— Вот так сразу? Не будет никакого душевного разговора, примирения или чего-то подобного, сразу к главному? — с насмешкой, но в тоже время в голосе была слышна едва отличимая горечь. Да, именно так, Драгоций.
— Ближе к делу, Драгоций. Не отнимай моего времени. — привстаю на стуле, показывая, что собираюсь уйти, но Фэш хватает меня за запястье, усаживая обратно. Я же немигающим взглядом смотрю на его руку.
— Кхм, извини. — парень поспешно отпускает мою руку, удостоверившись, что убегать я не собираюсь. — Василис… — начинает и замолкает, задумчиво смотря на кружку. — Я бы хотел извинится. Да, прошло уже четыре года и прошлое не вернуть, но я хочу чтобы ты знала, что мне искренне жаль. Только после того как ты уехала, я понял что натворил. Поверил этой стерве! Чтоб её! — он замолкает, прикусив губу. Явно сказал лишнего. А мне стало очень интересно, почему же он так отзывается о… жене? Сейчас и выясним.
— А ты знал, что так отзываться о жене и матери своего ребенка нельзя? Это как минимум некрасиво, а в максимуме я бы считала за предательство. — замечаю как скулы Драгоция напряглись, а он сжал кулаки.
— Нет у меня жены и ребенка. — сквозь зубы произносит.
— Как это? — недоуменно спрашиваю.
— А вот так! — злится парень. — Меня надули, как малолетнего лоха! — восклицает и замолкает, наблюдая за мной из-под лба.
— Так, ты можешь успокоится и нормально обьяснить? — интересуюсь. Конечно, я поняла, что что-то случилось, но не все. Драгоция надурили. И?..
— Все пять лет были,… — Фэш потупил взгляд, обдумывая что-то. — фальшивыми. Да, фальшивыми. Хитрый план, в конечном итоге которого, я лишился бы компании. Резникова с Ляхтичем хотели отобрать компанию моего отца. Они верно все посчитали. Когда мы с Мариной начали встречаться, мне было семнадцать, несколько лет до совершеннолетия. В восемнадцать отец передал мне контрольный пакет акций. К двадцати я должен был стать вторым в компании, а в двадцать один получил бы компанию полностью. Но все пошло под откос и компанию я получил раньше. Конечно, это было на руку Резниковой, но я-то не спешил со свадьбой тогда. А тогда, четыре года назад, она узнала что беременна. — он снова замолкает. — Вот только за два дня до свадьбы, я узнал что не от меня. Поэтому свадьбы-то и не было. Ну как, я поступил не очень красиво опозорив её у алтаря, но она этого заслужила. Но я получил уважение сестры. А это многого стоит! — Фэш улыбается, только далеко не весело и не радостно. Ностальгически, грустно. Я тоже улыбаюсь, только от правдивости его слов о Захарре.
Осознание того, что он не женился медленно доходит ко мне. Это же значит, что все это время я только то и делала, что тайно жалела, что не оказалась на месте Маришки, но сейчас у меня такое чувство, что я победительница по жизни. Он не женат, у него нет ребенка и, черт подери, какая-то часть меня уже танцует сальсу и снова начинает надеяться на отношения с этим засранцем. Нет, утконосом. А вторая… она продолжает думать рационально. Обида внутри не дает бросится ему на шею и простить все. А влюбленность, нет любовь, почти разрывает изнутри.
А ведь с самого утра, когда я увидела этого парня, мое сердце сделало кульбит, а потом пропустило тройку десятков ударов. Так хотелось бросится к нему, расцеловать, просто обнимать и никогда не отпускать. Но та мнимая ненависть взяла верх. А сейчас я чувствую, будто что-то внутри рвется. Что-то отпускает, будто гора с плеч. Обида? Нет, она при мне. Грусть? Возможно. Горечь? Да.
— Что же… — начинаю, чтобы хоть что-то сказать. — Мне жаль. — говорю почти искренне. Маришку мне не жаль.
— Не ври хотя бы себе, Василиса. — Фэш поднимает на меня взгляд и насмешливо улыбается. — Тебе не жаль. Может если меня, дурака. Но тебе никогда не нравилась Маришка. Я многое узнал после того, как ты уехала. И о твоей ненависти к Марине, и о вашей вражде. Были и другие мелочи жизни, только они сейчас не так важны. Ты пыталась, переступала через себя, но пыталась наладить с ней отношения. И мне стыдно за себя, потому-что не замечал этого. Я вообще много чего не замечал и не всегда сдерживал обещания. За это тоже хочу попросить прощение. — он снова опускает взгляд, и я с удивлением отмечаю румянец на его щеках. Фэш Драгоций покраснел? Снег пойдет, не иначе! Да, мне выпадала возможность посмотреть на стыдившегося Фэша, вот только румянец… это что-то новое. Неужели перенял от меня эту черту?
— Фэш, ты должен понять, что такое так просто не прощают. Ты ведь даже слушать меня тогда не хотел. Я же сейчас в который раз переступила через себя, но выслушала. Просто потому, что я помню время, которое мы провели вместе. Ты видел как я росла, пусть и не все время. Когда-то стал мне лучшим другом, братом. И я никогда не отказывалась от тебя. Это сделал ты. Мне не хватило этих четырех лет чтобы как минимум забыть. Я уже молчу о том, чтобы простить. Я бы очень хотела, но не могу. По крайней мере пока. И ты должен меня понять. не не так, ты мне ничего не должен. Я просто прошу тебя подождать. Я не уверенна в том, что наши отношения смогут быть прежними. Но раз так нужно, нам нужно загладить, ли хотя бы попытаться загладить все недопонимания. — мягко, но уверенно произношу, понимая что маска холодности треснула и рассыпалась на осколки. Все же я понимала, что это риск, находится с Драгоцием в одном помещении и не проявлять к нему теплые чувства. Понимала, что сдамся. Но надеялась хотя бы немного оттянуть этот момент. Но не получилось.
— Я знаю. — кивает Фэш. — Честно говоря, то я и не надеялся на прощение сразу. Но хочу тебя предупредить, что я сделаю все, но ты меня простишь. Даже если для этого придется поднялся на Эверест или добраться до края мира. Ты, рано или поздно, простишь. И это теперь моя главная миссия. — он говорил уверенно. Я же едва успела спрятать удивление на лице за чашкой чая. По его же словам, он готов на что угодно. Но так ли это на действиях? Проверять не буду, но руки чешутся. Боюсь, вытворит что.
— Что же… — хочу ответить ему, но мой взгляд падает на часы. Десять. В смысле? Только что было полдевятого! Драгоций конечно же заметил мой взгляд и также удивленно смотрел на время. — А это как? — спрашиваю, не понятно у кого. У Фэша или у себя.
— Не знаю. — все-таки отвечает парень. А потом поднимается со стула. — Я тогда поехал, не хочу тебе мешать. Тем более, ты начинаешь клевать носом. — он по доброму улыбается, замечая мой зевок и слипающиеся глаза. Даже чай не помогает! Он, кстати, уже холодный.
— Оставайся. — произношу перед тем как подумать. На недоуменный взгляд Фэша отвечаю: — Не отпущу же я тебя ночью? Был печальный опыт, к сожалению. — опускаю взгляд.
— Ты о… — начинает Драгоция, но я его прерываю:
— Да. Тогда у меня было плохое предчувствие, но удержать маму с папой не получилось. Может, если бы притворилась больной, они бы не уехали и с ними всеми все было бы в порядке. — с горечью. Столько лет прошло, а я все думаю о том, что могла сделать, но не сделала.
— Ты ведь знаешь, что если что-то должно было произойти, оно обязательно произошло бы. Просто позже. Ты не в чем не виновата. — попытался поддержать меня Фэш. Он-то не знает, что я сейчас больше всего нуждаюсь в том, чтобы он меня обнял.
— Ладно, все, хватит. Пойдем, я постелю тебе в гостевой. — я поднимаюсь со своего стула, и замираю. — Ты хочешь есть? — интересуюсь. Нельзя быть не гостеприимной. Бабушка не одобрила бы.
— Нет. — Фэш пожимает плечами.
— Тогда пойдем. — произношу и первая иду к выходу. Пропетляв немного по дому, все-таки решаю поселить на эту ночь Фэша на первом этаже. — Это твоя комната на сегодня. Дальше по коридору моя комната. Если что, я там. Спокойной ночи. — как скороговорку произношу и удаляюсь к себе, даже не дожидаясь ответа. Уже в своей комнате без сил падаю на кровать. И сразу засыпаю.
Конец. Василиса.
Девушка уже не видела задумчивого взгляда в спину, доброй улыбки и слов парня о том, что она какой была маленькой девочкой, такой и осталась. Не слышала пожеланий доброй ночи со словами любви. И она никогда не узнает, по крайней мере до тех пор, пока парень сам не признается в том, что это была одна из самых ночей в его жизни. Он поговорил с любимой, и пусть и не совсем, но у него получилось получить какое-не-какое, а прощение. Василиса не пустила бы его даже на порог своего дома, не простив, или хотя бы не чувствуя к нему какие-то теплые чувства. И это уже была победа. Маленькая, но победа.
