Дальше он уже не упирался. Они шли молча.

Только дойдя до дома старика, Такао будто бы вспомнил.

— Там же Мэй. Она… Меня… Нет.

Он как не в себя дернул руками, дабы освободиться из хватки синоби.

— Успокойся, тебе говорю. Ты в чем виноват? Перестань.

Кадзу пытался удержать друга, с каждым разом всматриваясь все пристальнее в повязку на измученном лице.

— Если она меня увидит… Испугается. Не хочу. Не хочу этого. Жалости…

— Она увидит.

Слова резанули и заставили колдуна молчать, друг снова повел за собой, несильно сжимая плечи…

Увидев колдуна в таком состоянии, и встревоженного Кадзу рядом с ним, Чонган сразу же исчез в другой комнате, возвращаясь через несколько минут с необходимыми лекарствами. Для промывания, обеззараживания..

— Где Мэй? — Такао подал голос, вопрошая старика.

Дверь открылась в тот момент, когда он задал вопрос.

— Дедушка Чонган, я…

Характерный звук трав, ударяющихся об пол, резанул уши. Такао не рискнул повернуться. Но для достаточного шока Мэй хватило видеть его со спины…

Колдун сглотнул. Кровью заблестели на скулах желваки. Мэй медленно приблизилась к мужчинам, всмотрелась в лицо дзенина. Лента, которая должна была быть белой, становилась алой на глазах.

— Потом. Мэй, помоги, пожалуйста, — Кадзу казался вежливым, как никогда.

— Снимай кимоно.

Кицунэ удивленно моргнула. Чонган мог посмеяться с нее в этот момент, но давящие обстоятельства не позволяли…

— Помоги снять его кимоно.

Такао впервые заговорил с ней.

— Мэй, я позже все объясню. Помоги, пожалуйста.

Мэй, подняв рассыпавшиеся травы, и поставив на стол, аккуратно поддела края обезображенного лазурного хаори. Слой за слоем они оголяли спину дзенина. Сквозь кимоно раны казались ужасными, но только раздев полностью, стало понятно, что увечья намного серьезнее.

Кицунэ всеми силами старалась не выдать волнения и ужаса от увиденного, от чего поджимала губы. Влажная тряпка коснулась изувеченной поясницы. Такао оскалился, но звука не издал. Лишь когда Чонган отмыл кровь, и Мэй залила жидкость на раны, он шумно выдохнул.

— Все уже, все. Бедный мальчик… — себе под нос проворчал старик.

Только сейчас, когда Такао сжал кулаки от боли, Мэй заметила отсутствие бинтов на руках. Тактично промолчав, она посмотрела на дедушку Чонгана, ожидая дальнейших поручений. Старик ответил ей шепотом, отойдя от мужчин подальше.

— Ничего. Успокоиться ему надо. Он же себя винить сейчас за все начнет. Ты проследи, чтобы глупостей не натворил. Проведи до дома. Ты нужна ему сейчас…

Кицунэ поклонилась. Она встретилась взглядами с Кадзу. Он резко вскочил и направился к двери.

— Ты куда?..

— За Сатоши. Кимоно нужно чистое.

Чонган вышел в другую комнату. Мэй, воспользовавшись случаем, присела рядом с дзенином. Он двигал головой на звуки ее шагов.

— Мэй?

— Да.

Холодные пальцы гейши коснулись его запястья.

— Они уже не потребуются. Минимум на 5 лет…

Кицунэ долго держалась, и все же слеза покатилась по щекам… Она еле слышно шмыгнула носом.

— Мэй… Прости.

Мужчина вытянул дрожащую руку с целью коснуться ее лица. Но ее перехватили. Ладонь прижалась к щеке.

Распахнулась, в следующий миг, дверь.

Переполошившийся Сатоши держал в руках черного цвета кимоно.

— А вы тут…

Сатоши застыл на пороге, а его глаза расширились от шока от представшей перед ним картиной… Мэй резко отвела взгляд, а Такао убрал руку от ее лица.

Кадзу хотел съязвить, но вовремя остановился. Он подтолкнул Сатоши в глубину комнаты. Послышалось резкое «Не стой, не смущай.»

Такао медленно повернул лицо к Сатоши. Синоби скривил лицо на столько сильно, что слава Ками, Такао его не видел.

— Здравствуй, Сатоши.

Тон колдуна был на столько ровным и непоколебимым, что синоби с трудом верилось в наличие ран у него на теле.

Чтобы отрезвить обстановку, Такао протянул руку, напоминая, что он сидит в одной нижней одежде. Сатоши закашлялся и подал кимоно.

— Все детали обсудим позже.

Дзенин поклонился Сатоши, потом на звуки шороха кимоно повернул голову в дальний угол. Специально ли Кадзу был таким шумным? Чтобы колдун привык ориентироваться на звук?

Поклонился лучшему другу.

Синоби покинули дом Чонгана. Тогда Мэй предложила:

— Чаю или сразу пойдем…

— Пожалуй, пойдем сейчас. Не хочу осквернять дом лекаря своим присутствием. Ему итак пришлось несладко сегодня.

Мэй увидела, как Такао пытается нащупать ткань кимоно и натянуть на себя его. Но не желая смотреть, как он снова мучается, гейша помогла, на что мужчина не смел возразить.

***

Следуя за ним, словно тень, Мэй была наготове в любой момент поддержать и направить дорогу. Но от дома Чонгана до его дойти не составило трудностей. Все пути и шаги были выучены давно.

Такао щелкнул пальцами, и дом наполнился светом. Он неспешным шагом прошелся в глубь дома, но напротив седзи в свою комнату остановился, осознав, что Мэй осталась на пороге.

— Мэй?

А чего он ожидал? Что она пойдет за ним? Да кому он теперь нужен, такой, дефектный? Слепой.

— Хорошо, я прекрасно понимаю твое решение.

В голосе скользнула тень отчаяния.

Девушка встрепенулась.

— Нет. Что ты, Такао. Я подумала о другом… Подумала, что ты хотел бы остаться наедине с мыслями…

Колдун покачал головой.

—Наоборот. Мэй, если можешь, не уходи, не сейчас.

С каждым словом голос выдавал печаль, злость, унижение.

Чёрное кимоно сильно контрастировало с серебристыми волосами, Мэй на миг залюбовалась. А в следующий момент дзенин услышал шорох подола одежды, и легкую женскую поступь. Он хотел открыть седзи, но кицунэ опередила его.

— Спасибо.

Мужчина присел на край футона. Мэй последовала за ним, но не решалась присесть. Повисла неловкая тишина. Внезапно она будто бы вспомнила:

— Нужно промыть раны, вокруг глаз. Отмыть кровь. Не нужно так сидеть.

Подойдя ближе, она аккуратно коснулась его лица кончиками пальцев. Тонкие пальцы дзенина сжали ее запястье…

— Нет, Мэй.

— Ты боишься, что мне станет неприятно? Это не так.

— Я не могу знать, как я выгляжу сейчас. Но могу предположить, что не самым… благородным образом.

— Пожалуйста… Позволь помочь тебе хоть раз.

Мышцы лица напряглись, и он медленно кивнул.

Мэй скрылась в другой комнате, вернувшись через минуту с наполненной водой миской, тряпкой и… светло-голубой лентой. Он сложил картинку у себя в голове, понимая, откуда послышался треск рвущейся ткани.

— Мэй, зачем ты…

— Кимоно у меня много, тебе сейчас это нужнее. Позволишь?

Девушка села подле него, дожидаясь положительного кивка. Потом поддела ногтями край побагровевшей ленты, оголяя глаза… Вернее то, что от них осталось.

— Не смотри, — дзенин отвернул голову, но Мэй вернула его подбородок к себе.

— Тише…

Влажная ткань приложилась к коже, стирая грязь, кровь, слезы.

В следующие секунды, когда последняя капля крови была стерта, глаза накрыли лентой.

Встретились потрескавшиеся губы с ее нежными.

Несколько порезов на щеках царапали кожу гейши. Она пыталась не представлять, как Привратник мучал дзенина.

Мужчина не отстранился, не упирался, ответил лаской на ласку. Но Мэй не смогла удержать его на долго…

— Почему ты не уйдешь? Почему ты здесь?

Кицунэ не сразу поняла таких колебаний в поведении.

— Зачем ты меня мучаешь? И себя…

— Такао…

— Кому я нужен теперь, такой?

Кицунэ сказала громче.

— Мне… И не только мне. Кадзу, деревня, Чонган…

— Они просто еще не до конца осознают, с чем связались… Мэй, я слепой дзенин, это хуже всего.

— Прежде всего, ты синоби… Хорошо ориентируешься на звуки… Это не должно стать проблемой, тем более… Я буду помогать…

— Это другое, Мэй.

Он отвернулся, выпутав руки из ее пальцев.

— Как пожелаешь. Но ты сам попросил меня остаться.