Как отмечается в книге Брока в 1923 году, его особенно волновало положение российской интеллигенции. Коллеги Брока в Петрограде и других крупных городах были лишены не только материальных благ, но и возможности вести научную работу в атмосфере свободы слова и дискуссий, без опасения стать жертвой политических репрессий. Через так называемый Финляндский комитет помощи русским ученым во главе с профессором-славистом из Хельсинкского университета Иосифом Юлиусом Микколой Брок сотрудничал с общеевропейским объединением ученых и высших учебных заведений, оказывавшим гуманитарную помощь и моральную поддержку российским интеллектуалам, снабжавшим их научной литературой. Помощь направлялась прежде всего Петроградскому дому ученых, находившемуся под патронажем Максима Горького.[20] Кроме того, Брок призывал Нансена, наряду с помощью военнопленным, беженцам, а с 1921 года – и голодающим в Поволжье, принять участие в работе по облегчению положения российской интеллигенции.[21] Нансен вновь ответил согласием, и интеллигенция Москвы и Петрограда стала получать гуманитарную помощь. Зимой 1922–1923 года Нансен и Брок старались организовать помощь интеллигентам в российской провинции.

Обратившись к научному сообществу Норвегии, Брок и Нансен убедили его взять под «опеку» Воронежский университет. За зиму Нансену и Броку удалось собрать в Кристиании, Бергене и Тронхейме необходимые средства, на которые по линии Нансеновского комитета и Международного Красного Креста из Норвегии в Воронежский университет были отправлены продовольственные посылки, книги и техническое оборудование, в частности микроскопы.[22] Эта гуманитарная деятельность вызывала неоднозначное отношение в политических кругах, и Нансену – главному организатору европейской помощи России – пришлось столкнуться с резкой критикой как со стороны Запада, так и со стороны советского правительства.[23] Брок несколько раз публично выражал поддержку Нансену, кроме того, они выступали в прессе с совместными обращениями к норвежским властям, призывая: ради облегчения страданий народа России следует отложить в сторону взаимное недоверие и оскорбления, которыми обменивались западные столицы и Москва.[24]

Поскольку Брок был либеральным консерватором по убеждениям и не раз критиковал большевиков публично, ему вполне могли отказать в визе для поездки в СССР в 1923 году и разрешении посещать различные учреждения. Те не менее визу он получил. Отчасти это, возможно, было связано с рекомендательным письмом, которым Брока перед поездкой снабдил Нансен.[25] Следует отметить, что еще до Брока в Советской России по приглашению большевистских властей побывало несколько делегаций и отдельных представителей Норвежской рабочей партии.[26] Норвежские революционеры отправлялись в Россию с четкой политической целью: воздать хвалу новому большевистскому порядку и поучаствовать в организации международного революционного движения. Подобные визиты были, бесспорно, выгодны большевистским властям. Каким же будет результат поездки Брока, никто предсказать не мог.

В конечном итоге Брок написал книгу, призванную служить противовесом целому потоку, как он считал, идеализированных и ложных описаний советских реалий, вышедших из-под пера представителей рабочего движения. Еще в 1919 году, сразу после выхода в свет, Брок отрецензировал первые два отчета членов Норвежской рабочей партии о поездках в Советскую Россию. В сентябре 1919 года он резко раскритиковал брошюры Эмиля Станга Sovjet-Rusland («Советская Россия») и Микаэля Пунтервольда I Lenins land («В стране Ленина») на страницах Aftenposten.[27] Брок характеризовал эти работы как «пустопорожние попытки защитить […] русский большевизм», не способные произвести никакого впечатления на политически зрелого читателя. Их авторы, отмечал он, – представители возникшего в Норвегии экстремистского социализма, а сами брошюры следует рассматривать не как объективное описание ситуации в Советской России, а как элемент норвежских внутриполитических споров: «Мы слишком долго терпели, позволяя норвежским «большевикам» распространять свои доводы в защиту нынешних русских властей. Эти доводы основаны на слухах и спорных утверждениях […] Сейчас всем уже должно быть ясно, что русские большевики рядятся в тогу социалистических теорий и одновременно проводят политику, на деле абсолютно противоречащую этим теориям; в Советской России – самый несвободный, неравноправный и жестокий авторитарный режим из всех, с которыми сталкивался мир в последнее время».[28]

Четыре года спустя Брок мог констатировать: в литературе о Советской России по-прежнему преобладали сочинения норвежских социалистов, сочувствовавших большевикам. Созданный ими образ необходимо скорректировать.

Первым на книгу Брока о Советской России отреагировал его близкий друг и политический союзник Константин Гулькевич. В сентябре 1923 года он написал Броку, что прочел рукопись и обсудил ее с их общим знакомым – экономистом А. А. Чупровым. В этом письме и последующей переписке Гулькевич отзывается о труде Брока с большим энтузиазмом: «Не знаю книги, которая давала бы такую потрясающую картину того, что происходит в России. Хотя всюду чувствуется, что Вы писали кровью Вашего сердца, все же ни минуты спокойный, желающий быть всегда справедливым тон не покидает Вас». И пусть даже рассказ Брока вселяет уныние – столько в нем свидетельств лжи, коррупции и злоупотреблений власти – Гулькевич находит утешение в том, что автор подметил признаки ослабления существующего режима: «Только Вы Вашею любовью [к России] могли разобраться в этом!»[29] Кроме того, Гулькевич и Чупров настоятельно рекомендовали Броку не раскрывать имена тех, с кем он беседовал в Москве и Петрограде: это могло бы подвергнуть их большой опасности.

Сразу после публикации книги Брока она превратилась в «яблоко раздора» между норвежской буржуазной и рабочей прессой. Первые рецензии на книгу появились в консервативной прессе в середине ноября 1923 года: их авторы обильно цитировали «Диктатуру пролетариата» и высоко оценивали глубокие знания автора о российском обществе и культуре, его объективный, научный подход к теме. Aftenposten перепечатала целые параграфы из книги с пояснительными комментариями самого Брока. Газета Nationen сделала акцент на выводе Брока о том, что власть большевиков все еще непрочна, а значит «битва за Россию» пока не проиграна. Более того, подчеркивала Nationen, эта книга принесет особую пользу в Норвегии, где восхваление Рабочей партией большевизма встречает широкую поддержку в обществе. Норвежские читатели – как социалисты, так и все остальные – заслуживают правдивой информации о «чудесах, которые нам предлагают [большевики]», иронически резюмировала газета.[30] Главный орган Рабочей партии – газета Arbeiderbladet – напечатала короткую и резко критическую рецензию на книгу, написанную коллегой Брока, профессором истории, социалистом Эдвардом Буллем. Книга показывает, полагал Булль, что у автора сложилось крайне искаженное представление о современной ситуации в России, а его понимание российских реалий очевидно не выходит за пределы славянской филологии. Утверждения Брока – сплошное морализаторство и инсинуации, отмечал рецензент, и в них не содержится ничего, кроме его собственной убежденности, что советский строй никуда не годится и достоин всяческого порицания. В декабре за рецензией Булля последовали дальнейшие нападки на книгу и ее автора в рабочей прессе.[31]