Я вновь мрачно хихикаю, прислонившись головой к камню. Звезды в небе напоминают булавочные головки; их свет затмевают городские огни и восходящая луна. Может быть, боги Айрис Сигнет смеются вместе со мной. Если они вообще существуют.

Может, и Джон смеется.

При мысли о нем у меня леденеет кровь, и безумное хихиканье разом прекращается. Этот проклятый новокровка-провидец где-то там. Он ускользнул от нас. Но что он намерен делать? Сидеть на холмике и наблюдать, как мы убиваем друг друга? Возможно, он – нечто вроде мастера игры, которому нравится подталкивать нас, расставлять по местам, вынуждая разыгрывать будущее, которое он выбирает? Будь это хоть в какой-то мере вероятно, я бы постаралась его разыскать. Заставила бы Джона защитить нас от гибельного исхода. Но это невозможно. Он почует мое приближение. Мы найдем Джона лишь в том случае, если он захочет быть найденным.

Я с досадой скребу ногтями лицо и голову. Боль понемногу возвращает меня к реальности. И холод тоже. Камень под спиной постепенно остывает, теряя дневное тепло. Тонкая ткань формы почти не защищает от холода, и сидеть, прислонившись к острому углу, совсем не удобно. И все-таки я не двигаюсь с места.

Двигаться – значит пойти спать. Вернуться к остальным, в городскую казарму. Даже если я скрою мрачную рожу и постараюсь прошмыгнуть мимо побыстрее, мне все равно придется общаться с Красными, новокровками и Серебряными. И, разумеется, с Джулианом. Представляю, как он сидит у моей койки и ждет. Но что он может сказать?

Наверное, он примет сторону Кэла. В конечном итоге. Когда станет ясно, что мы не позволим Кэлу сохранить трон. Серебряные исключительно верны своей крови. А Джулиан исключительно верен памяти покойной сестры. Кэл – последнее напоминание о ней. Джулиан не повернется к нему спиной, сколько бы он ни рассуждал про революции. Он не бросит Кэла.

«Тиберий. Зови. Его. Тиберий».

Больно даже мысленно произносить это имя. Его настоящее имя. В нем воплощено его будущее. Тиберий Калор Седьмой, король Норты, Пламя Севера. Я представляю, как он восседает на троне брата – в клетке из Молчаливого камня. Или он вернет то чудище из алмазного стекла, на котором сидел покойный король? Тиберий отстроит отцовский дворец. Королевство Норта станет прежним. Не считая Самосов, правящих в Разломах, все вернется к тому, каким было в тот самый день, когда я свалилась на арену.

Все, что произошло с тех пор, будет уничтожено.

Я этого не допущу.

И, к счастью, в своем стремлении я не одинока.

Лунный свет играет на черном камне, заставляя отделку башен и парапетов отливать серебром. Патрули проходят подо мной – солдаты, одетые в красную и зеленую форму. Алая гвардия и Монфор. Их Серебряные соратники, в цветах разных Домов, малочисленнее – и держатся вместе. Желтые Ларисы, черные Хейвены, красно-синие Айрелы, красно-оранжевые Лероланы. Нет цветов Самосов. Они теперь – королевский Дом, благодаря амбициям Воло и изрядному везению. Они не желают тратить время на такие заурядные занятия, как несение стражи.

Интересно, что думает об этом Мэйвен. Он так был сосредоточен на Тиберии… я могу лишь воображать реальный вес еще одного короля-соперника. Все вращалось вокруг Тиберия, пусть даже у Мэйвена, казалось, было то, о чем он мечтал. Корона, трон… я. Он по-прежнему чувствовал себя в тени брата. Это все Элара. Она скрутила его, изменила сообразно своим представлениям, что-то отрезав, что-то надстроив. Его мания питала жажду власти – и укрепляла положение самой Элары. Распространится ли это чувство и на короля Воло? Или самые темные и опасные желания Мэйвена ограничиваются нами? Убить Тиберия, вернуть меня?

Только время покажет. Когда Мэйвен нанесет новый удар – а он это сделает, я знаю. Остается лишь надеяться, что мы будем готовы.

Армия Дэвидсона, Алая гвардия, наша агентурная сеть… нас достаточно. Должно быть достаточно.

Но это не значит, что я пренебрегу мерами предосторожности.

– Когда мы отправляемся?

Хоть социальные взаимодействия прямо сейчас мне ненавистны, я все-таки умудряюсь выяснить, где живет Дэвидсон. Он устроился в административном секторе, создав своего рода штаб, в котором полно монфорских офицеров. И представителей Алой гвардии тоже, хотя Фарли сейчас там нет. Офицеры не удивляются моему появлению – они расступаются перед человеком, которого по-прежнему называют девочкой-молнией. Большинство заняты – пакуют вещи. В основном бумаги, папки, карты. Все это не принадлежит никому конкретно. Данные разведки, с которыми будут разбираться люди поумней меня. Возможно, они остались после Серебряных офицеров, которые занимали эти помещения до нас.

Ада, моя соратница, в центре событий. Она разглядывает каждый клочок, прежде чем его убирают, и все запоминает. Ее способность – идеальная память. Когда я прохожу мимо, мы киваем друг другу. Мы поедем в Монфор, а Ада, по распоряжению Фарли, отправится с рапортом к Командованию. Скорее всего, мы долго не увидимся.

Дэвидсон отрывается от своего пустого стола. В уголках косо прорезанных глаз появляются морщинки – единственный намек на улыбку. Несмотря на резкий, безжалостный свет в кабинете, Дэвидсон кажется красивым, как всегда. Изящный. Зловещий. Равный королю по силе, если не по титулу. Когда он жестом подзывает меня, я вздрагиваю, вспомнив, как он выглядел во время осады. Окровавленный, измученный, встревоженный. И полный решимости. Как и все остальные. И это меня слегка успокаивает.

– Ты проделала отличную работу, Бэрроу, – говорит он и кивком указывает в сторону центральной башни.

Я фыркаю.

– В смысле держала рот на замке?

Кто-то у окна смеется. Я оборачиваюсь и вижу Тайтона, который стоит, прислонившись к стеклу и скрестив руки на груди; как всегда, на один глаз у него свешивается белая прядь. Он тоже в чистой зеленой форме, которая, впрочем, ему слегка коротковата. И нет нашивки с изображением молнии, означающей, что он электрикон, как и я. Потому что это не его одежда. Когда мы виделись в последний раз, Тайтон с ног до головы был залит серебряной кровью.

Он барабанит пальцами по предплечью. Они – его оружие.

– А это реально? – спрашивает Тайтон вполголоса, глядя в сторону.

Дэвидсон внимательно смотрит на меня и качает головой.

– Честно говоря, я рад был это слышать, Мэра. Что ты готова составить мне компанию.

– Мне действительно интересно…

Премьер вскидывает руку, жестом останавливая меня.

– Не надо. Полагаю, лорд Джейкос – единственный здесь, кто что-либо делает из чистого любопытства.

Что ж, он прав.

– Чего ты ждешь от Монфора на самом деле?

Глаза Тайтона поблескивают, когда он наконец удосуживается взглянуть на меня.

Я вздергиваю голову.

– Только то, что вы обещали.

– Возможность переселиться? – в кои-то веки на лице Дэвидсона я вижу неподдельный испуг. – Ты хочешь…

– Я хочу, чтобы моя семья была в безопасности.

Мой голос не дрожит. Я пускаю в ход то немногое, чему научилась от покойной леди Блонос на уроках этикета. «Держи спину прямо, расправь плечи. Не отводи глаза».

– Сейчас идет настоящая война, – говорю я. – В ней участвуют Норта, Пьемонт, Озерный край – и вы тоже. Безопасности нет нигде. Но Монфор находится дальше всех, и, кажется, вы самые сильные, ну или, по крайней мере, надежно защищены. Полагаю, будет лучше, если я сама отвезу к вам своих родных. А потом вернусь и закончу то, что начали люди поумнее меня.

– Это обещание касалось новокровок, мисс Бэрроу, – негромко произносит Дэвидсон.

Суета вокруг почти заглушает его голос. В животе у меня что-то обрывается, но я стараюсь не терять уверенности.

– Я так не думаю, премьер.

Он наклеивает на лицо пустую улыбку, скрываясь за привычной маской.

– Вы считаете меня настолько бессердечным?

Шутка странная – но странен и сам Дэвидсон.

Он обнажает в улыбке ровные зубы.

– Разумеется, мы рады видеть ваших близких. Монфор почтет за честь принять их в число своих граждан. Айбарем, на пару слов! – добавляет он, повернувшись.