Чудинова Елена
Книга Вторая
Vexilla regis prodeunt inferni1
Борьба незримая
(апрель-декабрь 1919 года, Петроград)
1
Зампред ВЧК Яков Петерс, невысокий, полный, светловолосый человек с близко посаженными глазами на пухлом лице, в кругу своих чаще называемый Яном, досадливо поморщился. Водворив желтую папку с пометкой "Оружейный завод" на одну из тесно громоздящихся на столе стопок, он пододвинул к себе новую высокую стопку с грифом "НЦ".
Верхней в стопке лежала новенькая папка, взглянув на которую зампред поморщился вторично: черт бы побрал этого золотопогонного сопляка!
В гараж бы, и вся недолга... Третья бессонная ночь здорово дает себя знать. Хочется уронить голову на руки и заснуть. В гараж... Нельзя. Офицерик из штаба самого Юденича. Нельзя...
В безлюдном, пустом на вид Петрограде идет, продолжает идти жизнь. И где-то в недрах этой жизни - склады оружия, которое в любой момент может подняться открыто, сеть конспиративных квартир, регулярное сообщение через линию фронта, центры саботажа - незримая деятельность подпольных организаций, самая опасная из которых - монархическая офицерская организация, численность которой, по имеющимся сведениям, активно пополняется сейчас кадрами с фронта. Эта переброска говорит об одном ведется подготовка к моменту, когда армия Юденича вместе с Северным корпусом подступит, а она подступит-таки вплотную к Петрограду...
Распутывать, распутывать каждый клубок, каждую ниточку, которая тянется к Юденичу...
Да, лихо это он загнул на вчерашнем собрании. "Распутывать каждую ниточку"... Это особенно здорово прозвучало, ребята даже хлопали. А вот она, на столе, ниточка, поди ее распутай! А не распутаешь - себе дороже. Сучий лях не забыл, как пришлось на полгодочка подвинуться с места. Памятлив, гад, ох и памятлив... И еще неизвестно, кто из своих работает на него, копит Петерсовы промашечки-ошибочки.
Петерс раскрыл папку. Взгляд скользнул по знакомым до оскомины строчкам. Не представляющие интереса личные бумаги. Документы, удостоверяющие личность-посыльного в ставке главнокомандующего Северо-западной... Непромокаемый пакет с цифровой шифровкой - объем в десять ремингтонированных листов... Пометка на конверте - "Петроград, лично полковнику Л."... И что делает особо острой необходимость вытянуть ключ так это то, что такие штучки не ползают через границу в одном-единственном экземпляре... Расшифровать не удалось - ребята мудрили и так и эдак... Цифры не дублируют друг друга ни разу.
Уже несколько допросов его, Петерса, водит этот дерьмовый щенок. А ведь сперва показалось, что расколоть будет легче легкого, с такой спокойной простотой мальчишка отвечал на все вопросы. Да, документы верны. Да, штаб Северо-западной. Знаком ли с главнокомандующим? Разумеется, да. Как близко? Лично состоит в распоряжении Его Высокопревосходительства.
Может быть, парень не так прост? Хотел набить себе цену? Но какого ж рожна ему было надо, если как раз тут-то он и перестал отвечать?!
Если тут можно сказать - перестал. Были ему даны распоряжения насчет шифровки? Да, были. Какие распоряжения? Сопроводительные к шифровке. В чем заключались? В непосредственных инструкциях. Каких инструкциях? По выполнению задания.
Мать его за ногу... Что особенно бесит - ни капли гонора не было в этом издевательстве. Было безразличие. Вежливое и почти... доброжелательное.
Стоп, стоп! Да вот она - зацепочка! Нету у него ключа, попросту нету! Врет! Потому врет, что в гараж неохота, ясное дело... Смекнул небось, что только ему и жить, покуда думаем, что из него что-то можно выжать... И, пока допросы, поймал единственный шанс - не зря и карты открывает - знаком, мол, лично состою... Что ж - тут можно одну идейку обмозговать.
Петерс запустил в волосы короткие пальцы. Ладно, по ходу будет видно. Что они так копаются, черт возьми, на сегодняшний день еще двенадцать допросов только по делу НЦ и три по забастовке инженеров!
- Алло? Петерс. Вы что там - у тещи на блинах?! Мне следующий на допрос будет или нет?
2
Первый, второй пролет лестницы... Еще одна площадка... Голова немного кружится, впрочем, это неважно.
"Каким все это рисовалось в воображении? Допрос в виде поединка. Превосходство жертвы над палачом. Господи, как глупо! Нравственного превосходства этот человек видит в тебе столько же, сколько в бутылке, когда куда-то пропал штопор... Поединка нет. Но нет даже и зрителя, потому, что играть роль благородного героя перед этим существом - слишком явное метание бисера... Ах ты черт!"
Справляясь с головокружением, Сережа прислонился к стене.
- Руки назад!! - Конвоир, молодой парень с проступившим в лице выражением легкого испуга, с поспешной лихостью клацнул затвором.
Сережа, скользнув по красноармейцу безразлично-мертвым взглядом, помедлил, собираясь с силами. Нашел чем пугать, безмозглый дурак. Других проводили утром по коридору, а я это видел. Я видел, как по коридору проводили других.
О чем я думал? Ах да... О поединке... Но плевать на поединок, не в этом дело, даже не в этом. Но ведь вообще никто не узнает о том, корчил ты тут древнего римлянина или вылизывал дурно пошитые сапоги работников Чрезвычайки... Можно не сомневаться в том, что в любом случае вся отчетность успеет сгинуть в этих достаточно малоромантичных стенах... Так что на внесение в анналы отечественной истории рассчитывать не приходиться. Зрителей нет. Впрочем... Честь имею представиться, г-н прапорщик! Вот и мы докопались с Вами до самого дна... Вот оно - дно. Это то, что нельзя отнять. Не мало ли этого зрителя? Если мало, то играть больше - некого. А за этим - конец, более страшный, чем смерть.
3
- Ну что, не надумал разговориться?
Голос и вид человека за столом не сразу, словно откуда-то издалека проникли в сознание Сережи: к горлу подступил комок тошноты. Словно сама болезнь, бродившая по телу кругами - от дырявого легкого до неподживающей ноги, болезнь, обволакивающая мозг липкой паутиной лихорадки, тошнотворно и мучительно перехватила дыхание. Болезнь и грязь, второе делает первое еще более гадким. Но ведь это - почти отдых, когда так дурно, это дает единственную возможность не думать о том, о чем думать невыносимо.
