— Данко!
— Данко, успокойся!
Револьвер со стуком опустился на стол. Подоспев, Фостер дернул напарника за плечо, когда тот принялся душить парнишку, не обращая внимания на сестру Эрла. Но пальцы помощника шерифа сжимались все сильнее, лишая легкие доступа кислорода.
Озверевший Данко смотрел в глаза младшего Хемпса и видел, как тот начинает терять связь с реальностью. Дорожки слез на щеках его не трогали, как и слабое трепыхание, кашель и попытки сделать вдох.
Крепкий удар в челюсть отбросил Данко от Эрла; мексиканец повалился на пол, цепляя стул. Щелчок затвора револьвера заставил его замереть.
— Встал и успокоился. Твою. Мать. Данко!
Злость клокотала внутри. Она разрасталась и заполоняла рассудок. Джеймс понимал, что… Мать твою, только что здесь мог быть труп! И тогда этот парнишка отправился бы на виселицу.
— В следующий раз не будешь разбрасываться СВОИМ оружием!
Открывая барабан кольта, вытряхивая все пули на пол и швыряя оружие в грудь Данко, Фостер сразу же двинулся к парню.
— Эй, Эрл… Ну, все, успокойся. Твоя сестра жива. Ты не виноват. А Данко плохой шутник. Слышишь? Я не злюсь на тебя, парень. Всё. Всё… давай, вставай.
Ловя Эрла за запястье, осторожно поднимая его с пола, вытаскивая из угла, в который тот забился, шериф говорил с ним, как с напуганным ребенком. Медленно, мягко и стараясь не проявлять ни капли злости. Обхватив его за плечи, прижав к себе, Джеймс почувствовал, как сильно колотило парня.
— Ну-ну, все закончилось… Твоя сестра на тебя не злится, правда ведь, Рут?
Приговаривая тихо, Фостер прикрыл на пару секунд глаза. Что ещё могло случиться в течение этого гребаного дня? В Кейптаун словно что-то вселилось с приходом этого Артура Моргана: то разгулялись волки и фермеры один за другим приходят жаловаться на убитый скот, то Нильс Хэммиш с похищенным Лесли Буном, теперь Эрл и эта ситуация!
Похлопывая по спине парня, Джеймс не выпускал его из крепких объятий. Он был уверен, что тот уже не выхватит из кобуры кольт и не перестреляет их. Теперь уж точно нет.
— Рут… Помоги своему брату рассказать, что произошло.
Девушка все еще пребывала в шоке. Она часто моргала, но не могла вымолвить ни слова.
Эрл постепенно успокаивался — объятия шерифа отвлекали его, вытесняя страх нарастающим ощущением дискомфорта. Чужие руки словно продолжали душить его, сжимая и выдавливая воздух из легких.
— Ох…. Эрл… — наконец-то отмерев, Рут широко распахнутыми глазами смотрела на спину брата, — Ты ведь мог меня… Зачем ты взял оружие? Что вы вообще делали с моим братом?
Попытавшись подняться, но чувствуя, что ноги еще дрожат и подкашиваются, девушка села обратно. Ее высокий мелодичный голос не был наполнен злобой или укором. С виду она всегда была мила и безобидна, как овечка. Но кто знал ее лучше, понимал, что стелила она мягко, а спать-то было жестко.
Эрл закопошился в руках Фостера и отодвинулся от влажного пятна своих слез и соплей на жилете шерифа. Дойдя до сестры, он рухнул на колени перед ней и, всхлипывая, зарылся лицом и руками в ее юбку. Рут положила ладонь на его взмокшие волосы и погладила их.
— Боже праведный… Братик… — ухватив его за ухо, девушка оторвала лицо Эрла от своего платья, но тона не изменила, — Никогда, никогда не бери больше оружие, Эрл! Ты понял меня?
Он закивал, и Рут отпустила его, вновь принимаясь поглаживать по голове и успокаивать.
— Я… Даже забыла зачем пришла… — отведя потерянный взгляд в сторону, девушка озадаченно вскинула брови.
Пресекая предупреждающим взглядом уже открывшего было рот Данко, Джеймс выдохнул. Они все, кажется, забыли о чем шла речь до разыгравшихся событий.
— Кхм… Наверное, потому что у вас что-то случилось, Рут?
Собственный голос показался Джеймсу севшим. Кашлянув, стягивая с себя шейный платок, который отчего стал слишком душащим, мужчина перевел взгляд на Данко. Тот продолжал молчать, но мрачно смотрел на притихшего подрагивающего парня.
— Ах, да… Эрл пошел утром к лошадям как обычно, и его крик нас всех перебудил. Видимо ночью на лошадей напали волки. Животные проломили загон и убежали. А нашу собаку загрызли. Шериф, сделайте с этими тварями уже хоть что-то!
— Волки, значит…
Пробормотав, Джеймс постучал пальцами по столу.
— Данко, отведи миссис Хемпс домой вместе с Эрлом. Хватит с них потрясений на сегодня. Мы займемся волками, не переживайте. И… Данко?
— Да, шериф?
Останавливаясь возле Рут, разворачиваясь, мексиканец выжидающе уставился на Фостера. В его фигуре до сих пор сохранялось напряжение, а стиснутые зубы сдерживали проклятия. Заведя руки за спину, он смотрел исподлобья, отчего его вид еще более зловещим.
— Без рукоприкладства.
— О, шер-р-и-и-ф, да что бы я? Пф. Ни за что, ни разу! Я и мухи не обижу, — нарисовав благожелательность на лице, Данко положил одну руку на талию Рут, а вторую Эрлу на плечо, в следующее мгновение грубовато подталкивая парня к двери.
Но не особо сильно.
Стараясь сдержаться от не утихшего желания придушить этого щенка.
— Подожди меня на улице, Рут. Я быстро. И… вытри ему лицо, а. Смотреть тошно.
Подождав пока дверь за женщиной не закроется, мексиканец громко выдохнул и ударил кулаком в стену, «спуская пар».
Джеймс тоже не сдержал вздоха. Садясь на стул и опираясь локтями о колени, он потер затылок. Шериф, как и его напарник, прекрасно понимал, что несколько минут ранее здесь была Костлявая с косой, и всем посчастливилось, что обошлось без смертей.
— Кхм. Значит, ты хочешь арестовать мужа Рут Хемпс?
— Только не говори, что ты поверил этому…
— Дурачку? Ну-ну, герой-любовник. Надеюсь, мне не придется спасать твою задницу от палящего из винчестера Гарри. Иди уже….
Когда дверь за Данко закрылась, Джеймс посидел еще пару минут. Опираясь локтем о ногу, он помассировал переносицу. Нужно было решать проблему с волками. И как можно скорее, ведь в городе есть дети. А зверь — это зверь. Ему ничего не стоит задрать сначала овцу, лошадь, а потом случайно поймать ребенка и тогда… Кейптаун будут атаковать волки, понявшие, что человек — это тоже еда.
Покачав головой, шериф выдвинул ящик. На стол со стуком опустились стакан и бутылка. Виски обжег язык и горло. Фостер повторил, наливая себе вторую подряд: выпивая залпом и прикрывая глаза. Откинувшись на спинку стула, отклоняя его так, чтобы стоял лишь на задних ножках, мужчина, не открывая глаз, а накрывая их ладонью, провел ею к подбородку смазанным движением.
Им нужно было устроить охоту на волков.
***
Весеннее солнце приятно пригревало сквозь одежду, не смотря на то, что прохладный горный воздух не позволял расслабиться до конца и то и дело подныривал под расстегнутую куртку, бодря тело.
Джеймс сцарапывал въевшуюся пыль со шляпы, время от времени кивая проходящим и приветствующим его жителям Кейптауна, дожидаясь у участка возвращения Данко и второго помощника — Карла, за которым мексиканец должен был заехать на обратной дороге.
Его жеребец, еще привязанный к коновязи, пощипывал пучок свежей травы и слегка обмахивался хвостом, укомплектованный всем необходимым для выезда на охоту. Подняв прищуренный взгляд к солнцу, Фостер надел шляпу и достал карманные часы. Короткая стрелка уже переползла с цифры десять и заставила шерифа недовольно нахмуриться.
Наконец из-за поворота показался Данко на своей тяжеловозной рыжей кобыле.
— Ты не поверишь, Джеймс…!
— Миссис Хемпс попала в беду и ты спасал её, вследствие чего опоздал на добрые пол часа?
— Пошел ты… Весь настрой на добрую охоту сбил.
— Будто она будет доброй и легкой, — подхватывая под уздцы Норда, шериф почти сразу помрачнел.
Волков в их краях всегда было немало, но то, что они начали забегать на фермерские угодья, ранчо и даже нападать на лошадей в загонах, было очень плохим знаком.
— Карл еще не появился?
Неожиданно прилетевший маленький камушек прямо в спину Данко, заставил его развернуться. Полноватый, невысокий мужчина лет сорока пяти щурился и посмеивался, поглаживая аккуратно подстриженную бороду и подкрученные на манер большого города усы. Несмотря на то, что по возрасту он был старше Фостера и Данко, ребячества и непоседливости в нем было гораздо больше, чем в его напарниках в юные годы. Да и на законника он не походил от слова «совсем». Слишком веселым, затейливым и приветливым был его характер, а круглое лицо светилось добротой и любовью ко всему миру. Проще было принять его за добродушного полного пекаря или салунного бармена, с которым хотелось поделиться всем на свете. Однако законник был из него неплохой — положительно хитрый, на удивление проворный и крайне осведомленный обо всем, что творилось в округе.
