Маринку мучили кошмары. Последнее время сон был беспокойным, и она просыпалась разбитой. Никак не могла понять причину своего беспокойства. Сейчас ее жизнь прекрасна – Сережа не гуляет, много времени проводит с детьми, хорошо зарабатывает, а месяца через три у нее родится сын. Что еще нужно для счастья?

Это утро началось как всегда: оно походило как две капли воды на прошедшие.

Вставать Маринке решительно не хотелось, потому что делать все равно было нечего. Она нежилась в постели и совсем не чувствовала, что пройдет немного времени и жизнь превратится в ад.

Тишину утра прорезал телефонный звонок. Сбросив остатки дремы, Маринка, пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли, спустила ноги с кровати и подняла трубку.

– Алло!

– Это ты, Маринка?

– Настя? Что ты так рано звонишь?

– Как это рано? Десять часов уже. В отличие от тебя, барыня, я вкалываю два часа, а ты говоришь рано. Конечно, хорошо тебе, дома сидишь, а я вынуждена за три копейки работать.

Маринка поморщилась. Никакие это были и не копейки, а приличные две тысячи долларов, столько же получает и папа. На эти деньги даже в дорогой Москве можно жить припеваючи. Маринка это хорошо знала, так как сама все покупала для своей семьи.

Последнее время ее отношения с Настей и отцом испортились. Как только отец женился на Насте, он вообще перестал замечать Маринку, нет, она не обижалась. Может быть, это к лучшему. У нее своя жизнь, у него своя. Кроме Маринки и Алисы, у отца с Настей было еще двое детей.

Настя прервала ее размышления вопросом:

– Чего молчишь?

– Настя, я жду, что ты хочешь мне сообщить?

– Твой отец болен.

Маринка вздохнула.

– Я знаю, Настя. Дед лечит его шалетом, это самое лучшее лекарство, оно всем помогает.

– Да туфта это все, не помогает оно, сегодня у него опять был сердечный приступ.

– Понимаешь, если папа не захочет меняться, то ему никакой шалет не поможет. Все болезни ментальные, по-другому не бывает. Настя, послушай, может быть ему обратиться к бабе Алле, если он сам не может справиться со своей болезнью?

– Не хочет, боится он ее, ведьму проклятую!

Маринка знала, что Настя ненавидела бабу Аллу из-за своей дочки Алисы, которая любила бабку как свою родную маму. Но все равно, обижать так бабу Аллу несправедливо, Маринка возмущенно заметила:

– Настя, я сколько раз просила не оскорблять при мне бабу Аллу. К тому же, если ты помнишь, она моему папе спасла жизнь.

– Ладно, не будем о бабке говорить. Я хочу напомнить, что ты дочь и должна заботиться об отце. Нам нужны деньги на лечение.

– Хорошо, Настя, я сегодня буду в городе и завезу тебе деньги. Пока.

Маринка быстро положила трубку. Тяжело вздохнув, прошептала:

– Господи, как же она достала меня! Вот уж «повезло» моему папочке!

Настроение было испорчено. Маринка взглянула в окно и вздохнула.

– Когда же появится солнце? Декабрь в Москве был отвратителен. Не было ни снега, ни дождя, ни солнца. Над городом висела темно-серая дымка тоскливой безысходности. Скорей бы уже наступала весна.

Она погладила себя по животу, и ребенок тут же откликнулся слабым движением внутри нее. Маринка улыбнулась и с нежностью в голосе проговорила:

– Ну, что ты, маленький? Не волнуйся, все будет хорошо. До нашей встречи осталось всего три месяца! Никто нам не сможет испортить настроение! Правда?

Встала с кровати, накинула халатик и босыми ногами прошлепала на кухню, где заварила себе зеленый чай.

Ее домработница Ирочка уже трудилась. В прихожей гудел пылесос. Опять зазвенел телефон. На этот раз она знала, кто это звонит. В данное время в их центре начался прием пациентов, и Матрена каждый раз начинала его со звонка Маринке. Скорей всего, случай тяжелый и требует особого внимания. Матрена специально записывала все такие случаи на утро, чтобы в течение дня больше не тревожить Маринку. Взяв трубку, она услышала:

– Маринка, привет, узнала?

– Здравствуй, Матрена. Ну, что случилось?

– У меня тут девушка на приеме, поговори с ней.

– Послушай, Матрена, ну нельзя же по телефону! А если я ошибусь? Может, мне все-таки лучше приехать?

Матрена испугано проговорила:

– Маринка, ты же знаешь, что тебе нельзя приезжать. Ты что, забыла?

Так обычно начинались все разговоры с Матреной, и Маринка уже знала, что уступит. А Матрена продолжала ее уговаривать:

– Маринка, ты еще ни разу не ошиблась. А случай действительно тяжелый, посмотри, нет ли здесь порчи на смерть?

Маринка поняла, что не сможет уговорить Матрену, и, тяжело вздохнув, произнесла:

– Дай девушке трубку.

На том конце провода она услышала тяжелое дыхание. И в ту же секунду ее сила дала точную оценку происходящего. Девушка больна, и очень тяжело. У Маринки засосало под ложечкой. Волна жалости накрыла ее. Так было каждый раз, когда она обнаруживала у человека тяжелую болезнь, особенно, если дело касалось молодых людей. В висках застучало:

– Нельзя жалеть. Жалость сродни пожеланию смерти. Ведь она это знает, баба Алла часто объясняла ей это. Маринка быстро взяла себя в руки и произнесла:

– Послушайте, передайте, пожалуйста, трубочку Маргарите.

Матрена схватила трубку.

– Марин, ну ты что?!

Твердым голосом Маринка произнесла:

– Я прошу тебя, выйди в соседнюю комнату.

Матрена поняла, что сейчас спорить с Маринкой бесполезно, извинившись перед девушкой, вышла из кабинета, захватив с собой радиотелефон.

Маринка кричала в трубку:

– Матрен, как тебе не стыдно! Девушка умирает, она уже так близко подошла к смерти, я не в силах ей помочь!

Упавшим голосом Матрена произнесла:

– Я знаю, Марин, но может попробуешь? Мы с нее денег не возьмем. А вдруг получится? Так жалко ее, а тут еще ее отец в коридоре плачет. Что же делать?

Теряя терпение, Маринка спросила:

– Матрена, как я ей помогу!?

– А шалет? – напомнила в надежде Матрена.

– Матрена, ты знаешь, что его почти не осталось, – горячая краска стыда тут же залила ее лицо. – Это неправда, шалет еще есть, но он весь уходит на ее отца.

– Значит, отказать? – упавшим голосом спросила Матрена.

– Нет, постой, дай трубку деду.

Маринка слышала, как Матрена прошла по коридору к Матвеичу. Он занимал небольшую комнатку в самом дальнем конце коридора, где колдовал над своими травами. Эта комната называлась у них аптекой.

Взяв трубку, дед проговорил:

– Прявет, доченька, я тябя слухаю. Ну, чаго ты хочешь?

– Дедуля, нам нужен шалет, – помолчав немного, добавила, – вопрос жизни и смерти.

– Маринка, так нету яго, вярнее, нямного есть, батьке твому осталось, да и усе.

– Дедуля, подумай, папке он помогает ровно на месяц. Все равно скоро лекарство кончится, папку просто надо уговорить к бабе Алле поехать. Другого выхода нет, хоть бы ты поговорил с ним.

Дед тяжело вздохнул.

– Марин, так яж с им кажный день беседу имею, все бестолку, не слухает он. Никода маня не слухал.

Жалобным голосом Маринка заканючила:

– Ладно, дедулечка, дай немножко шалету Маргарите, прошу тебя.

– Ладно, – наконец сдался Матвеич, сделаю для табя, но учти, девка, в последний раз, больша у маня не проси.

– Ну, вот и хорошо, а теперь передай трубку Марго.

– Матрен, ты все слышала, больше шалета нет. И уповать на него нельзя, баба Алла без него всех лечит.

Матрена тяжело вздохнула, упавшим голосом произнесла:

– А может, правда бесполезно, Марин? Твоя сила что говорит? Девушка умрет?

– Пойми, Матрена, шанс всегда есть, даже у самого неизлечимого больного. Попробуем помочь ей, давай мне девушку.

Услышав в трубке ее дыхание, Маринка спросила:

– Как тебя зовут?

– Нигора, – голос девушки дрожал от волнения.

Маринка задумалась:

Сейчас от этого разговора зависит решение девушки жить дальше или уйти из тела. Как объяснить ей, что наше общество много лет жило другими ценностями, и это очень сильно повлияло на сознание людей? Они верили только врачам и таблеткам. Но Маринка знала другой путь избавления от тяжелых болезней, к таким болезням она относила рак. Рак – это невыраженные обиды и гнев. И сейчас ее задача объяснить все этой больной девочке, хотя называть ее больной она не будет.