Хозяин вышел во двор. Увидел пролом в углу крольчатника. Сокрушенно покачал головой, заделал дыру. Огляделся. Заметил покореженную клумбу и вконец расстроился. Громко позвал котят.

От стыда Ам и Ва дрожали, как осенние листочки. Как неохота было им показываться Хозяину на глаза! Но ослушаться Его еще раз они не осмелились.

– Эх вы, проказники! Что же вы наделали, дорогие мои!

– Ва соблазнила меня, – покаялся Ам.

– Это игрушечный змей заговорил, как живой, и помутил мой разум, – пищала Ва.

Не оправдывались они, ибо понимали, что нет им оправдания. Не сваливали вину друг на друга, а говорили правду и одну только правду – ложь еще не появилась в мире. Они чувствовали себя жалкими былинками, подхваченными мощным потоком, и не было у них сил бороться с судьбой.

– Сейчас вы повадитесь раскапывать грядки, не умея справляться с нездоровой страстью. Придется вам жить вне двора. Огонек выведет вас за ворота. Мне где-то попадался на глаза кусок кожи, и на днях сделаю вам удобное жилище.

Тяжко вздохнув, ушел обратно в дом.

И началось полное невзгод и лишений существование Ама и Ва.

Говорят, что именно так зло вошло в мир. Однако что это такое – зло – до сих пор не установилось единого мнения.

Одни проповедуют, что зло есть недостаток добра, и их мнение превалирует в научной среде. Но что такое добро?

Другие исподволь намекают, что зло есть нарушение Вселенской гармонии. Но так ли это? И кто осмелится присвоить себе право судить, что соответствует Вселенскому порядку, а что ему противоречит?

В вещном мире, где все взаимосвязано, нет места ни чистому злу, ни чистому добру. Каждое явление, каждый поступок несет и то, и другое, причем чем больше добро, тем губительнее зло. Что плохо одному, то обычно хорошо другому. Жизнь расцветает на смерти. Чтобы дать жизнь колосу, зерно должно умереть. Чтобы накормить волчат, их мать должна зарезать агнца. Разве можно осуждать ее?

А любое увиденное нарушение гармонии в некоей ограниченной области пространства и в какой-то относительно короткий промежуток времени еще не означает, что все Мироздание навсегда стало из-за этого беспорядочнее– ведь никто из смертных не в состоянии охватить весь безграничный мир от начала его до последних времен.

Ну хорошо, пусть путь познания бесконечен и не имеет непреодолимых преград. Предположим, что когда-нибудь кем-либо будет точно определено, что является добром, а что – злом. Вы можете представить себе в вещном мире границу между ними?

Признавая свое интеллектуальное бессилие в решении данного вопроса, некоторые умники утверждают, что граница между добром и злом проходит только во внутренних психических мирках разумных существ, отражая исторически сложившуюся систему восприятия окружающей действительности. А на самом деле это выдумки. Абстракции, не имеющие ничего общего с реальностью и отделяемые одна от другой только мысленно.

В апокрифическом Евангелии от Филиппа, между прочим, так и сказано: «Свет и тьма, жизнь и смерть, правое и левое – братья друг другу. Их нельзя отделить друг от друга. Поэтому и хорошие – не хороши, и плохие – не плохие, и жизнь – не жизнь, и смерть – не смерть».

Необходимо также задать вопрос, почему зло появилось именно тогда, когда Ам и Ва достаточно окрепли, чтобы начать самостоятельную жизнь? Почему не раньше, когда они были малы? Почему не позже, когда они б состарились? Нет ли здесь предопределения?

Не ясно, и в какой именно момент зло возникло. То ли когда по несмышлености Амом и Ва был нарушен запрет Хозяина. То ли когда другое несчастное создание обуяла ревность. Или чуть раньше, когда оно принимало на себя непосильные обязанности. А может, в самом деле зло извлекается из первоначальной непохожести друг на друга живых существ? Или, поскольку все действующие лица поступали по своему разумению, без принуждения, зло есть естественный продукт свободы? Или оно побочный эффект какой-то затмевающей разум страсти, например – опьяняющей потребности познавать тайны окружающего мира?

Как бы то ни было и к какому бы то мнению насчет причины, первоисточника и природы зла кто б ни склонялся, пусть остерегается поспешных, недостаточно взвешенных умозаключений.

2. Становление лжи

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю

Евангелие от Матфея, 5:5

После изгнания Ам и Ва долго жили вблизи Хозяйского двора, не смея далеко углубляться в окружающий дикий мир. В трудах и заботах добывали они насущную пищу. Страдали от жары и холода, от сухости и дождей. Радовались мелким удачам и болели. Ва рожала в муках детей. Спустя многие годы потомков Ва и Ама стали звать амаваками.

Первым у Ва родился Аин. Ам души не чаял в первенце и часто рассказывал ему о пребывании на Хозяйском дворе. Со всеми мыслимыми подробностями описывал, какое это неземное блаженство – ощутить поглаживание ладони Хозяина. Как по распрямляемым жилам растекается неистовое наслаждение, и в горле невольно рождается какой-то булькающий звук. Глаза закрываются в неге и томлении, а тело переполняет задорная энергия.

Глубоко в душу запали Аину рассказы отца. Денно и нощно мечтал он ощутить Хозяйскую ласку и заботу. Жизнь с родителями казалась ему жалким прозябанием и возненавидел он свое окружение. Когда родился Вель, младший брат его, Аин стал относиться к нему с неприязнью как к потенциальному сопернику на ласку Хозяина.

Со временем Аин, заматерев, превратился в непревзойденного охотника на мышей, прячущихся в норах под поверхностью земли. Вель, более ловкий и быстрый, любил ловить птиц и прочую проворную живность, обитающую на лугах и в лесах. Все бы ничего, но воспоминания родителей о прежней безмятежной жизни смущали их души. Бывало, управившись с дневными делами, подолгу смотрели они в сторону Хозяйского дома, не смея близко подойти из боязни попасть в сверкающие зубы Огонька.

Хозяин изредка выходил по каким-то Своим надобностям со двора и прогуливался по окрестностям. В один из таких моментов Аин сказал:

– Гляжу я и гляжу на Хозяина, но не чувствую исходящей от Него благодати. Может, обманывает нас отец? Или просто ближе надо подойти к Нему, брат?

– Не знаю, брат, – отвечал ему Вель. – Но подходить ближе… я бы не стал. Вдруг мы покажемся Ему назойливыми и Он рассердится?

– Я поднесу Ему дар! – заявил Аин.

– А нужен ли Ему твой дар? – усомнился Вель.

Аин не раздумывал более ни минуты. Скудные умственные способности не давали ему достаточно альтернатив для взвешенного выбора правильной линии поведения.

– Жирная, только что задушенная мышка еще никому не мешала! – воскликнул он и отправился на охоту.

Оставшись в одиночестве, Вель попытался представить себе, что будет делать с Аиновской мышкой Хозяин. Съест? Вряд ли Он, такой большой, питается мышами. Да и вообще, нужна ли Ему еда? Тем более такая, которую вынуждены потреблять амаваки?

Не придя ни к каким выводам, Вель тем не менее также отправился на охоту – он привык во всем следовать старшему брату.

Вероятно, каждая мыслящая раса на определенном этапе своего интеллектуального развития по разным соображениям преподносит Существам, Которых считает выше себя, всевозможные дары и жертвы. Однако мало кто при этом задумывается, нужны ли Высшим их подарки. Не дают ли их неуклюжие попытки обратного эффекта.

Так получилось, что Аин и Вель подошли к Хозяину одновременно. Аин держал в зубах мертвую мышь, а Вель – полумертвую ласточку.

Хозяин глянул на добычу Аина, брезгливо поморщился и обратился к Велю:

– Что это ты, красавец мой, сделал с бедной птичкой? Погубил такую красу. Дай-ка Мне. Попробую вылечить. А пока она будет жить в доме, Мой Сын насладится ее пением.

Осторожно взял Хозяин дар Веля в руки и хотел было уйти, но тут взор Его остановился на Аине.

Бедный амавак застыл с поникшей головой. Рухнули все его мечты испытать особое внимание и неземную благодать, исходящую от Хозяина, – его дар отвергнут! Лишний он на празднике жизни. Обречен влачить жалкое существование до конца дней своих.