Изидес, ее отец, принадлежал к небольшой группе голубых людей, спасшихся с погибшего континента, который иногда называли My, иногда Гондвана или Лемурия, но более известного под именем Атлантида. Это были мудрые и благородные люди; продолжительность их жизни поражала египтян, чей жизненный путь обрывался очень рано. Некоторые из спасшихся продолжили бегство и донесли свет знания до стран за Красным морем. Изидес, которому людская молва приписывала более чем двухсотлетний возраст, был весьма почитаем в Гизе, где основал храм. Если верить слухам, у него было много жен - и смертных, и богинь - в те времена боги часто сходили на Землю...
И у него была единственная дочь - Нетер.
Ее мать была, по-видимому, земной женщиной. Смешанные браки с внеземными созданиями были случайны и порождали странные существа. Так появились на свет Тот с головой ирбиса, павианоголовый Анубис и Сехмет с телом подростка и львиной мордой, не говоря уже о ехидне и прочих жутких созданиях. Эти рождения повлекли за собой цепь трагических событий.
В пятнадцать лет гибкое тело Нетер напоминало танцующую змею. Кожа ее, как и у других атлантов, отливала голубоватой белизной. Сейчас ее облик можно увидеть на одном из саркофагов Долины Царей, с которого она загадочно улыбается из-под сапфировой тиары. Удлиненная изящная шея, обвитая тяжелым ожерельем из золотых листьев. Маленький рот, одновременно детский и чувственный, опаловые глаза, томно зовущие из-под длинных ресниц...
В это время Египет только что стряхнул с себя многовековой гнет. Чужеземцы-гиксосы были изгнаны, на троне укрепилась XVIII династия. Наступал золотой век.
Но страна не стала свободной. Черный ужас господствовал над пустыней, в песках которой все еще приземлялись чужие. Их было множество, не похожих друг на друга.
Позднее фараон Псаметих III отметил: "Они падали с неба, словно плоды фигового дерева, когда его трясут. Среди них были существа с кожей цвета меди и цвета серы, а некоторые имели по три глаза...". Очевидно, то был десант с какой-то планеты ближнего космоса. Но тогда, на заре XVIII династии, на дисках, покрытых радужными пятнами, приземлялись и другие чужеземцы, о которых пророк Иезекииль пишет так: "У них было тело льва, крылья орла и лицо человека. Вождя их звали Пта..."
По стране бродили темные слухи. Рассказывали, что эти существа жаждут поработить людей. Укрывшись в подземельях Долины Царей, они умерщвляли людей, пожирая не тело, а душу. Толпы феллахов с погасшим взором были живым подтверждением зловещих историй. Правда, некоторые считали виновниками лемуров или призраков. Страна в трепете ожидала конца; называли даже дату близкого апокалипсиса, пророчествовали о том, что тогда произойдет.
Человечество давно привыкло к неизведанным ужасам и бесконечным ожиданиям конца.
* * *
Наступила ночь, и атлант Изидес прочел пророчество звезд в своем доме под кипарисами на берегу Нила. Он встал, уложил в чехлы свитки папируса и подошел к сводчатому окну. Нет, он не ошибся: громоподобный топот доносился из пустыни, волнами налетал зловещий свист. На стене дома мелькали тени рогов, завитых спиралью и саблевидных: стада антилоп, куланов и муфлонов проносились мимо, позади них струились ужи и игуаны. Все трепетное и беззащитное и все, что боится таящейся во мраке смерти, бежало в панике. Изидес поспешно разбудил дочь, но, взглянув в ясные глаза Нетер, несколько успокоился. Все же они, не теряя ни минуты, уселись в носилки, задернули занавески из воздушной ткани с Крита, и четыре гигантских раба-нубийца подняли их. Носилки пристроились к молчаливой процессии животных, и три или четыре прибрежные деревни поднялись и двинулись вслед за ними.
Нетер ни о чем не расспрашивала отца - они понимали друг друга без слов. Иногда она протягивала светившуюся в темноте руку между складками занавески и ласкала нежную, как бархат, шерсть лани. С темного неба луна разбрасывала над пустыней свои серебряные сети и влекла к себе весь Мизраим, словно пойманную в силки добычу.
Когда же наконец на бледном горизонте проявились белые башни и висячие сады Фив, Изидес сказал:
- Твой дядя Нефтали, сын Иакова, ждет нас.
В тот же день огонь, налетевший из пустыни, пожрал оазис, где стоял дом атланта, и весь день в тех местах слышались раскаты львиного рыка,
Нетер уже могла видеть будущее, но еще неясно, расплывчато, а поэтому не всегда понимала то, что должно было случиться.
Заход солнца застал ее на городской стене, где она сидела рядом с Деборой, четвертой женой дядюшки Нефтали. Они дружно щелкали арбузные семечки.
Нетер называла Нефтали дядюшкой только из желания подчеркнуть их дружеские отношения, потому что Изидес, беглец с таинственного континента, не был в кровном родстве с многочисленной и трудолюбивой семьей пастуха Иакова, перебравшегося в Египет после того, как сын его Иосиф, ставший по милости Иеговы вольноотпущенником, получил затем должность при дворе фараона.
Нефтали, придворный поэт, высоко ценил ясный и гордый дух атланта; он и сам отличался мудростью, хотя и погряз в дворцовых интригах и был несколько раз женат. Его последняя жена, Дебора, была ровесницей Нетер и ее подружкой.
Фивы переживали серьезные события; фараон Амосис только что умер, а его сын сражался в далеких местах. Некий Апои, интриган, находившийся на содержании у гиксосов, сеял смуту, распространяя слухи о том, что Египту не нужен молодой воинственный принц, который будет стремиться к новым завоеваниям и истощит житницы царства. Тем более что никто его толком не знает, а семья его принадлежит к какому-то жалкому племени из дельты Нила... Чернь пила пальмовое вино за счет Апои и выкрикивала угрозы.
Около полудня примчался запыхавшийся гонец. Да и поднявшееся на горизонте облако пыли говорило о приближении огромного войска. Все сердца дрогнули в унисон: фараон!
Фараон уже переправился через Нил и приближался к городу.
Его звали Аменофис. В свои двадцать лет он был поразительно красив. Все девушки Мизраима были влюблены в него. Воспитываясь вдали от двора, он не был искушен в дворцовых интригах и оставался сдержанным, если не сказать скрытным, юношей.
