Но, к сожалению, не многих Воронов.

Ни своего домена, ни даже очага в Рузанне у меня нет и не было. И, надеюсь, никогда не будет. Тут и так много Вечных, их интересы постоянно пересекаются, а разрешаются далеко не всегда мирным путем. Мне же всегда хватало Элезии, хотя тому же Шандру это кажется странным. Он относительно молод и просто не застал те времена, когда я и сам думал иначе.

Я сделал несколько шагов по тисовой аллее, ведущей к Эксере — так называлась резиденция Вагабра. Роскошный, огромный парк в центре столицы окружал это причудливое, очень древнее сооружение. Эксеру невозможно назвать красивой, но она поражает воображение своей монументальностью и основательностью. Массивные одинаковые прямоугольные строения с куполами-крышами соединены множеством однообразных аркад, слишком примитивных для резиденции правителя. Камень зданий охряно-желтый, без каких-либо украшений, настенных росписей, барельефов и лепнин. Есть кольцо фонтанов вокруг резиденции, но в скульптурных композициях представлены только люди. Перед центральным входом — олень в натуральную величину, выточенный из белоснежного мрамора, простой и естественный, словно живой.

Я толкнул массивные дубовые двери и оказался в холле. Сумрачно. Прохладно. Пять галерей ведут в разные части резиденции, у каждой — два охранника. Охрана Вагабра набирается только из зависимых боевых рас — райзе, нигийцев или рэммов, причем выбор делается еще в раннем детстве, так, чтобы при посвящении хозяином стал или сам Вагабр, или начальник охраны. Начальниками охраны Вагабра, опять же, становятся только разумные из зависимых боевых рас. Нынешний, к примеру — рэмм. Небольшого ростика, темнокожий и красноглазый, коренастый и мускулистый, на вид — весьма неуклюжее существо, если не знать, на какие чудеса способны эти творения человеческого интеллекта. Рэммы, как и райзе, продукт биологического конструирования, только райзе создали Двуликие, а рэммов — орден Аспида. В этом-то вся и разница. Все, что делали Наги в пору своего расцвета, доводилось до совершенства.

Нынешнего Вагабра до обретения ипостаси звали Ваэлем, он был разумным ассаром Ар Ирнана: высоким, худощавым, светловолосым, сероглазым. Узкое лицо, светлые брови и ресницы, тонкие губы, длинные изящные пальцы. Вечные не любят рассказывать о своем прошлом до принятия ипостаси, но я знал, что Орден Аспида очень надеялся обрести в нем собственного, давно потерянного покровителя. Что-то в нем было от истинных Нагов, в этом сдержанном, суховатом человеке. Он был моложе меня как Вечный — всего 151 год, ипостась он обрел где-то лет в 35, а значит, на столько и выглядел. Отношений у нас с ним не сложилось никаких, ни деловых, ни дружеских. Мы просто были — он и я, каждый на своем полюсе власти. Я не мешал ему, он не лез в мои дела.

Что же изменилось теперь?

Меня проводили в Зеленую приемную, в которой я и до этого неоднократно бывал, еще даже при старом Вагабре. Зеленая приемная действительно была зеленой: стены ее отделаны яблочно-зелеными панелями с тонким растительным орнаментом, размещенным в нижней их части, на светлом мраморном полу лежал темно-зеленый ковер. По углам комнаты в напольных вазах стояли живые цветы.

— Здравствуй, Рессер. Рад тебя видеть. — Вагабр отошел от окна, улыбаясь, складывая руки на груди и коротко кланяясь. Потом жестом указал на роскошное кожаное кресло.

— Кофе?

Я кивнул. Зерна кофе мы вывезли со Старой Земли, здесь этот напиток так же популярен, как и там, только вкус у зерен, выращенных в местных землях, несколько другой — меньше горечи, больше сладости. Реваль успешно торгует со Старой Землей, под какой-то там легендой, привозя в Ар Соль их настоящий кофе, который стоит у нас очень дорого. Зато и вкус у него другой. Вкус сопричастности… Естественно, земные поставщики Реваля ничего не знают о конечном пункте назначения их товара. Есть и контрабанда, но Стражи таких отслеживают, а Пауки — отлавливают. Случаются иногда специально спровоцированные прорывы Грани, и в этом случае отследить и изловить хорошо подготовленных и обученных нарушителей гораздо труднее.

Нет, кофе у Вагабра был обыкновенный, местный. Чуть более сладкий, чем нужно. И булочки, пышные, нежные, свежие. Через минуту их не стало — я решил не стесняться.

— Что с разрушенным участком Грани? Есть информация, случайность это или умышленная акция?

Умышленная акция? Этот вариант не приходил мне в голову, все, кроме огромной площади разрыва, выглядело вполне естественным. Ваэль что-то знает? Что ж, спасибо за намек.

— Есть догадки, — коротко ответил я, пряча удивление. — Но делиться пока не стану, доказательств маловато.

— Найдешь — не сочти за труд, пришли весточку.

Я коротко кивнул. Потом скопировал его же вежливо-заинтересованное выражение лица и стал ждать продолжения.

Вагабр Ваэль не спеша допил кофе, поставил чашку на стол, встал, прошелся по комнате. Потом мельком оглянулся на меня.

— Древняя Элезия населена большим количеством Двуликих и всеми расами ассаров, но, несмотря на это, живет спокойнее и благополучнее остальных земель, — начал он неспешно. — Ни войн, ни конфликтов, ни массовых попыток сорвать Грань. За последние лет тридцать я не слышал ни об одном конфликте даже среди бреннов, а они, как ты знаешь, миролюбием не отличаются. Должен признаться, для меня это удивительно, мне все время приходится разбирать внутренние склоки Корта Лессена, — он тяжело вздохнул. — Карма это моя… А у вас даже граница с Анг Миртом затихла.

Я с достоинством кивнул. Приятно, когда тебя хвалят. По крайней мере, признание, что мой край живет спокойно, я считаю похвалой.

— Последнее десятилетие нападения нэргов редки, — пояснил я. — Но они никуда не делись. Все равно приходится быть настороже.

— Слышал, вы с Гевором взялись за месторождения под Дымным Кряжем, — продолжил Ваэль. — Раньше это считалось технически невозможным.

— Наука на месте не стоит, — ответил я банальностью. — Копаем потихоньку.

— И как результаты?

— Очень обнадеживают, — усмехнулся я. — Реваль уже трижды подкатывал с деловыми предложениями, одно другого интереснее.

— И что? — в глазах Вагабра мелькнул неподдельный интерес.

— Пока подожду.

Тот усмехнулся.

— Хочешь сыграть с Ревалем на его поле?

— Упаси бог, — я вернул ему усмешку. — Просто жду. Куда торопиться-то?

Вагабр кивнул. Опять покружил по комнате. Сел.

— Я хочу обратиться к тебе от имени Совета Вечных.

Он посмотрел на меня с опаской. Я ждал.

— Все мы хотим, чтобы ты вернулся в Совет.

— Кто — мы? — уточнил я с прохладцей.

— Все Вечные, кто воплощен на сегодняшний день. Восемь из нас просят тебя вернуться в Совет и присоединиться к совместным деяниям.

— А девятый? — ехидно осведомился я.

— Даллах воздержался.

Я едва не рассмеялся. Даллах терпеть не может сборища Вечных, хоть и таскается время от времени на светские мероприятия в те края, где есть его домены. Для него подобные встречи — привычка, ритуал, как для меня, например, утренний полет. Ширин, насколько я знаю, при общей нелюбви к совместным сходкам, относится к ним как дополнительному развлечению, пересказывая мне, кто и что в очередной раз отмочил. Однако уйти так демонстративно и бесповоротно, как я когда-то, никто так и не отважился.

— Видимо, он знал заранее мою реакцию, — сказал я. — Не вижу смысла возвращаться.

Ваэль вздохнул.

— Ты забыл, что ты — часть системы. Есть вещи, которые мы можем сделать только вместе.

Я покачал головой. Вместе мы можем многое. Например, создать новые земли, как когда-то создали Анг Мирт. Чем это кончилось, знает теперь каждый школьник. Анг Мирт создали и заселили около трех тысячелетий назад, пытаясь воплотить мечту о рае. У них получилось — возникла новая, невероятно прекрасная земля. К сожалению, они не смогли этот рай сохранить, передравшись за сферы влияния и подконтрольные территории. Жуткая, разрушительная война превратила этот рай в ад. Какое-то время его бросили на произвол судьбы, уничтожив большинство ведущих туда шеадров, а через несколько столетий обнаружилось, что жизнь там все еще теплится и продолжает развиваться по своим странным законам, принимая удивительные, подчас уродливые формы. Когда угроза Солнечным Землям стала реальной, Вечные вновь объединились, чтобы уничтожить Райские земли. И потерпели поражение — для достижения цели им не хватило единства.