В информации «о себе» было указано место работы – клиника, где работала Шая. Он открыл фотографии и стал листать. У парня была девушка; судя по кольцу на руке, он был женат – возможно, на девушке с фото. Ирвин стал листать дальше, перематывая обыкновенные селфи, и заострять внимание на коллективных фотографиях. Вскоре наткнулся на фото в баре – возможно, коллеги. На фото он узнал подругу Шаи, но ее самой там не было, продолжил листать дальше. Через минуту, пролистав все фото, он нигде не увидел Шаю и почувствовал облегчение, ведь, делая это, он чувствовал страх, что его беспокойства подтвердятся.

Ирвин вышел обратно на его главную страницу спокойно смотрел, хотя можно было уже закрыть, что он и собрался сделать, но заметил его обновленную историю и решил открыть ее.

Двенадцать часов назад – Джеймс сделал себе овощной коктейль с утра, показывая друзьям в сети, позже – фото его обеда в ресторане… «И нахера это все снимать? Кого это вообще волнует?» – думал Ирвин.

Следующая история – три часа назад: он, два парня в машине и девушка. Одного парня Ирвин узнал – до этого видел на фото. И далее – история в баре, фотография кружек пива, дальше – видео, где Джеймс снимает себя, на фоне – ребята пьют, что-то кричат, смеются. И вдруг он заметил ее. Шая, среди толпы, с коктейлем в руке общается с кем-то, кого закрывала голова Джеймса.

История была загружена полтора часа назад. Следующая история – в тот же час, где Джеймс снимает свою рожу, как он танцует, Ирвин снова заметил Шаю – она танцевала с каким-то парнем.

Больше историй не было. Он услышал, как Шая вышла из душа и прошла в спальню одеваться.

– Дорогой, не мог бы ты бросить мои вещи из сумки в корзину с грязной одеждой? – выкрикнула она из спальни. Ирвин замер, словно на фото, пытаясь переварить увиденное. Он не верил глазам, и пересмотрел историю снова, вдоль и поперек. Он узнал лицо, фигуру, одежду – это, несомненно, была Шая, полтора часа назад, в каком-то чертовом баре, с какими-то уродами.

– Дорогой? – Шая вышла в коридор в белье, протирая волосы. Ирвин быстро закрыл ноутбук.

– Да-да, сейчас все сделаю.

Шая зашла обратно в спальню. Ирвин взял сумку, достал оттуда одежду и понес выбрасывать в корзину, как вдруг ощутил руками, что одежда местами какая-то шершавая. Он остановился присмотреться и разглядел на брюках какие-то сухие пятна, как от зубной пасты или… высохшей спермы.

Она оделась в короткие домашние шортики и маечку, была в приподнятом настроении, с улыбкой на лице, сидела и смотрела на Ирвина, на их лицах динамично играл отсвет свечи. Он смотрел на нее молча и понимал, как она прекрасна: ее глаза в тусклом свете блестели счастьем, радостная улыбка от внезапного романтического ужина, волосы, убранные в хвостик, только подтверждали ее совершенство, ведь в таком виде даже форма ее головы была идеальна. Он смотрел на нее молча и понимал, как ненавидит ее: глаза, которые, казалось, не способны лгать, улыбка, столь непредвзято натянутая. Все, что он теперь видел в ней, это ложь, которая всегда была ложью. Теперь он видел в ней себя, только другого себя – идиота, который действительно верил каждому слову, наивного придурка, который не мог поверить в свое счастье – в то, что такая девушка будет с ним встречаться и выйдет за него. На что он вообще надеялся? Теперь все прояснилось; он безоговорочно верил ей, а она изменяла, предала. Предательство близкого человека почему-то так легко и так тяжело принять.

Но всегда ли она изменяла? Шая ведь улыбалась ему ровно так же, как и в первый месяц. Разве может человек, осознающий свою измену, продолжать быть искренним со своей половинкой и бровью не повести? Что если она только единожды изменила – час назад, поэтому он не мог раскусить ложь и обман все эти годы?

– Почему ты не ешь? – даже обыкновенный вопрос из ее уст звучал так нежно и так неповторимо красиво, что Ирвин подумал, что, если бы он мог видеть звуки, то ее голос был бы красивее полярного сияния.

– Не хочу.

– Странно, ты ведь ждал меня, чтобы наконец поесть. Так вот я здесь – начинай, – она сделала глоток из бокала. Ирвин взял свой бокал и сделал глоток, потом еще глоток, и допил его. Потом взял бутылку и наполнил бокал снова.

– А ты игривый сегодня, – прокомментировала Шая.

– Ты, похоже, тоже.

– Возможно, – заигрывающей улыбкой ответила Шая, но это сильно взбесило Ирвина. Ее игривая манера речи – когда изменяла, она так же общалась? Похоже, что так.

Перед глазами всплывают те видео из бара, где она с улыбкой, такая радостная. Ирвин поднял бокал и опять прильнул губами к алкоголю, разогревающему его изнутри, возбуждающему его сознание.

– Что за Джеймс Абрамс?

– Что? – переспросила Шая, и это тоже разозлило Ирвина. Теперь его злило практически каждое ее слово; Ирвину казалось, что она насмехается над ним, а он не тот, над кем можно насмехаться, он не позволит поставить себя в угол жалких.

– Ты меня слышала. Отвечай на вопрос.

Шая помедлила и неторопливо ответила:

– Джеймс Абрамс – хирург в нашей клинике, а что?

– Так все-таки слышала, что я спросил.

Она улыбнулась:

– Ты что, ревнуешь?

– Возможно, а стоит? Этот хренов любитель коктейлей по утрам в твоем вкусе?

Она опустила взгляд на разрезанное мясо и ответила, крутя головой.

– Конечно, нет, зайчонок. Он всего лишь врач, мы с ним редко пересекаемся, – подняла взгляд. Ирвин смотрел на нее не отрываясь, он анализировал каждое ее действие, слово, тональность, даже обращал внимание на ее мимику, и пока что не был доволен.

– Скажи честно, ты врала мне когда-нибудь?

Она посмотрела в глаза, помедлила, сделала вопросительное лицо и спросила:

– Ирвин, ты принимаешь таблетки?

Внезапный грохот – Ирвин яростно ударил по столу. Шая вздрогнула – она ведь увиливает от вопроса, пытается сойти с темы.

– Конечно, принимаю, – солгал он.

– Тогда что с тобой не так?

– Отвечай на поставленный вопрос, Шая. Ты врала мне?

– Я не знаю, Ирвин. Кажется, нет, не врала, – в недоумении ответила девушка.

– Так ты не знаешь или не врала? – повысил тон Ирвин.

– Не врала.

– Где ты была два часа назад?

– Я же сказала – в клинике.

– Скажи мне честно – и, обещаю, мы все обсудим, Шая, можно же не усугублять.

– Так я честна с тобой, что не так?

– Хватит врать! – Ирвин снова выкрикнул, ударив руками по столу.

– Не кричи на меня!

– Отвечай на вопрос!

– Я была в клинике, мы делали операцию!

Ирвин резко вскочил из-за стола, Шая дрогнула, подумав, что он ударит ее, но тот ушел и вернулся с ноутбуком, открыл его, что-то сделал в нем, подошел к ней и показал экран.

– Что ты видишь?

– Страницу Джеймса Абрамса, – Шая встала из-за стола. Ей не нравится то, что сейчас происходит, она совсем потеряна. Ирвин открыл историю, отмотал к моменту в баре, где была замечена Шая, и нажал на паузу.

– Это ты или нет? – спросил Ирвин.

Шая была растеряна, у нее не находилось слов, чтобы объяснить все просто и конструктивно.

– Это я.

– Видео опубликовано два часа назад. Как ты могла быть в клинике и в баре одновременно?

– Я все объясню, Ирвин, подожди.

Он швырнул ноутбук в стену.

– По глазам вижу – ты лжешь! – выкрикнул он, прошел на кухню, открыл шкафчик, взял бутылку виски и сделал два глотка.

– Прошу, не пей, Ирвин, алкоголь подпитывает психоз, выслушай же меня!

– Ты не вправе что-то просить от меня, стерва!

– Ирвин, возьми себя в руки, черт подери!

– Это ты должна была брать в руки себя, а не чей-то член!

– Боже, Ирвин, это видео недельной давности. Помнишь я говорила тебе, что пойду после работы с коллегами в бар? Это было неделю назад; видимо, Джеймс там тоже был, но почему-то загрузил видео только сейчас, – она подошла ближе, – поэтому прошу тебя, хватит.

– Что хватит? На твоей сменной одежде были пятна спермы! – он поднял бутылку и сделал еще несколько глотков. Его уже было не остановить. – Ты лживая шлюха!