Вернувшись в гостиную, под ручку с Блейзом, блондин поднялся в спальню и отрубился. И лёжа в постели во втором часу ночи, Драко мучился от агонии, состоящей из чувства вины, стыда, сожаления и разочарования в себе самом. Ему было страшно представить, что об этом могли узнать мать и Грейнджер. Единственный вариант был - рассыпаться в прах, в случае их осведомленности.

Малфоя на эту тему мучили кошмары.

Как только он провалился в сон, к нему в гости пожаловали картинки с лицами Нарциссы и Гермионы, которые отворачивались от него из-за того, что он сделал, или как они находили его в луже собственной крови, или как Лорд убивал их, а он не мог помочь, потому что был мёртв. По собственной глупости.

Драко просто пытался сбежать от проблем, но это сделать невозможно, потому что ты бежишь только от себя.

Нужно решать и бороться с неприятностями, иначе никак. Правда, эти неприятности тоже бывают разными и в случае слизеринца они не были выдуманными. Представьте подростка, который рос в не самой приятной обстановке и с расистскими наклонностями, в последствии которые он переборол, но столкнулся с монстром, у которого хобби убивать тех, кто, по его мнению, не достоин жить. И что мы получим?

Получим человека, который в шестнадцать лет столкнулся с тем, что не каждый взрослый выдержит. И Малфой не выдержал: сломался, дал слабину. Таким точно гордится не будешь и Драко было противно от самого себя, но это стало нормой.

Он не хотел бросать ни Грейнджер, ни маму, но в тот момент про них просто забылось и сейчас всё это возвращалось в десятикратном размере. Все попытки их защитить стали бы просто ничем. Его борьба не имела бы смысла.

Воспоминания атаковали его разум, пока он трясся под несколькими одеялами и согревающими чарами. Он думал о матери, что было бы с ней, когда она об этом узнала. Вряд ли Нарцисса дотянула бы до Рождества, зная, что муж в тюрьме, а сын порезал вены, как магл.

А Грейнджер была вообще кошмаром номер один. Он представлял её реакцию, как бы она жила с этим. Со знанием, что не смогла его спасти, хотя она и не была виновата, но её комплекс героя считал бы иначе. Возможно, это событие могло на неё так сильно повлиять, что жизнь была бы просто разрушена.

Из-за него.

Самобичевание не приносило облегчения, оно делало только хуже, но это было то, что нужно. Малфою нужно было всё вспомнить и осознать, чтобы впредь не повторять таких ошибок и не идти на поводу у страха и трусости. Он больше никогда ничего подобного не выкинет. Нет.

Драко костями ляжет, но не допустит в своей голове больше подобного бреда, и не даст другим, если потребуется.

Слизеринец клялся сам себе, что сделает всё, чтобы защитить самых дорогих ему людей. Пускай это значит, что ему нужно жить, когда он это не хочет. Драко всё сделает.

Так и не уснув на протяжении всей ночи, Малфой чувствовал себя отвратительно, он пошёл в ванну и принял душ.

Закончив процедуру, он вернулся в комнату, где ещё все спали, вытирая на ходу волосы полотенцем.

Драко сел на край кровати и достал из тайника в прикроватной тумбе дневник. Он не знал, что хотел увидеть там, но была надежда на что-то хорошее. Даже почерк Гермионы вызывал самые положительные эмоции. Эта мысль принесла за собой другую: их переписку на Чарах. Как же он любил её дразнить, словами не передать. Это было такой мощной зарядкой эндорфинов, что хватало на несколько дней.

Грейнджер была уникумом для него. Ему никогда не бывало с ней скучно и вряд ли это изменится.

Пролистав страницы с их последней перепиской, Драко увидел новую запись.

В нашем кабинете перед завтраком, срочно.

Малфой нахмурился и не совсем понимал, что это значило. Не могла же Гермиона узнать о том, что он натворил? Или что-то случилось именно с ней?

Последняя мысль заставила блондина судорожно вздохнуть и начать собираться в ускоренном режиме, чтобы прийти раньше и подготовиться к чему бы то ни было.

Надев свитер и брюки, накинув сверху школьную мантию, Драко спустился в гостиную и вышел в коридор. Было достаточно прохладно, уже декабрь. Через неделю начинались зимние каникулы.

Взбодрившись прохладой подземелий и поднявшись на четвертый этаж, Малфой вошел в заброшенный класс для занятий по трансфигурации. Они с Гермионой нашли его в том году, когда в библиотеке не было возможности нормально видеться, из-за придвигающихся экзаменов и студентов, неожиданно вспомнивших об учёбе. Да и это было гораздо удобнее - встречаться именно здесь.

Прислонившись к краю парты, Драко посмотрел на наручные часы и вздохнул. Слишком рано. Завтрак был в девять, а сейчас только половина восьмого. Чёрт.

Но не успел слизеринец расстроиться, что пришел слишком рано, как дверь открылась и вошла гриффиндорка. Она быстро закрыла дверь и повернулась к нему.

Взгляд у неё был… жуткий.

Гермиона смотрела на него, не отрываясь, неожиданно быстро преодолела расстояние между ними и врезала кулаком прямо ему в глаз.

- Ты козёл!

- Твою ж мать… Грейнджер, ты чего творишь? – Драко отошёл от неё на несколько метров, от греха подальше, и принялся баюкать свой глаз, который начал болеть.

- Что творю? Это у тебя надо спросить! – она глубоко и судорожно дышала, практически крича на него. Вид у неё был помятый. Юбка перекошена, свитер, гораздо больше нужного размера, а сверху мантия, которая болталась, волосы всклокочены, будто она забыла про существование расчески.

- У меня? Что я сделал? – Драко молился Мерлину и Салазару, лишь бы это было не то, о чём он подумал.

- Не пытайся увиливать, Драко Люциус Малфой, понял?! Я вчера разговаривала с Забини, и он всё мне рассказал, – гриффиндорка сложила руки на груди и угрожающе на него смотрела. Это был страшный взгляд, который лучше не видеть.

- Блять… - парень зарылся рукой в волосы и отвёл глаза. Было стыдно.

- Как ты… мог, я… Драко, что случилось? – Гермиона уже была не зла, она плакала и вытирала слёзы с щёк.

Малфой только сейчас заметил, что глаза у неё были опухшие с самого начала. И почувствовал себя мудаком и полным уёбищем.

- Малыш, прости, – слизеринец подошел к девушке и притянул её к себе, крепко обнимая. Её руки ещё пару раз стукнули его по спине и дрожь от истерики становилась сильнее. – Прости, пожалуйста, я козёл, мудак и гнида. Я не должен был так поступать, сам не знаю, почему это сделал.

Гриффиндорка дрожала и не пыталась ответить на его объятие. Она подняла заплаканное лицо и посмотрела прямо в глаза Драко:

- Почему? Что случилось? – голос хриплый от слёз.

- Я… Кэти, это я сделал. Она должна была просто отнести посылку и всё. Но ей приспичило посмотреть, что там, – Малфой боялся смотреть на Гермиону, он знал, что там увидит. Разочарование.

- Это был ты, – вот и всё, уже ясно, что она про него подумала, стало страшно.

- Грейнджер, клянусь тебе, это была случайность, – гриффиндорка замерла в его руках и смотрела ему куда-то в грудь, будто пыталась увидеть сердце.

Девушка отошла от него и его руки опустились, не только в прямом смысле. Она провела руками по волосам и закрыла глаза.

- Кого ты должен убить? – вопрос не самый приятный для него и ожидаемый от неё.

- Дамблдора, – резкий вздох и шокированный взгляд карих глаз.

- Это же самоубийство, Дамблдора ещё никто не мог победить, это бред! – Гермиона начала ходить из стороны в сторону и её гениальный мозг всё понимал сам. – Постой… это значит, что Кэти должна была отнести ожерелье Дамблдору и он бы умер.

- Да, так задумывались, – Драко смотрел на неё не отрываясь, и ждал свой приговор, внезапно, шрамы, которые остались на запястьях, начали покалывать.

- Почему ты и почему его?

- Помнишь наш разговор в том году? – девушка кивнула, и он продолжил. – Это сбылось, я пытаюсь отбелить репутацию нашей семьи в глазах Тёмного Лорда, иначе он сочтет нас не достойными звания его соратников.

Малфой грустно ухмыльнулся и перевел взгляд на свои ботинки из драконьей кожи.