— Каким образом? Я имею в виду, музыка такая громкая.

— Кто вызовет полицию, Скарлетт? Регбисты из соседнего дома? Футболисты с другой стороны улицы? — Он наклоняется ко мне, протягивает свои длинные конечности, тянется, пока не достигает меня, крадет мою бутылку воды.

Жадно глотает её.

Я наблюдаю, как напряженные мускулы его загорелого горла спускают воду вниз, отводя взгляд, только когда он глотает. Сжимает пластиковую бутылку двумя руками.

— Другие команды тоже веселятся, когда у них межсезонье.

— Имеет смысл. А кто бы не хотел? Вы, ребята, много работаете.

Мой взгляд упал на дом через дорогу, тусклые огни сияют в его окнах, но в остальном, никакой активности.

— Тот дом напротив, на который ты смотришь? — спрашивает он. — Там живут десять футболистов.

— Десять!

Как такое может быть? Это крошечное местечко. Я продолжаю изучать черный, как смоль, дом. — Мне кажется, там тихо.

— Потому что половина из них находится в этом доме, вероятно, в хлам. Позже нам придется тащить некоторых из них домой. Другая половина соблюдает комендантский час.

— А ты?

— Что я?

— Что ты за игрок? Нарушитель правил, или ты…

— Играю по правилам? — Пауза. — Ты будешь удивлена, когда узнаешь, Скарлетт, — я улыбаюсь, наслаждаясь звуком моего имени на его губах, — что как капитан команды, я обязан подавать хороший пример остальным членам моей команды, особенно новичкам и начинающим игрокам.

— Звучит благородно.

— Это не только развлечение — это ответственность.

Я изучаю его, пытаясь прочесть выражение его лица, протягиваю ему новую бутылку воды и открываю одну для себя.

— Я никогда не нарушала правила и не лгала об этом.

Он изучает меня в ответ, поднося бутылку ко рту и делая большой глоток.

— Какое именно? — Я хочу знать.

— Я часто нарушал комендантский час, когда был первокурсником — очень часто, — и несколько раз помогал девочкам проникать в отель во время выездных игр. Кстати, мы называем это дорожным сексом. — Наступает долгая пауза, пока он обдумывает свои многочисленные нарушения. — Иногда мы выходим выпить во время сезона, когда нам не положено.

— Не положено? Я думала, что у вас полный произвол.

Покачивание его головы свидетельствует об обратном.

— Нам дают одну ночь в неделю, чтобы выйти.

Только одну?

— Я этого не знала.

— Да, обычно это суббота. — Он делает коробку своими руками, используя свои пальцы, чтобы создать углы. — Видишь ли, если наши тренеры не будут контролировать некоторых ребят, то, черт возьми, они просто не смогут играть на таком уровне. Это как когда учитель выходил из комнаты в начальный школе — полный хаос. Дурная слава, толпы… наркотики, секс, выпивка… это слишком много, чтобы справиться.

— Я никогда не думала об этом в таком ключе.

Роуди ставит свою бутылку с водой на перила, балансируя ей, вертя крышку, пока она не начинает вращаться.

— У меня никогда не было эротических снов.

— Чувак, какого черта! — бормочу я. — Откуда это? Дай девушке небольшое предупреждение.

— Ну и что? А у тебя были?

— А разве девушкам могут сниться эротические сны? У них даже нет необходимого оборудования.

— Это ты мне скажи.

Я закатываю глаза за неимением лучшей, более зрелой реакции, делая медленный глоток из бутылки с водой. Роуди внимательно наблюдает со своего насеста на перилах, глотая остатки воды.

— Просто для ясности, мы не собираемся начинать грязные разговоры. — Ничего хорошего из этого не выйдет; я не знаю, выдержит ли мое сердце что-то случайное, а разговоры о сексе только заставят меня почувствовать себя уязвимой.

— А почему бы и нет?

— Потому что, как только мы пойдем по этой дороге, все станет странно. Поверь мне.

— Как так?

— Я читала об этом в какой-то статье.

— Чтение — это плохо, ты должна остановиться. — Он щелкает языком. — Значит, ты хочешь сказать, что не сидишь и не болтаешь со своими друзьями всякие извращения?

Я бросаю на него взгляд. Его застенчивая улыбка не сулит мне ничего хорошего.

— Я никогда не разговаривал с друзьями, как извращенец.

Он глотает.

Я глотаю. Вытираю рот.

— Прекрати это делать.

Он смеется.

— Я никогда не смотрел порно один в своей комнате.

— Может, ты прекратишь?!

Мы оба пьем.

— Мы должны начать пить алкоголь, когда играем в эту игру. Это было бы намного веселее, и представь, как мы были бы пьяны.

Это точно.

— У меня такое чувство, что ты оказываешь на меня ужасное влияние, Роуди Уэйд.

— Возможно, я оказываю на тебя дурное влияние, но тебе это явно нравится, и я сомневаюсь, что ты приходила бы сюда каждую пятницу, если бы тебе не нравилось быть отвергнутой.

Я не говорю ему, что возвращаюсь, чтобы увидеть его, что не чувствую себя отвергнутой — я чувствую себя взволнованной. И предвкушаю каждый день недели, как они заканчиваются, что приводит к моему новому любимому дню недели: пятнице.

Нет, я не чувствую себя отвергнутой.

Я чувствую трепет от того, что нахожусь с ним на этом крыльце.

— Это действительно имеет смысл, если подумать: тебе несколько раз говорили, что тебя не пускают в дом, и вот ты здесь уже третью неделю подряд. Признайся, тебе нравится быть там, где тебя не должно быть. Это что-то вроде взлома и проникновения.

— Ты что, специалист по психологии? — я шучу.

— Да.

— Серьезно?

— О да, я большой поклонник Фрейда. Огромный. — Огромные бицепсы Роуди выпирают, когда он засовывает руки под мышки, все еще скрещенные на груди. — А ты? Какая у тебя специальность?

— Морская биология.

— Серьезно? Это чертовски круто, жаль, что ты в Айове.

Это в основном та же самая реакция, которую я получаю от любого, кому говорю.

— Я понимаю это, Роуди. Было бы здорово, если бы я была рядом с океаном, но… — меня не приняли нигде на побережье — даже близко. Конечно, я не рассказываю об этом Роуди.

Его рот кривится в улыбке, руки все еще в подмышках.

— Какое твое любимое морское существо?

— Кораллы.

Его брови хмурятся, а голова откидывается назад.

— Как это может быть морское существо?

— Коралл живой, — страстно восклицаю я. — И это так прекрасно. Ты когда-нибудь занимался подводным плаванием? Или плаванием с маской? Тысячи организмов обитают внутри одного рифа. — Я закрываю рот, прежде чем из моего рта выльется поток слов о моей любви к подводной жизни океана.

— Как Немо.

— Именно, — ухмыляюсь. — И его отец.

— И Дори. Боже, эта рыба что-то с чем-то.

Мы улыбаемся друг другу, как идиоты. Легкая улыбка Роуди заставляет меня прочистить горло, его пристальный взгляд пугает меня. Внезапно смутившись, я ковыряю подол куртки, теребя молнию.

Я уже говорила, какой он красивый? Особенно когда сосредоточен.

И прямо сейчас, он сосредотачивает все свое внимание на мне.

— Наверное, мне пора идти. — Я встаю, держа руку наготове, чтобы оттолкнуться от деревянного крыльца. — Становится холодно.

Его следующий вопрос пригвоздил меня к месту, и моя задница снова упала на кулер.

— Тебя не беспокоит, что твои друзья оставляют тебя здесь?

— Ты, кажется, действительно зациклился на этом… нет, мои друзья не оставляют меня здесь.

Они стараются держаться подальше, чтобы я могла побыть с ним наедине.

— Я не зацикливаюсь на этом, просто хочу знать, что им не насрать на тебя.

— Почему? Ты чувствуешь себя защищенным? — Я пытаюсь пошутить, но проваливаюсь, его рот все еще сжат в прямую линию.

Черт.

— Я думаю… — я подыскиваю нужные слова. — Я не собираюсь винить их за то, что они любят вечеринки точно так же, как они не винят меня за то, что я ношу пуховые пальто на эти вечеринки.

Он не может понять, серьезно я говорю или умничаю.

— Напомни мне, где ты с ними познакомилась?

— Общежитие. — Я тереблю выбившуюся из рукавиц нитку пряжи. — Мои лучшие друзья из дома учатся в других колледжах, ты же знаешь, как это бывает. Я не вижу их, если только это не праздник или что-то еще. У меня есть друзья из моих классов, но они много учатся.