— Ладно, — выдохнула Грейнджер, понимая, что в любом случае надела бы его. Она подняла взгляд и смотрела, не стесняясь, в глаза Беллатрикс, понимая, насколько она увязла в этих чувствах.
— Ты взглядом хочешь прожечь во мне дыру? — первая не выдержала Лестрейндж, недовольно сведя брови на переносице. Гермиона поджала губы, не зная, что ответить.
Беллатрикс посмотрела на неё сверху вниз, что-то обдумала и, нагло улыбнувшись, притянула её к себе, целуя, комкая бледными руками её мантию. Гермиона не успела даже вдохнуть, поддавшись настойчивым губам и смело отвечая, выгибаясь в спине и пуская руки в мягкие тёмные кудри, сжимая их. Колющие, но приятные мурашки пробежали по телам. Им обеим нужна была эта близость.
Гермиона первая отстранилась, но одна её рука всё ещё осталась в волосах Беллатрикс, а другая спустилась на изгиб шеи. Дыхание сбилось. Лестрейндж довольно усмехнулась и провела языком вдоль губ Гермионы, заставляя ту еле сдержать тихий стон и тут же поджать губы, краснея.
— М-м, — томно протянула Беллатрикс. — Не стоит стесняться своих желаний, Львёнок.
Грейнджер чуть сжала пальцы на шее женщины, будто заставляя себя оставаться в этой реальности. А та лишь снова усмехнулась и подхватила её под бёдра, легко перенося их на прохладные простыни. Гермиона поцеловала Беллатрикс первой, уже совсем не стесняясь и впиваясь ногтями в кожу.
Грейнджер ближе прижалась к тёмной ведьме и, дотянувшись, прикусила мочку её уха. Мысли её были заполнены тем, как отчаянно хотелось больше и больше прикосновений. Беллатрикс мокрыми поцелуями спустилась к подбородку и ниже, к шее. Мягко и с упоением впивалась в чувствительную кожу, изредка задерживаясь. А Гермиона тихо стонала, руками оглаживая плечи Беллатрикс и сжимая их в особенно чувственные моменты. Магия сгущалась в воздухе, становясь почти осязаемой и пьянящей сознание не хуже любого алкоголя. Внутри их обеих она бурлила, выкручивала и подстрекала к действиям. Ни одна из них не отступит.
— Бел-ла… — протяжно простонала Гермиона и посмотрела ей в глаза.
— Я так долго хотела закрепить эту связь, позволь мне, Львёнок, — мурлыкала Беллатрикс, походя на кошку, а Гермиона думала о том, что ей невозможно отказать.
— Я тоже хочу.
Беллатрикс притянула её, мягко целуя, языком проскальзывая в её рот, тем самым углубляя поцелуй. Руки расстёгивали пуговицы рубашки, почти не путаясь. Чувствительную кожу ужасно раздражала одежда. Она была преградой, хотелось почувствовать чужую кожу на своей.
Руками Лестрейндж зацепилась за ворот её мантии, и пёстрый гриффиндорский галстук полетел на пол, а Гермиона выгнулась, наслаждаясь даже тогда, когда ногти случайно задели кожу шеи. Стянув рубашку, Беллатрикс сняла с неё лифчик, обводя языком один из сосков. Грейнджер поддалась вверх, смакуя новые неописуемые ощущения. Она застонала, стоило Беллатрикс проделать тоже и с другим соском. Голос Гермионы был хриплым, наполненным желанием.
Руки Гермионы неуверенно потянулись к платью Беллатрикс. Они дрожали, но отчаянно пытались стянуть ненужную ткань.
— Я хочу тебя, пожалуйста, — скулила Гермиона.
— М-м хорошо, Львёнок, — Лестрейндж утянула её в очередной поцелуй, используя беспалочковую магию. И Беллатрикс как никогда была рада ей.
Гермиона прикрыла глаза. Ощущение соприкосновения кожи к коже сводило с ума. Именно так было идеально и нужно с самого начала.
Когда открыла глаза, она жадно посмотрела на голое тело своей возлюбленной. Её глаза странно сверкнули, замечая шрамы, но это заслонило почти детское восхищение. Так много слов вертелось на её языке, но весь этот поток сбил ощущение прохладной магии и понимание, что теперь и она абсолютно без одежды.
— Многие считают меня психически больной, но лишь твои бёдра по-настоящему могут свести меня с ума, — томно прошептала Беллатрикс ей на ухо, руками проведя вдоль талии молодой ведьмы и спускаясь ниже. Оглаживая бёдра, пробегая по ним пальцами, притягивая ближе и, наконец, доходя до желаемого. Взгляд её метнулся к лицу Гермионы. Не найдя там то, чего опасалась, она провела пальцем по клитору и чуть надавила, не спеша, следя за каждой эмоцией. Гермиона буквально застыла от непривычного и приятного ощущения, вцепившись в её плечи.
После рука Беллатрикс скользнула вдоль половых губ, и первый палец мягко и довольно легко скользнул внутрь. Этого, казалось, было так мало, что затем прошёл и второй. Грейнджер судорожно вздохнула, прикрывая глаза. Беллатрикс была нежной, будто та на подсознательном уровне понимала, что ей нужно именно так. И это нравилось Гермионе.
Когда Грейнджер привыкла к ощущению пальцев в себе, она немного насадилась на них. Беллатрикс улыбнулась, целуя Гермиону, и не спеша терзая её губы, прежде чем медленно пальцы начали своё движение, параллельно продолжая стимулировать клитор. Беллатрикс выводила по нему причудливые круги, иногда надавливая. Это приводило Гермиону в восторг. Она то стонала, то вздыхала, теснее прижимаясь к тёмной ведьме. Сознание их будто пыталось запечатлеть каждую малейшую деталь. Магия сгущалась и ощущалась вокруг, словно сплетаясь. Гермиона не знала, а чувствовала это.
Но вскоре она и вовсе забыла о какой-то магии вокруг, окончательно теряясь в Беллатрикс. Кажется, пальцы той, творили чудеса. Гермиона обвила её шею руками и скулила куда-то в плечо, наслаждаясь. Было жарко, было приятно. Лестрейндж придавила её к постели. Грейнджер вскрикнула и простонала, когда её накрыло что-то очень сильное и приятное. Она впилась поцелуем в метку с первой буквой своего имени около ключицы женщины. Беллатрикс вздрогнула и что-то тихо пробормотала.
Лестрейндж притянула Грейнджер ближе и легла рядом. Это было правильно. Молодая ведьма прижалась ближе к ней, целуя в шею и пытаясь выровнять дыхание после первого в жизни оргазма, что заставлял все мысли путаться.
— Я… могу? — неуверенно спросила Гермиона через пару минут, подняв голову. Беллатрикс сощурила глаза и постучала пальцем по губам в задумчивости. А после она притянула Грейнджер к себе спиной ближе, горячим дыханием опаляя кожу на шее и прикусывая мочку её уха.
— Спи, сейчас не время, — прошептала она.
Гермиона повернулась в объятиях, чтобы смотреть в тёмные глаза своего соулмейта. Её охватило такое тепло, что, казалось, она не сможет даже слова сказать, но тут же она выпалила, решившись, — я люблю тебя, Беллатрикс.
— Я тоже люблю тебя, Гермиона Грейнджер, — легко ответила Беллатрикс, целуя её. Их руки переплелись, а метки закололи и сверкнули. Самое прекрасное мгновение. Сейчас они были вместе, желая лишь продлить это счастье.
***
— Гермиона Грейнджер! — послышался звонкий голос подруги, как только девушка появилась в Большом зале на обеде. Под заинтересованными взглядами многих студентов Гермиона сжала сумку на плече покрепче. Тут же рядом оказалась Джинни, беря её под руку и уводя к знакомому месту за столом Гриффиндора. Там уже сидели Гарри и Рон, а на некотором расстоянии о чём-то разговаривали Луна и Невилл. Гермиона улыбнулась, всё же зря она так избегала своих друзей.
— Привет, ребята, — воодушевлённо поздоровалась она, садясь на скамью.
— А ты прямо светишься, — подмигнул Гарри, когда рядом с ним привычно примостилась Джинни.
— Не плакать же мне, — фыркнула Гермиона.
— Вчера у тебя был день рождения, а ты выглядела так, будто с дементором поцеловалась, — обеспокоенно заговорила Джинни, не спеша есть или пить. Она как-то особенно внимательно разглядывала Гермиону, кажется, даже понимая в чём тут дело.
— День не очень был, — буркнула Грейнджер, пытаясь отвлечься на еду. Сегодня она казалась аппетитнее.
— Как скажешь, но всё же мы обязаны отметить твоё совершеннолетие.
— Хогсмид? — спросил Гарри.
— Ты же не думаешь, что соваться за купол хорошая идея? — закатила глаза Гермиона и уже тише продолжила, — кто знает, я слышала ситуация очень накалилась.
— Давайте не здесь, — буркнула Джинни и все согласно кивнули, решая, что сейчас так подставиться было бы глупо.
