Пусть она верила в то, что Юнги не сможет так легко её убить, но сверло сомнений уже пришло в движение с легкой подачи Йоши.

— Какие у тебя планы на сегодня? — осипший от сна голос Юнги заставляет девушку дернуться, но чужие руки тут же сцепляются на талии и удерживают на прежнем месте. Он укладывает подбородок на её плечо и оставляет губами влажный след на шее. — Надо бы встретиться с Хосоком и ещё раз допросить несчастного парня, поучаствуешь?

— Втроем на одного? Я — пас, — с нарочитой небрежностью отвечает И Со, стараясь не выдать своих истинных эмоций. Она отказывается не потому что это слишком и толкаться там задницами ей не хочется. Будь её воля она бы только и делала, что не отлипала от близких, но сейчас у неё были задачи важнее нежностей. — Я хочу встретиться с Ютой…

— С Тэёном, — резко оборвал её Юнги, отступая на один шаг и тоже закуривая. — Ты хотела сказать с Ли Тэёном.

Последнее предложение звучит утвердительно и больше напоминает серию ножевых ударов. И Со поджимает губы и выдыхает тихо, собираясь с силами, она оборачивается к магу, чтобы видеть его лицо.

— Послушай, — её мягкий голос контрастирует с его безразличным лицом, и только она могла разглядеть, как под этой маской плотно сжаты челюсти. — Люди Тэёна следят за Намджуном, поэтому я хочу с его помощью убедиться наверняка, что вчерашняя выходка точно не дело рук Кима.

— Мне это не нравится, — всё также резко, твердо и безапелляционно. Ей это тоже не нравилось, но больше не нравилось сочинять вот такие откровенно глупые оправдания, чтобы не выдать всей правды, которая могла бы разрушить их хрупкий мир на двоих.

— А мне не нравится, что где-то рядом обитает некая Йоши, связанная с тобой, и ты не спешишь мне ничего об этом рассказывать, — И Со зло шипит, сминая окурок о железное дно банки-пепельницы. Она вдавливает его с такой силой, что на внешней стороне проявляется вмятина из-за чего жестянка кренится на бок. Как там было? Лучшая защита — это нападение? И Со пробует стратегию на вкус. — Я тебя не тороплю, расскажешь, когда посчитаешь нужным, но и ты прояви уважение — доверься мне.

— Да кто… — от гнева он давится воздухом и запинается, чтобы осадить себя и выдохнуть спокойнее. — Разве я сказал, что не доверяю тебе? Я не доверяю Тэёну. Сегодня он за нас, а завтра за других.

— Юнги, — в глазах ведьмы толстой коркой застывает решимость. — Я провела с ним шесть месяцев, я знаю, как с ним управляться.

Лицо у него в ту же секунду меняется со спокойного на тоскливо-болезненное, будто ему только что запихали в пасть тухлую рыбу или нож. И Со виновато прикусывает язык, опуская взгляд в пол — она не хотела. Или всё-таки хотела? Где-то на окраине подсознания с ехидной улыбкой промелькнула мысль, что так ему и надо, одна гореть синим пламенем, имя которому «ревность», она не собиралась.

Юнги буравит её испытывающим взглядом, едва сдерживая вырывающиеся слова. И Со с вызовом смотрит в ответ, мысленно делая ставки на возможные варианты. Где ехидное «Чему ещё ты научилась за полгода рядом с Тэёном?» перетекало в мерзкое, липкое и пошлое: «И какие же у тебя рычаги давления?». Но вместо этого он разворачивается на пятках и скрывается в глубине лофта, бросая тихое «ладно», которое совсем не похоже на точку в их конфликте, скорее на запятую.

***

Хосок всерьез подумывал о том, чтобы написать заявление по собственному и свалить куда-нибудь в закат. Его дико утомляла эта игра в тени, когда в одно ухо ноет Чимин о том, как неправильно они поступают, а в другое грозно шипит Юнги в белом плаще. Самое сложное это то, что теперь ему ещё и в лицо И Со смотреть приходится, а так хочется простого и человеческого покоя. Разве это так сложно?

— Хён, а ты что-нибудь знаешь о мече Кусанаги? — Чонгук смотрит на него с осторожностью нашкодившего мальчишки, а Хосок думает: «Очевидно, покой — это слишком сложно и не для меня». Чон-старший вздергивает одну бровь в вопросительном жесте, и младший правильно улавливает ход его мыслей. — Я пока китайские архивы шерстил наткнулся на очень интересную историю про этот меч и семью Чон. Мне просто любопытно, что известно об этом нашей семье?

— Ну, ты ведь знаешь, что мы с тобой из разных ветвей семьи, — вещает буднично Хосок, подбираясь на стуле и упираясь локтями в стол, чтобы тут же положить на ладони подбородок. — Раньше Чоны были исключительно магами, в те времена у каждой магической семьи были свои фамильные мечи, которые заключали в себя ранее утерянные силы. Наша ветвь была не исключением, у нас тогда имелось два клинка: для младшего наследника и старшей наследницы. Мужской клинок подчинял себе силу воздуха, женский — силу воды, но шло время, семья распадалась на разные ветки: маги, перевертыши, инкубы. В общем, клинки были утеряны.

— А сохранилась ли информация о том, как пользоваться этими клинками? — почти что шепотом спрашивает Чонгук, а Хосока от этого пробирает от поясницы и до самой макушки. Электрический разряд бьет сквозь позвонки тонким прутиком, раздавливая кости в труху — «Неужели, он смог найти меч?».

Хосок заставляет себя мотнуть головой, выигрывая себе немного времени, чтобы подумать. Мысли не желали слушаться и выстраиваться в стройный ряд, путаясь клубком. Они с Юнги в свое время убили почти сотню лет, чтобы разыскать Кусанаги или женскую катану Амакуни, а Чонгук смог найти его в Китае? Вот так вот просто?

— Ты ведь знаешь, что наш основной архив был разграблен ещё триста лет назад, а именно там хранилась вся информация о мечах, — наконец, поясняет маг, внимательно разглядывая младшего. Он силился уловить хоть что-нибудь на знакомом лице, лишь бы было за что ухватиться и вывести того на прямой разговор, но там была пустота с тонким слоем досады.

— Жаль, история-то занятная, — расплывается в по-детски милой улыбке Чонгук и поднимается со своего стула. — Ладно, я тогда пойду и проверю, как там дела на улицах обстоят. Может, кто-то что-то слышал про артефакт или Йошико.

Чон-старший снова лишь кивает, провожая взглядом Чонгука. Ровно пять минут он пялится на закрытую дверь бывшего кабинета Намджуна, на дверях которого теперь его именная табличка. После он вытягивается в кресле, закрывает глаза и отсчитывает до десяти. Десять секунд покоя, тишины и пустоты в голове, прежде чем он дотронется до мобильника и окончательно похоронит надежды на светлую и тихую старость.

— Алло, Юнги, у нас проблемы, — так начинается большинство их телефонных разговоров, поэтому Хосок даже не удивляется монотонному и ожидаемому фырканью на том конце трубки.

— Когда-то бывало иначе?

— Ты с утра вместо кофе бахнул кружку сарказма на соевом молоке? — громко цокнув, пошутил Чон. — Ладно, давай к делу. Кажется, Чонгук нашел Кусанаги, и бьюсь об заклад тут не обошлось без твоей подружки.

— Откуда знаешь? — напряжение в голосе Юнги такое мощное, что Хосок ощущает его на себе и в воздухе вокруг.

— Сложил два и два, а получил пять, — фыркает маг, у которого всегда одна защитная реакция на подобное настроение со стороны друга. — Просто, он скатался в Пекин, вернулся и принялся закидывать меня вопросами про нашу семью и про меч, не сохранилась ли в архивах информация, как им овладеть. О-вла-деть, — по слогам, чтобы точно услышал. — Понимаешь?

— И?

— Сам ведь знаешь, когда человеку просто любопытно он спрашивает иначе, а не конкретно уточняя «осталась ли информация, как овладеть мечом», — Хосок закатывает глаза, разжевывая свои, казалось бы, очевидные мысли. — Чонгук ещё не научился что-то скрывать, так что, если этот ребенок спрашивает такое — девяносто процентов, что он овладел мечом, и десять, что он его нашел, но пока не знает, как забрать.

— Что ж, рано или поздно он узнал бы, — после тяжелого и громкого выдоха прошелестел Юнги, щелкая зажигалкой.

— Ты хочешь ему рассказать?! — удивление бесконтрольно вырвалось криком из Чона-старшего.

— Нет, ты ему расскажешь, это в первую очередь дела вашей семьи, а я там уже левым боком, — бухтел Мин, затягиваясь сигаретой, пока датчики на его автомобиле истошно пиликали, оповещая его о приближающемся столкновении. Через пару секунд парковка была завершена и повисла тишина. Юнги курил, Хосок подумывал о том, что тоже было бы неплохо закурить, но у него было правило: в кабинете никаких сигарет.