– Ваше величество. Ваше высочество, – говорит Дэвидсон, вновь склоняя голову.

За ним стоят охранники-монфорцы в зеленом, а кроме того – целая толпа солдат и офицеров. Их десятки. Некоторые прилетели вместе с Дэвидсоном из Пьемонта, но большинство ждало здесь его прибытия.

«У премьера всегда было столько охраны? Столько оружия?» Мысленно я нащупываю пули в чужих патронниках, по привычке пересчитываю их и одновременно уплотняю железные накладки в платье, защищая жизненно важные органы.

Премьер делает широкий жест одной рукой.

– Я надеюсь сопроводить вас обеих в столицу и первым приветствовать в Свободной республике Монфор.

Хотя он изо всех сил старается сохранять бесстрастие, в его голосе я слышу гордость. За свой дом, за свою страну. Более чем понятно.

Анабель устремляет на Дэвидсона взгляд, который укрощает знатных Серебряных, обладателей огромной силы и еще более чудовищного высокомерия. Но премьер не ведет и бровью.

– Это, – презрительно произносит она, разглядывая обнаженные утесы по обе стороны летного поля, – и есть ваша республика?

– Это, – отвечает Дэвидсон, – уединенная посадочная полоса.

Я кручу перстень на пальце, старательно разглядывая переливы драгоценных камней, чтобы сдержать смех.

Видно, как поблескивают чьи-то пуговицы. Металлические, в форме язычков пламени. Они приближаются – вместе с Кэлом. Мой жених останавливается рядом, излучая несильное, но постоянное тепло.

Кэл молчит, и я рада. Мы толком не разговаривали много месяцев, с тех пор как он избежал смерти в Чаше костей. А до того, в пору первой помолвки, наши беседы были немногочисленны и скучны. Кэл думал только о сражениях и о Мэре Бэрроу. Ни то, ни другое меня не интересует.

Я украдкой смотрю на него – старая королева позаботилась о внешности внука. Больше нет ни неровно остриженных волос, ни щетины на подбородке. Щеки у Кэла гладкие, блестящие черные волосы гладко зачесаны назад со лба. У Кэла такой вид, как будто он только что вышел из Дворца Белого огня, готовый к собственной коронации, а не из грузового самолета, после недавней осады. Но глаза у него цвета тусклой бронзы, и короны на нем нет. То ли Анабель не сумела ее раздобыть, то ли Кэл отказался ее надевать. Последнее вероятнее.

– Посадочная полоса? – спрашивает Кэл, глядя сверху вниз на Дэвидсона.

Премьера, кажется, не смущает разница в росте. Видимо, типично мужские состязания в размерах ему неинтересны.

– Да, – отвечает Дэвидсон. – Это летное поле находится на большой высоте, и отсюда легче добраться до Асцендента, чем с аэродромов, расположенных на равнинах или глубже в горах. Я подумал, что лучше всего сесть здесь, хотя восточный подъем к Ястребиному Гнезду считается очень живописным.

– Когда война закончится, охотно посмотрю, – отвечает Кэл, стараясь быть вежливым. Но ему не удается скрыть явное равнодушие.

Впрочем, Дэвидсон не обижается.

– Когда война закончится, – эхом повторяет он, блеснув глазами.

– Мы не хотим, чтобы вы запоздали с отчетом к вашему правительству, – говорит Анабель, обвив рукой Кэла – воплощенная любящая бабушка. Она опирается на него больше необходимого. Хорошо рассчитанный эффект.

– Не волнуйтесь, – отвечает Дэвидсон, как всегда, с добродушной вялой улыбкой. – Я буду выступать перед ассамблеей завтра утром. Тогда и изложу наше дело.

Кэл вздрагивает.

– Завтра утром? Сэр, вы не хуже меня знаете, что время…

– Ассамблея собирается утром. А сегодня, надеюсь, вы поужинаете со мной, – безмятежно отзывается Дэвидсон.

– Премьер… – начинает Кэл, скрипя зубами.

Но новокровка властен и непреклонен, хотя говорит вроде бы извиняющимся тоном.

– Мои коллеги и без того пошли на уступку, согласившись на внеочередное заседание. Уверяю вас, я делаю что могу – в рамках наших законов.

«Законы». Как можно существовать в такой стране? Где нет трона, нет короны, нет человека, который принимает окончательное решение, в то время как остальные грызутся из-за мелочей. Как Монфор надеется выжить? Нельзя двигаться вперед, если столь многие тянут в разные стороны.

Но если Монфор не способен двигаться, если Дэвидсон не раздобудет для Кэла солдат, война закончится именно так, как мне надо. И даже быстрей, чем я думала.

– Значит, в Асцендент? – спрашиваю я, желая поскорей уйти с холода.

Пусть Кэл развлекается местными достопримечательностями. Поскольку Анабель уже предъявила права на принца, я предлагаю руку Дэвидсону. Слегка поклонившись, он принимает ее; она лежит на моем запястье, как перышко.

– Сюда, ваше высочество, – говорит он.

Я с удивлением обнаруживаю, что прикосновение новокровки не так отвратительно, как прикосновение моего нареченного. Дэвидсон задает хороший темп и уводит нас с летного поля по горной тропе.

Асцендент расположен высоко на восточном краю огромной горной цепи. Сверху открывается вид далеко за пределы страны. На горизонте виднеется Прерия – территория, печально известная разбойничьими набегами. Бродячие шайки Серебряных, не принадлежащие ни к какой нации, охотятся там на всех, кто пересекает границу. Всё остальное – пустая равнина. Лишь в одном месте виднеются остатки того, что некогда было городом. Очень давно. Не знаю, как он назывался.

Асцендент как будто растет прямо из горы; выстроенный на склонах и в долине, он изгибается над большой рекой, которая течет на восток по извилистым ущельям. Видны несколько дорог, уходящих в каменную толщу; по ним снуют транспорты. Очевидно, гора пронизана туннелями. Большая часть городских строений сложена из необыкновенно гладких белых и серых блоков. Это гранит, мрамор, кварц. Между домами растут сосны, иные из которых выше городских шпилей, и их хвоя – такого же темно-зеленого цвета, как флаг Монфора. На город, чередуясь, ложатся темно-розовые и насыщенно-фиолетовые полосы – эффект заката в горах. Свет и тьма. Над нами, уходя на запад, торжествующе возвышаются заснеженные вершины – под небом, которое кажется слишком большим и слишком близким. В сумерках загораются первые звезды. Они складываются в известные мне созвездия.

Я никогда еще не видела такого города, и он меня тревожит. Мне не нравятся сюрпризы, и я не люблю удивляться. Это значит, что кому-то удалось превзойти меня, мою кровь, мою родину.

Но Асцендент оказывается приятным сюрпризом. Я невольно восхищаюсь этим странным и красивым местом. До города меньше мили, но многочисленные ступеньки заставляют тропу казаться длиннее. Я понимаю, что премьер хочет похвастать; вместо того чтобы предоставить нам транспорты, он заставил нас идти пешком и видеть монфорскую столицу во всей красе.

Будь я при королевском дворе, под руку с очередным придворным, я не трудилась бы завязывать беседу. Присутствие Дома Самосов говорит само за себя. Но здесь? Мне придется доказывать, чего я стою. Я вздыхаю, стискиваю зубы и смотрю на Дэвидсона.

– Насколько я знаю, вас выбрали правителем.

Это слово странно звучит, оно катается во рту, как гладкий камушек.

Дэвидсон невольно усмехается – крошечная брешь в его непроницаемой маске.

– Да. Два года назад. Наши граждане голосовали. И на третий год, следующей весной, мы проделаем это снова.

– А кто именно голосовал?

Он поджимает губы.

– Все, если вы об этом спрашиваете. Красные, Серебряные, Непримиримые. Бюллетеню безразличен цвет.

– Значит, у вас здесь действительно есть Серебряные.

Слухи ходили и раньше, но я сомневалась, что Серебряный снизойдет до жизни бок о бок с Красным, не говоря уж о том, чтобы подчиняться ему. Даже если речь о новокровке. Тем не менее, меня это озадачивает. Кто захочет равенства, если в другом месте сможет жить как бог?

Дэвидсон кивает.

– И их много.

– И они просто это… терпят? – насмешливо спрашиваю я, не заботясь о выборе слов.

Придерживаю язык я лишь в присутствии родителей – но их здесь нет, они бросили меня на поживу Красным волкам.

– Терпят наше равноправное существование, вы имеете в виду? – голос премьера становится резче, он словно рассекает горный воздух.