Становится к лучу солнца.

Греет, греет, старая! Ха-ха! Помнишь, как-то мне захотелось на солнышке? Вот смеху было. Так меня это солнце раззадорило. В парке каком-то. Солнце грело вот так же, и я захотел тебя увидеть в его лучах. На полянке. Народу не было. Ни одного человека. Я успел только расстегнуть тебе кофточку... Признайся же, что и ты хотела. Я видел, видел! Почему же тогда?!. Чего испугалась? Мы могли спрятаться в кустах, но ты наврала, что не любишь заниматься этим на улице, и потащила меня домой. Да... В комнате ты нашла такое же, как это, пятнышко солнца, бросила на него одеяло и... Там надо было, там! А в нашей сырой комнатенке... только противно было. Помнишь, как было гадко? Оба были в скверном настроении.

Три таблетки, а сна ни в одном глазу. Делают дрянь!.. Или сынок покупает подешевле, такое, чтоб не действовало. Твой отец - не развалина, запомни! Ему нужно все нормальное, как для живого! Мог и покрепче купить! (Жует таблетку.) Таблетки-то, меньше трудно себе придумать. Никогда таких крошечных не видел. (Высыпает несколько на ладонь, рассматривает.) Ну и ну, маленькие, как блохи! Небось, для кошек. Чтоб не орали. Ух, эти кошки!.. Ненавижу! Передавил бы! Так она распластается, тварь, и задницу свою подставляет!.. ух!.. (Ссыпает таблетки в рот, жует, затем запивает чаем.) Точно, для кошек.

Эх, Вера, Вера... Пожили мы с тобой, а что толку? Я говорю, жили-жили, а зачем? А-а, что с тобой!.. Я-то хоть погулял вволю. А ты? Что ты за человек. Хоть бы разок изменила, что ли. Я тебе изменял тысячу раз. Ну может, поменьше, не помню. Одно время даже любовница была. Это мне лет пятьдесят уже было. А ей... тридцать пять или тридцать три, где-то так. Ох, девка была! Ноги от шеи росли. Грудь!., а кожа!.. Лоснится. Ни одной морщинки. Сколько она со мной была?.. О, это что ж получается, одиннадцать лет! Вер, слышишь, одиннадцать! Красивая была. Да ты ее видела. Из первого подъезда.

У нее с замком что-то случилось, пришла ко мне в котельню... А что? Ко мне весь дом ходил, даже из соседних домов... что-что, а руки у меня были, все знали. Ну вот, приходит, рассказывает про замок свой, а потом и говорит: вставьте, мол, новый... Хе-хе!.. ну я и вставил!.. Ох, девка!..

Она меня Лешкой звала. Лешка. Я ей говорю: я тебе в отцы гожусь, а ты Лешка. А она мне: что ж мне тебя Алексеем Федоровичем звать? И смех, и грех. Тело у нее наливное, каждый раз смотрел и глазам не верил, не понимал, как это ей удалось так сохраниться. Забывал, дурак, что это нам с тобой за пятьдесят, а она еще молодая, у нее еще кровь бурлит... Несчастная была... Была бы счастливой, не связалась бы со мной. Что-то у нее там не получилось, с мужем, что ли, или с любовником... и детство у нее было... Я полюбил ее, понимаешь ты, как дочь полюбил! Все готов был для нее сделать. И делал. Что ни просила, все делал. Она меня тоже, видать, за отца держала. Точно. А постель - это так... игра такая. На том ведь и сошлись. Доченька... Где она сейчас?.. Она же переехала, поменялась куда-то. Замуж, небось, вышла. Хотя, вряд ли. Вспоминаешь ли ты меня, доченька? Я ее так и звал , как бы в шутку - доченька. А она - Лешкой. Доченька...

Э-э, да ты, небось, все знала! Вы, бабы, народ подлый, вас не проведешь. Знала? Говори, теперь уже можно. Знала, сам знаю, что знала. А молчала! Немая совесть. Знает, но молчит. Слова на эту тему не скажет, не упрекнет. Пусть, мол, сам мучается от моего молчания, пусть видит, что мне все известно, а я - ни звука. Совесть! Немая!.. Ох, ненавидел я тебя за это! Убить был готов!.. Молчишь? Опять молчишь?!

Теперь-то я спокоен. Мне, вот, сын таблеток дал для сна, наш сынок, я их принимаю, эти чертовы таблетки, и успокаиваюсь (жует таблетки), и сплю от них прекрасно! А ты молчи, молчи...

Все же, интересно, во сколько она умерла?.. Два дня тебя спрашиваю одно и то же. Трудно ответить? Ночью, что ли? Или на рассвете? Скорее на рассвете. Ну да, в окошко смотрела, солнце ждала. Во сне померла, точно. Хорошо. Не проснулась и все. Хотя, может, и звала меня да я не слыхал. Ей, когда нужно... Никого она не звала, никто ей не нужен был. Лицо спокойное, тихое... Нет, не звала. А солнца так и не дождалась. Эх, дуреха!.. К солнцу ползла? Чего ж на полу развалилась? Ну ничего, на полу полежи. Поди, надоело в кровати? На твердом оно полезней, и костям разминка, так что, правильно, что на паркет брякнулась. Грохоту, видать, было!..

Ты вот что скажи: отчего это мертвец всегда тяжелый? По килограммам он, может, и не такой увесистый... а тяжелый. Почему? Помню, мне лет пятнадцать было, бабка умерла. Мы с отцом ее перетаскивали с места на место, ну, чтоб ее нарядили, обмыли, что там еще... А бабка была тощая-претощая, вроде тебя, и тащить было легко. Но тянула она вниз куда-то с такой силой!..

Вот дурак! что ж я давно-то не додумался! Эх ты, какой же я!.. старый стал, тупой. Вер, слышишь, я все придумал!.. сейчас я, запросто!..

Заходит в ее комнату, оттуда слышен его голос.

Давай-ка, вот так, вот так... Хорошо... Ложись-ка... Вот тебе, для тепла... Готова? И я, пожалуй. С богом!..

Он появляется в дверях, за собой с трудом тянет одеяло, на котором лежит его

старуха, покрытая простыней.

Напрягись, старая, немного осталось!.. Раз-два, взяли, еще раз, взяли! Эх, дубинушка, ухнем! Эх!.. сама пойдет! Подернем, подернем!.. Тяжелая, бестия!.. Умерла б ты лет на десять пораньше, я б тебя, как пушинку!.. Десять лет назад я еще крепкий был. Шучу. Лучше б я десять лет назад подох, а ты бы меня теперь тягала. А? Потащила бы? Эх, ты! С места бы не тронулась. Сдох и сдох, туда ему и дорога. Всплакнула бы, не больше. А я тебя волоку! Как ни тяжело, а вот!.. Запоминай, Верка! Отдохнем чуток... Что-то сил совсем не осталось. Если так дело пойдет, можем и не дойти до цели. Или дойдем? А? Как считаешь? Молчи-молчи, домолчишься. Сейчас я, для силы... (Берет несколько таблеток, жует, запивает чаем.) Сын говорил, есть таблетки, которые силы дают... Дотянем, не бойся. Совсем перепуталась, дуреха. Не брошу тебя на полпути, хотя стоило бы. Поедем, поедем!.. Совесть!

Тянет одеяло к солнечному пятну.

Ну? Видишь?! Солнышко-то забрезжило! Куда тяну! Все с недоверием! Вот куда! Хотела ведь солнышко увидеть? Бабка! Обратно поволоку! Куда ее тяну!.. Меньше вопросов задавать надо. Лежи себе, ни о чем не думай. За тебя все обдумают, не глупые, слава богу. Знай свое дело - молчи! Лезешь все время, куда не просят. Тепло? Так-то вот! Умаялся с тобой. Хоть бы болтала поменьше. Трещотка. Все мозги в язык ушли. А раньше все молчала!.. Что ж ты на старости лет разговориться решила? Молчи уже. Ох, устал я с тобой... прям испарина... Ох... И ведь не ревновала ни разу. У тебя что, вообще это чувство отсутствует? Дура, хоть бы притворилась! хоть раз, один разок!.. Что-то мне не по себе... голова что-то... ох... ничего-ничего... Красивая ты, Верка... Такое у тебя лицо... Очень красивая. Ты никогда такой не была... Нет, это я, я не видел... я хочу быть с тобой... слышишь? старушка моя... Вот оно, наше пятнышко. Тепло тебе? Это потому что солнце... Помнишь, как мы на таком же вот зайчике?.. Вера... Я принес тебя на наш лучик... Тепло?.. Мне прохладно... зябко как-то... да-да, сейчас я к тебе... оно уже греет... да-да... (Ложится рядом, смотрит на ее профиль, очерченный простыней, проводит по нему пальцем.) Красивая ты!.. (Обнимает, целует ее, не поднимая простыни.)

Вера, Вера, Вера... Давно мы с тобой не лежали вместе, ох, как давно... Ты, когда заболела, ушла... нет, это я ушел в другую комнату, ушел от тебя, дурак... столько лет я не чувствовал тебя рядом... Вера, Вера... (Целует.) Я хочу быть совсем близко к тебе... слышишь? Ты понимаешь?.. Вер... (Ложится вплотную к ней, гладит ее живот, колени...) Хочу, чтобы мы слились в одно целое... Вера, Вера!!!... (Плачет.) Я старый!!! Господи, боже мой!.. Вера, Верочка!.. Как бы я хотел обнять тебя! И чтобы ты тоже!.. чтобы мы, чтобы мы!.. Ну почему, почему я не могу!!!.. Я так хотел, чтобы в последний раз!.. Черт бы меня!.. Чтобы нас нашли вот так, понимаешь?!! Два, слившиеся насмерть, тела! Не будет этого, не будет!!. Вера!.. До чего ж я немощен!.. Прости меня!.. Простишь?..