Румыны очень хотели, чтобы город с богатой историей, многонациональным населением, крупный культурный центр принадлежал им.

Поэтому, укоренившись в Одессе, как они считали, навсегда, румыны принялись возрождать город не только в экономическом, но и в культурном плане. Для офицеров немецкой и румынской армии требовался культурный досуг. Их было необходимо как-то развлекать и отвлекать от страшных реалий войны. Поэтому первым делом в городе были открыты все театры.

На оккупированных территориях их начали возрождать как индустрию развлечений для нацистской армии. Но сразу так не получилось.

В Украине театры имели ярко выраженный национальный характер. В Одессе ставили национальную украинскую классику, старались знакомить зрителей с мировыми образцами. Театры, которые оккупанты хотели использовать для собственных нужд, были нацелены в первую очередь на общение со своим народом.

По статистике, в начале 1942 года из 56 наименований спектаклей, которые шли в репертуаре театров на оккупированной территории Украины, 45 постановок были из украинской классики. Очень популярны были такие, как «Наталка-Полтавка», «Запорожец за Дунаем», «Сватовство на Гончаровке».

А из 36 наименований мировой оперы и классики балета наиболее востребованы были «Мадам Баттерфляй», «Кармен» и «Травиата».

Оккупанты разрешили театрам оставить часть постановок на родном языке. Поэтому для тех одесситов, которые жили в оккупированном городе, театры стали глотком свежего воздуха, лекарством для души, отдушиной в кошмаре жуткой реальности.

Эвакуация в Одессе, как и во многих других городах, проводилась, если можно так сказать, несправедливо. Эвакуироваться могли далеко не все жители. В первую очередь этим воспользовалась партийная элита, вывозя свои семьи и многочисленных родственников, а простым одесситам часто это было недоступно. Очевидцы вспоминали огромную очередь в порт, которая начиналась от Пушкинской улицы и заканчивалась Таможенным спуском.

В оккупированной Одессе осталось около 300 тысяч жителей. Многие из них были обречены на смерть. Но выжить хотели все. Выжить во что бы то ни стало. А для этого хороши были любые способы, и уж тем более возрожденная культурная жизнь города.

В газетах, которые начали выходить с конца 1941 года, жуткие приказы оккупационного командования, призванные внушать страх перед новым режимом, соседствовали с анонсами спектаклей, фотографиями улыбающихся горожан, информацией о мелких происшествиях в повседневной жизни. Печатались даже… кулинарные рецепты, что выглядело совсем уж чудовищно. И советы для поддержания красоты…

Подвергая строгой цензуре все, что печаталось в газетах, румыны старались создать иллюзию обыкновенной, будничной жизни, в которой ничто не грозит рядовым гражданам и которая станет даже счастливой для тех, кто будет послушен. Поэтому объявления о выставках, премьерах, литературных вечерах, концертах знаменитых артистов, рецензии на спектакли – такие новости и статьи на полосах газет усиленно создавали иллюзию нормальной жизни города.

С 27 октября 1941 года стала выходить издававшаяся ежедневно «Одесская газета» – самая первая городская газета при оккупационном режиме. За ней появились «Молва», «Колокол», «Наши дни», которые освещали светскую жизнь. Также выходил еженедельный юмористический журнал «Смех» и газета для детей «Детский листок». В начале 1942 года в Одессе вышло даже несколько поэтических книжек – Есенина, Гумилева и некоторых одесских поэтов.

Но вернемся к театрам. Вслед за газетами появились и зрелища для развлечения оккупантов. В Одессе было открыто 13 театров, среди них небольшие любительские, часто очень сомнительного характера. Были и театральные объединения, включающие разные жанры – например, цирковой, музыкальный и драматический. Спектакли в них «лепились» самые простые, без слов, чтобы все, происходящее на сцене, было понятно и интересно оккупантам.

13 декабря 1941 года открыл свои двери Одесский оперный театр. Его директором был назначен артист – тенор Селявин. Решение возобновить работу театра приняли на общем собрании труппы, разумеется, после согласования с оккупационной властью. Состав труппы театра насчитывал 100 человек.

Первой постановкой с начала войны стала опера «Евгений Онегин». Все местные газеты писали о том, что зал на премьере был забит до отказа. Причем было понятно, что лучшие места были заняты немецкими и румынскими офицерами.

Следующими спектаклями, которые появились в репертуаре одесской оперы, стали «Риголетто», «Аида», «Тоска».

Театр ставил и произведения румынских авторов – это было обязательно. Однако опера Мушатеску «Сон в зимнюю ночь» и балет Константинеску «Свадьба в Карпатах» никакого успеха не имели. Наверное, потому, что румыны не избегали пропагандистских спектаклей и были намерены жестко диктовать свои правила во всех сферах жизни.

Понятно, что русские и украинские пьесы в репертуаре никогда не стояли первыми: сначала шла немецкая, затем – румынская пьеса. Ну а потом уже украинская или русская.

Весь инвентарь, декорации и костюмы в театрах остались прежними – вывезти до начала оккупации их не успели. В театре происходило по два представления в день – как правило, в 13.00 и в 16.00 или 18.00.

Почти сразу же в город хлынули многочисленные гастролеры – в основном, это были румынские и немецкие театры.

Бухарестский театр «Керебуш» под руководством Тудора Мушатеску установил своеобразный рекорд: только за 1942 год его труппа побывала в Одессе четыре раза! Из Италии приезжал знаменитый дирижер Молинари. Возобновила работу и Одесская консерватория, директором которой была назначена бывшая певица Мариинской императорской оперы в Петербурге хорошо известная Лидия Липковская.

В Одессу в самом начале оккупации начали возвращаться многие артисты, которые по разным причинам были вынуждены бежать из страны.

Кроме Оперного, в городе заработали Театр эстрады, Театр камерной оперетты «Гротеск». Местный опереточный актер Анчаров открыл свою оперетту. Группа актеров, переехавших из Киева, открыла Романтический театр. Зрителей принимали также Театр обозрений, театр «Бомонд» на Куликовом поле, Театр на Слободке, театр «Юность».

На Греческой улице в 20 номере заработал театр «Интим». Как было известно многим, его директор сразу показал себя отъявленным подонком. Когда в конце 1941 года, после взрыва комендатуры на Маразлиевской в городе шли расстрелы, люди погибали сотнями, он обратился с вопросом к оккупационным властям: «Народ возмущается, почему в городе нет танцев?»…

Конечно, большинство зрителей в театрах составляли румынские и немецкие офицеры. У интеллигентной одесской публики на это попросту не хватало денег. Местные жители не знали, как выжить, и очень редко могли платить за билеты в театр. Даже на галерку, на которую, как известно, они были самыми дешевыми.

Еще одним важным развлечением было кино. В городе открылось 15 кинотеатров, в которых крутили немецкие ленты. Фильмы демонстрировались без дубляжа и только из стран – союзников фашистов: Италии, Румынии. Но бо5льшую часть репертуара составляли немецкие ленты, носившие откровенно пропагандистский характер.

К примеру, в кинотеатре «Виктория» на бывшей Ришельевской, в советский период – улице Ленина, состоялась премьера фильма «Весь мир танцует» немецкой кинокомпании «Тоблис».

В городе проходили выставки живописи. Правда, местные художники часто отказывались принимать в них участие – не хотели сотрудничать с оккупантами. К удивлению, именно художники оказались более нравственными и идейными – в отличие от актеров, писателей, музыкантов и журналистов.

Но наибольшей популярностью у оккупантов пользовались все-таки рестораны и кабаре. Многие театральные артисты, днем выступавшие в театрах, по вечерам пели и танцевали в кабаре. В эстрадных исполнителей переквалифицировались даже драматические артисты, которые никогда прежде не выступали в музыкальных постановках. Причиной, разумеется, был голод, страшная нужда. И именно поэтому артисты вынужденно шли на сотрудничество с оккупантами.