыми в кулаки, бить меня по груди. Честно говоря, я даже не почувствовал этого, вот только принялся уворачиваться, потому-что она так может и по носу дать, а мне сейчас не до этого. В конечном итоге я просто осторожно хватаю её за запястья и одной рукой держу, в то время как другой, прижимаю саму Василису к своей груди. Она еще какое-то время пытается вырваться, вот только я держу крепко. Со временем она стала немного спокойней. Правда это может быть отвлекательный маневр, но спросить нужно.

— Успокоилась? — интересуюсь, только немного ослабив хватку и положив подбородок ей на макушку. Вот только в ответ слышу всхлип. Сразу же отстраняюсь и всматриваюсь в её лицо. Она действительно плачет. — Ей, Василёк, ты чего? — мягко произношу, отпустив её руки и обхватив руками её лицо, стирая слезы с щек.

— Пусти. — она легонько бьет ладошкой по моей груди, вот только уже не рвется вырываться.

— Никогда. — качаю головой и снова прижимаю её к себе. Вот только эти слова, а точнее слово, как-то задело её.

— Отпусти! — так как теперь я не думал, что она вырвется, то она этим и пользуется и все-таки вырывается. — Ты не имеешь никакого права так говорить! Какое тебе дело до меня? Мы друзья, и то в прошлом! Нас связывает только работа, не большее! Так какого черта ты здесь делаешь? Зачем пытался выпросить у меня прощение? Зачем сейчас успокаиваешь меня? Зачем, Драгоций?! — кричит и из её глаз стремительно катятся слезы. И я так же взрываюсь.

(автор: ребят включите тот самый Duncan Laurence — Arcade. Я думаю сюда подойдет)

— ДА ПОТОМУ ЧТО Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ДУРА! — кричал я. — Ты об этом не подумала? я совершил ошибку четыре года назад и все время об этом сожалел. Когда я понял, что я чувствую к тебе было уже поздно. Ты улетела, а я больше ничего не смог сделать. — вздыхаю. — Ты думаешь это просто понимать, что позволил одному человеку намного больше, чем всем другим вмести взятым? Ты не знаешь, потому-что это единственное, что я не решился тебе рассказывать. Хотя в последние время, я много чего боюсь тебе рассказать, но тогда, восемь лет назад, я побоялся тебе рассказать о том, что не люблю, когда кто-то трогает мои волосы. Я позволял это только матери и иного, но только иногда, Захарра. Ты же когда хотела, могла своими руками пошарить у меня на голове, как бы смешно это не звучало. И да, если ты сейчас подумала о Маришке, то и ей я это не позволил. Я никому до тебя не позволял что-то менять в своем доме. Да, Захарра приносила всякий хлам в дом, вот только никакие другие вещи не переставляли, только если в своей комнате. Не позволял никому командовать мной, если это была не родители или сестра. — я понимаю, что меня понесло, но остановится больше не могу. Но также не поднимаю взгляд на Василису. — Я никогда не шел первым мирится, да вообще никогда не извинялся. Родители понимали все по моим поступкам, маму стоило обнять, она все понимала и прощала. А папе принести его любимый сигары или коньяк. Также из сестрой. Я всегда дарил ей что-то и все сразу забывалось. Но к тебе я шел мирится с настоящими извинениями. Только тебя я защищал перед всеми. Хотел уберечь от всего мира. Я знаю Захарру, поэтому за неё так сильно беспокоиться не надо. Я хотел выглядеть в твоих глазах героем, умным и просто самым лучшим. Я учился, только бы ты не считала меня дураком. Я учился готовить, чтобы ты гордилась мной. Я убирался, чтобы помочь тебе, при том, что раньше имел смутное представление что такое веник. И я больше не о ком так не заботился, как о тебе. И это было совершенно не связано с тем, что я твой опекун. Я мог просто забрать тебя и сказать: «делай что хочешь, мне пофиг, главное мне не мешай». И я боялся что так и сделаю, потому-что у меня не будет получаться справляться со всем. Но с самого первого дня, я пропитался к тебе какой-то странной заботой и нежностью. Ты — яркий лучик солнца, который появился в моей жизни так неожиданно. И я был растерян. Поэтому не понял и не заметил как влюбился. Потом пытался глушить чувства к тебе Маришкой. Даже сделал ей предложение, только бы выкинуть тебя из головы! Но ты там слишком прочно засела. Конечно, было такое, что мысль о том, что я стану отцом, затуманила рассудок и я больше ничего не воспринимал. А потом мне было жутко стыдно за себя. За то, что сделал, натворил. Четыре года я жил с чувством вины. Да в принципе, оно никуда и не исчезло. Меня можешь простить ты, но я-то знаю, сам себя я не прощу никогда. Я пытался получить твое прощение, подсознательно понимая, что этого мне не хватит. А то, что случилось полторы недели назад… — я на миг замолчал, потом улыбнулся и наконец поднял на Василису взгляд. Её глаза были полны слез и она не верящее смотрела на меня. Конечно я принял это на свой счет. Что же, я закончу то, что начал в любом случае. — Я не жалею ни о чем, Василиса. Да, если бы я знал, что ты девственница, я бы остановился на поцелуях. Я не хотел бы, чтобы твой первый раз был по пьяни, но уже ничего не изменить. Тем более под алкоголем ты не контролировала себя, и в другом случае, никогда бы не сделала это со мной. И мне жаль только то, что ты хочешь это забыть. Но я не хочу. Я хочу помнить это каждое мгновение моей жизни. Я хочу просыпаться по утрам, зная что ты рядом. И точно также засыпать. Хочу готовить тебе и смотреть, как ты с удовольствием прикрываешь глаза, потому-что тебе нравится вкус. Я хочу сидеть с тобой у камина в обнимку зимой, под теплым пледом и читать какую-то книгу вслух, до того момента пока ты не заснешь. Потом поднять тебя на руки и унести в спальню, уложить в постель, лечь рядом, поцеловать в лоб, а потом всю ночь любоваться твоей красотой. Я хочу делать тебе какие-то глупые подарки, понимая, что для тебе они имеют ценность. Я хочу иногда выставлять перед тобой дураком, только бы слышать твой смех. Да черт возьми, я хочу увидеть тебя в свадебном платье! Хочу, чтобы ты шла по проходу под руку с Мираклом, а потом согласилась стать моей женой! Хочу стать отцом твоих детей! Просто потому-что, я люблю тебя больше жизни. И если бы передо мной был выбор: твоя жизнь или моя, я бы без раздумий выбрал твою. Ты самое дорогое, что есть в моей жизни, Василиса Огнева, и если после всего сказанного мной, ты не захочешь продолжать со мной общение, я пойму, только не выкидывай меня из своей жизни навсегда. Без тебя, я никто. — выдыхаю, понимая, что в легки все это время почти не было воздуха. Но я смотрю на Василису. По её щекам катятся слезы, а руки подрагивают. И мне до чертиков хочется подойти, вытереть слезы и обнять, но я стою на месте и жду её приговор.