Чонгук раздраженно закатил глаза и затормозил, хватая её за плечи и разворачивая к себе. Губы у него сжимались в тонкую-тонкую линию, обнажая родинку под нижней губой. Тяжелый взгляд придавливал к земле, брови диагоналями изгибались и придавали его лицу очень злое и нетерпеливое выражение. Рен хотелось только одного — забрыкаться в его руках и захныкать истошно «ну, что тебе ещё от меня надо-о-о-о?!».

— Я же вижу, что нет, — припечатал её спиной к дверце автомобиля. Рен было совсем не больно, но до чертиков обидно. Правда, она даже не поморщилась, чувствуя, что не должна вот так легко ему сдаваться. Подняла свой взгляд на него и посмотрела в упор. — Он что-то тебе сказал или сделал?

Заботливые слова не дружили с очень напряженной и тяжелой интонацией, с которой их произносили. Лицо Рен от такого контраста непроизвольно перекосило, её будто огрели по затылку смачным дежавю.

Знаете, у некоторых людей, вернувшихся с войны, часто бывает птср, приправленный ночными кошмарами и вьетнамскими флешбэками. Так вот Рен на войне не была, но Чимин, говорящий с такой же едкой, тяжелой интонацией самые обычные слова, был для неё тем самым вьетнамским флешбэком, а теперь ещё и Чонгук порывался.

У Рен неприятно засосало под ложечкой от темного чонгуковского взгляда. Кровь в венах начинала пузыриться и шипеть, будто кто-то поставил кастрюльку с водой на плиту и забыл её вовремя выключить, и теперь она вся изнутри выкипала. Кое-как онемевшими пальцами схватила чужое запястья и стряхнула его с себя.

— Ничего нового он мне не сказал, — сквозь зубы, — заканчивай параноить. Мне всего лишь неприятно с ним разговаривать и находиться в одном помещении.

Чонгук выглядел ошарашенным и прибитым к земле болванчиком. Рен не была уверена, но казалось, будто он осознал что, как и кому сказал.

— Извини, — снова поджал губы, — мне тоже это не нравится.

Он всё ещё выглядел сбитым с толку и очень неловким, Рен даже округлила глаза от удивления. В голову закралось очень неуверенное, но странно приятное: а вдруг ревнует? Они вроде как смогли договориться о том, что та ночь была единоразовой акцией поддержки друг друга, и убедили, что никаких чувств не испытывали. Тогда почему ей так нравилось думать, что Чонгук приревновал её к Чимину. Без футболки.

— Ты что ревнуешь? — очень тихо спросила девушка.

— Было бы к кому! — воскликнул Чонгук, презрительно фыркнув, и поспешил устроиться на водительском сидение, буркнув совсем тихо и будто опомнившись: — И кого.

Но Рен всё услышала и заметила, мысленно поставив галочку напротив — ревнует. В животе неприятно и одновременно с тем до одури сладко затрепетало, словно кто-то щекотал её пером изнутри. Она снова мысленно поставила галочку напротив «вырезать бабочек из живота: СРОЧНО».

***

Именно с того дня Рен, сама не понимая, начала тянуться к Чонгуку. Неосознанно она искала с ним встречи, попадала под его прикосновения и хихикала даже когда шутка была не смешной. Только Чонгуку будто это стало не нужно, он наоборот принялся сторониться и загораживаться Тэхёном, который уже почти поселился третьим жильцом на диване в доме, который только на первый взгляд выглядел заброшенным.

Как-то вечером, когда после очередной изнурительной тренировки с катанами Чонгук остался дома, а Рен с Тэхёном отправились в лапшичную, она прямо в лоб у него спросила:

— Почему Чонгук бегает от меня?

— А я-то откуда знаю? — для ничего не знающего человека, Тэхён выглядел слишком подозрительно. Рен кожей почувствовала, как он запнулся на секунду, прежде чем дать ответ, а потом поспешил втянуть в рот порцию собы.

— Ну-у-у, — вкрадчиво протянула Рен, прищурившись разглядывая Тэхёна, — вы же с ним, как шерочка с машерочкой.

Тэхён от удивления принялся давиться лапшой, разбрызгивая бульон и соус в разные стороны. Девушка прыснула, но все-таки сквозь смех похлопала его по спине, чтобы он, наконец, успокоился.

— Я уверена, что ты в курсе всей ситуации, — пристальный взгляд и акцент на слове «ситуация», заставили его снова закашляться и слабо ударить себя кулаком грудь. — Рассказывай, Тэхён-а, иначе сдам тебя Суён.

Однажды Тэ признался, что частенько он устает от своего фамильяра и хочет куда-нибудь провалиться, примерно под землю, но она его наверняка и оттуда сможет достать. А ещё она была поразительной собственницей, поэтому ревновала его буквально ко всему живому. Так что угроза фамильяром сработала на отлично, и язык Тэхёна все-таки развязался.

— Он боится, — выдохнул парень, сдаваясь.

— Чего? — удивленно сложила губы в многозначительное «о», когда Ким также многозначительно кивнул в её сторону. — Меня?

— Не совсем, — ответил Тэхён, ткнув палочками в креветку. — Ты же знаешь про его пророчество? Так вот, Чонгук однажды пообещал себе, что никогда в своей жизни ни к чему и ни к кому не привяжется так сильно, чтобы это стало дорого сердцу. Однажды он допустил такую ошибку с Чимином, и посмотри во что это вылилось.

— Хочешь сказать, что он боится ко мне прикипеть?

— Ну да, — пауза с последующим тяжелым вздохом, — только я вот думаю, что он уже.

— В смысле уже прикипел? — Рен снова удивленно сложила губы в трубочку, а потом всхохотнула. — Брось, это всё твои фантазии. Он близок со мной — да, но у него попросту нет выбора. Думаешь, будь он у него, Чонгук взял бы себе в фамильяры бывшую Чимина?

— Может бывшую Чимина он и не взял бы, но тебя — вполне, — пожимая плечами, припечатал Тэхён и снова уткнулся в свою чашку с лапшой.

В то время, как Рен задумчиво кусала свою щеку изнутри. В голове никак не укладывалось, что Чонгук мог бы взять именно её. Добровольно. Такое разве возможно? Характер у неё взбалмошный, она грубила там где надо было быть мягче, смеялась невпопад и на мордашку далеко не красавица — зачем она вот такая ему? В конечном итоге, она просто отмахнулась от собственных мыслей, оправдывая себя тем, что для подобного сейчас было не самое лучшее время.

Больше подробностей она так и не смогла вытащить из Тэхёна, хотя, признаться честно, она и не старалась. Где-то глубоко внутри понимала: меньше знаешь — крепче спишь. В конце концов, она его фамильяр, у которого имелась определенная и конкретная функция, а именно — следовать указаниям хозяина. Даже если этот самый хозяин проводил между вами черту.

***

Рен понимала, что так прямо и беззастенчиво пялиться на человека, как минимум, некультурно, но оторваться все равно не могла. Она пожалуй первый раз видела Чонгука таким расслабленным и счастливым без оглядки. Картинка прочно оседала на подкорке сознания, обещая маячить там ещё очень долго.

Парень с улыбкой до ушей и глупым хихиканьем собирал большую пригоршню снега, комкая его в кружок, чтобы после запульнуть самодельный снаряд в одного из своих драгоценных хёнов. На заднем дворе Тэндо Рен развернулись самые настоящие боевые действия. Снежные залпы со свистом летели в разные стороны, заставляя кого-нибудь либо смачно материться, либо также смачно и задорно смеяться. Чонгук, выбравший самую удачную позицию, запустил снаряд в Шугу, но тот молниеносно среагировал, отодвигаясь.

— Айщ, вот же зараза мелкая, — выругался Юнги, едва сдерживая смех.

— О, — удивленно вскрикнула Рен, заметив пустое место там, где раньше отчетливо виднелся Шуга. Она неуверенно потерла глаза, но так и не смогла увидеть парня, зато услышала, как Чонгук истошно завопил.

— ХЁН! Прекрати! — прыгая и брыкаясь, он словно пытался либо скинуть с себя что-то, либо вырваться из чьей-то крепкой хватки. Но никого рядом с ним не было, поэтому Рен нахмурилась ещё сильнее и уже приготовилась шагнуть к парню, как чья-то рука затормозила её, хватая за капюшон.

— Не надо, — покачал головой Хосок, улыбаясь. — Он сам напросился.

Рен совсем растерялась и потеряла нить разговора, она не понимала уже ничего. Тогда Чон-старший просто кивнул в сторону болтающего ногами Чонгука и произнес:

— Присмотрись лучше и сама всё увидишь.