За эти пять месяцев он ни разу не был остановлен инспектором ДПС, так как ничего не нарушал. Дело было даже не в боязни попасться своим коллегам. У него имелось пенсионное удостоверение, которое позволяло ездить как хотелось, да и любой гаишник знал заслуженного пенсионера в лицо. По видеофиксации, правда, пришло два сторублевых штрафа за необнаруженные вовремя "сороковники", но это дело житейское, потому что от таких мелочей никто не застрахован.

  Исходя из собственного, вновь приобретенного опыта, бывший инспектор пришел к выводу, что двадцать лет жизни он прожил не зря. Основная масса водителей - нормальные, законопослушные граждане, которые встречаются с гаишниками не чаще одного раза в год, а то и в пятилетку. А погоду на дорогах делают как раз те, по кому плачет дырокол советского милиционера. И зря просечки в талонах отменили.

  В один из февральских дней Яреев заметил Юрика Баркасова. Тот стоял на тротуаре и, трясясь от холода и шмыгая носом, выискивал глазами очередную жертву. Яреев припарковал свою машину в кармане и пошел здороваться с Юриком, но тот куда-то исчез. Завернув за угол дома, пенсионер обнаружил спрятанный возле рекламной тумбы личный автомобиль Баркасова. Юрик сидел внутри и грелся. Яреев встал перед капотом, достал телефон и принялся фотографировать шлангующего инспектора.

  Баркасов высунул голову из окна и спросил:

  - Это ты зачем делаешь?

  - Пошлю фото в газеты. Пусть налогоплательщики увидят, как полицай известным местом груши околачивает.

  - А-а-а, - махнул рукой Юрик, - посылай куда хочешь. Садись лучше ко мне в машину. Холодно на улице.

  Яреев уселся справа и спросил:

  - Как дела?

  - Та-а-а, триндец! - мрачно ответил Баркасов.

  Он принялся рассказывать о службе в полиции. Из его слов стало понятно, что ничего не изменилось и меняться не собирается. После Нового года у всех патрульных автомобилей вышли сроки страховок и техосмотров. Полк теперь стал батальоном и переведен в подчинение УВД города. Эта инстанция денег не перечислила, и поэтому поступил приказ поставить патрульки в боксы. Царь в связи с этим имел с Юриком беседу. Он спросил:

  - Сколько ты зарплаты за январь получил?

  - Тридцать пять тысяч, - ответил тот.

  - Вот сбросьтесь с напарником и застрахуйте машину. А техосмотр - вообще мелочь. Не хотите - работайте пешком, но чтоб не менее пятнадцати нарушителей на каждого выявляли!

  - Так мороз двадцать градусов! Паста в ручке мерзнет.

  - Ничего не знаю. Большую зарплату надо отрабатывать. Ручку хоть в задницу засунь, там тепло. Но чтоб нарушители были!

  Неограниченная страховка стоила восемь тысяч рублей и Баркасов делать ее не стал. Вместо этого он принялся таскать нарушителей к себе в машину, хоть это и было запрещено. Из-за пешей службы люди начали болеть, и работать стало некому. Инспекторы уже больше месяца несли службу по двенадцать часов пять-шесть дней в неделю с одним выходным.

  - Постой-постой! - удивился Яреев, - Но это же дикая переработка. Более семидесяти часов в неделю. А положено сорок. Зарплата в тридцать пять тысяч начисляется за нормальный график. Если учитывать переработки, ты должен был получить минимум семидесятник.

  - Ага, сейчас! Может, кто-то там наверху и получит, но только не инспектор.

  - Что же вы не жалуетесь?

  - Все чего-то боятся. Царь опять зализал задницы вышестоящим руководителям и заставляет выявлять больше нарушителей, чем в других ротах. Недавно Хмара на пенсию ушел. Думали, легче станет. Как бы не так! Хмара хоть и драл, но - справедливо! Нынешние же - сволочи беспринципные... А деньги все равно сдай! Каждый день. А Царю - еженедельно. Плюс - штрафы за всякие косяки.

  - И что ж ты, зарплату свою раздаешь?

  - Ага, разогнался! А жить тогда на что? Крадем с дороги потихоньку.

  - Кривцов с Поваровым работают?

  - Да. Один на твоем перекрестке регулирует, другой на том, где торчал Клейман. Видать мало платят.

  - А Батон?

  - Этот нашел себе где-то работу. Уволился. Говорят, получает около шестидесяти тысяч и ходит довольным. Даже нервничать перестал. Вас не стало и теперь некому Царю отпор дать. Поэтому он рассобачился - дальше некуда.

  - А блатные экипажи в полиции есть?

  - А как же. Свистят - как хотят и где хотят, и ничего не пишут.

  - И что ты думаешь дальше делать?

  - Работать! - разозлился Юрик. - Мне еще два года до пенсии. Это вон Изе хорошо. Он как смылся в ноябре в отпуск, так до сих пор не вышел. В госпитале валяется и под гипертоника косит, хитрозадая рожа. А я тут мерзну, мля!

  - Бедный Жорик! - воскликнул Яреев с шекспировским пафосом.

  - Иди ты к черту! - Юрик кипел гневом. - Все, иди отсюда, не мешай работать! От добра - добра не ищут. Тут люди сами деньги несут!

  - И много сегодня принесли?

  - Уже штуку украл, - Баркасов показал зеленую бумажку.

  - Ладно-ладно. Работай...

  Яреев попрощался с Баркасовым, перешел через проезжую часть улицы и задержался на тротуаре, чтобы закурить. Тем временем чуть дальше перекрестка

  остановился большой черный джип. Из него собственной персоной вылез Царь. Он быстрым шагом направился к рекламной тумбе. Подойдя к автомобилю, в котором Юрик прятался от мороза, Григорий Алексеевич раскрытой ладонью руки произвел звонкий шлепок по крыше. Пригревшийся Баркасов резко подпрыгнул от неожиданности. Оглянувшись, Юрик увидел Царя. Он моментально выскочил из машины и отдал воинское приветствие.