- Говорил я тебе еще на прошлой неделе, - кричал он Ярееву, - давай загоним машину к армянам! Вот что теперь делать?! Отрывается, гад! После каждого поворота уходит вперед!

  Яреев рассудительно оправдывался:

  - Пошел ты в свою заготконтору, в которой до милиции дачников нахлобучивал! Усиление в связи с войной в Чечне идет второй месяц. Работаем по двенадцать часов семь-восемь дней в неделю с одним выходным! А какой он выходной? Скорее - отсыпной. Когда машину делать? Приезжаешь со смены - подведение итогов! Мозги полоскают неустанно. Пока домой доберешься - все шестнадцать часов выходит. А спать когда? В гробу?! А тут еще эта машина... Смотри, стопари зажглись! Там поворот!

  - Эх, уйдет, гад! Чувствую - угонщик! - кричал Генка.

  Эфир неожиданно разразился информацией. В городе вводился оперативный план "Перехват". Был угнан именно "Мицубиси" и номерной знак соответствовал знаку преследуемой экипажем машины. Всем патрулям приказывалось занять места согласно штатной расстановке. Гарколину с Яреевым тоже.

  Яреев сообщил, что они преследуют угнанный автомобиль. Сухой голос Карелова заявил:

  - Принял вас. Занимайте место согласно плану.

  Яреев, матерно выругавшись, ответил:

  - Кавказ ноль-два четыреста пятьдесят пятому. Повторяю. Преследую угнанный автомобиль. Двигаемся в направлении поселка Полевого, который находится в соседнем с городом районе.

  Карелов нудно ответил:

  - Понял. Возвращайтесь на свое место согласно утвержденному плану.

  Яреев, смеясь, посмотрел на Генку. Тот, крутя баранку, констатировал:

  - Не всех коммунистов еще капитализм убил. Выключи ты этого придурка, ей-богу!

  Яреев ответил:

  - Не надо. От города мы отъехали на приличное расстояние. Сейчас связь и так сдохнет.

  Он оказался прав. Радиостанция замолчала, и преследование продолжилось под рев "сирены", дико звучавшей в ночных полях.

  - Да выруби ты ее! - попросил Генка. - Все равно - только ворон пугаем.

  Сергей выключил громкоговоритель, и наступила относительная тишина. Мотор ревел, сцепление буксовало, а над полями сверкали красно-синие всполохи, производимые работающими маячками патрульного автомобиля. Преследование продолжалось.

  В эту ночь дул сильный ветер и деревья в лесопосадках шатались, как пьяные хулиганы перед дверями вытрезвителя. На дорогу падали листья и ветки. Угонщик, наверное, не мог привыкнуть к новому для него автомобилю и потому на поворотах узкой и кривой двухполосной дороги допускал ошибки в управлении. Это позволяло опытному Гарколину кратковременно приближаться к нему на достаточно близкое расстояние.

  Угонщик на поворотах вынужден был гасить скорость, так как машину выдавливало с дороги в кювет, зато на прямых участках он нажимал на акселератор и отрывался от инспекторов благодаря мощному двигателю.

  Яреев без какой-либо преамбулы достал из кобуры пистолет, дослал патрон в патронник и приготовил оружие к стрельбе.

  Гарколин не обратил на это само собой разумеющееся действие никакого внимания, так как был уверен, что напарник никогда не навредит ему самому. Ярееву же предстояло дождаться нужного момента.

  Это был уже шестой случай в его жизни и потому он сильно не волновался. Все опытные инспекторы знали: пистолет Макарова - простой, надежный и хороший товарищ, но он совсем не предназначен для стрельбы по удиравшим машинам! Прицельная дальность стрельбы у него - всего двадцать метров. Этот критерий обеспечивает достаточную точность. Свыше пятидесяти метров - игра в рулетку. Тем более в движении. А подобраться к удиравшему угонщику пока не удавалось.

  Только в кино показывают, как милиционер вылезает из окна патрульки, долго и картинно целится, стреляет один раз и сразу поражает колесо вражеской машины, отчего та немедленно вылетает в кювет и даже иногда взрывается. Такого в жизни не бывает. Целиться, разглядывая в темноте мушку прицела, невозможно, так как ее просто не видно. И даже маячки сине-красного цвета ничуть не помогают, потому что мигают нереально гротескно в пустом поле, превращая погоню в некое подобие клоунады. Да и времени целиться нет. Каждая секунда дорога. Пока будешь целиться, угонщик оторвется на расстояние в сто метров и тогда любая стрельба станет бесполезной.

  Яреев терпеливо ждал. Он подсказывал Генке, куда направился угонщик, какие дорожные знаки мелькали мимо, и тому подобные вещи. По сути, он являлся штурманом, подчиняясь системе, отработанной за много лет до появления его в ней.

   Каждый инспектор помнил правило, родившееся, наверное, задолго до появления ГАИ. Звучало оно так: "Догонять - не убегать". Догоняющему всегда легче. Он смотрит на убегающего и повторяет его маневры, избегая ошибок. А вот убегающий кроме дорожной обстановки должен занимать свой мозг еще и поиском путей отхода, что существенно его дезорганизует, учитывая интенсивность нервной встряски.

  Яреев щелкнул замком своей двери, чтобы она ненароком не открылась в момент стрельбы. Гарколин напомнил на всякий случай:

  - Ты ж про первую пулю не забудь.

  - Спасибо, помню, - кивнул головой Яреев.

  Дело было в том, что любой милиционер перед использованием оружия должен был сделать предупредительный выстрел в воздух, типа - преступник тут же раскается от страха и сдастся властям. Если потом, после задержания, эксперты найдут первую пулю где-нибудь в колесе (а она не имеет нагара, потому что ствол оружия чистый), использование оружия будет признано неправомерным. А это уже компетенция прокуратуры, где расценки совсем другие, нежели на дороге.

  Генка выжимал из машины все, что мог. Он говорил:

  - Ну, родная, еще немножко, и мы возьмем этого кондома. Потрудись, славная, ей-богу, сделаем тебя, шептать будешь!