— Надеюсь, позже меня поймешь. Прости, что не смог уберечь тебя. Защитник, называется, еще и сам в это дерьмо влез.

— Постепенно пройдет, — попытался обнадежить Володя, но, наткнувшись на мой взгляд, махнул рукой и замолчал.

— Одно существо убеждало меня, что здесь создается коллективный разум, смысл жизни которого – неограниченный рост, — вспомнил я слова темного.

— Вполне возможно. Эта система имеет определенный демографический смысл. При беспорядочной половой жизни и отсутствии забот о потомстве рождаемость в разы выше, чем в традиционных семьях.

И здесь темный оказался прав. Если бы сразу ему поверил, не сидели бы здесь по уши в дерьме.

— Ладно, давайте спать ложиться, — предложил я зевнув. — Вы на кроватях, я как-нибудь на стульях.

Спать легли одетыми. Через двадцать минут Володя уже сопел, видя второй сон, а я, кряхтя, пытался устроиться на четырех стульях, расставленных в ряд, пока вся конструкция не развалилась.

— Ложись рядом, — услышал я Надин голос, — как-нибудь разместимся.

Выбора не было, и я перебрался на кровать. Деревянная кровать и матрас, набитый сеном, были узковаты, поэтому лежать пришлось на боку – Надя у стены, а я, стараясь не задевать ее, с краю. Кончилось тем же – я опять грохнулся.

— Давай меняться, — заявила Надя, ложась с краю.

Я лег за ее спиной у стенки, и ей, чтобы не упасть, пришлось вплотную прижаться ко мне. Руку некуда было девать, и я приобнял ее, заодно придерживая от падения. Я впервые лежал с ней в одной постели, но назвать эту сцену постельной мог бы только девяностолетний девственник, решивший перед смертью проверить, действительно ли это так здорово, «спать с женщиной».

Из головы не уходила Анна. Все-таки она меня зацепила, так просто не сотрешь из памяти. Надя лежала молча, но через несколько минут затряслась от плача. Представляю, каково ей, если меня только зацепило, и то не могу прийти в себя. Я вспомнил, как задолго до Нади девушка, к которой я успел прикипеть, предпочла мне крутого бизнесмена. Позже я случайно встретил знакомую, которую бросил парень. Вот мы и лечили друг друга полгода от душевных травм. Кстати, очень эффективным оказалось лечение – я и думать о той забыл. Только, наверное, сейчас этот рецепт будет не к месту.

— Все, все, успокойся, — прошептал я ей в ухо, — пройдет немного времени, и все устаканится. Найдешь другого парня в сто раз краше Николая и забудешь его. Меня тоже зацепила Анна, но я же не плачу.

Надя обернулась и удивленно посмотрела на меня. В свете луны ее заплаканное лицо было прекрасно.

— Тебя тоже?

— Увы! У них это на потоке, и отлажено до совершенства. Они манят нас, вызывая чувство влечения, но их ответные чувства фальшивы. Вся их система порочна, она противоречит природе человека. Ладно, ничего, ведь, страшного не случилось. Будем продолжать дружить, ага?

Надя кивнула и, перевернувшись, устроила голову у меня на плече. Я гладил ее по голове, словно ребенка, до тех пор, пока она не уснула. Я не согласен с теми, кто считает, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна. Я сам дружил с девушками без всякой задней мысли. Правда, позже узнал, что не все из них считали это только дружбой. «Хорошо бы найти ей славного жениха вроде Володи», думал я засыпая, «а мне и одной Нади хватит».

Утром проснулся от звона посуды. В окно светит солнце, у керосинки хозяйничает Владимир, Нади нигде не видно.

— Вставай, засоня, — обернулся Володя, — завтрак готов.

Вышел на улицу. Великолепное раннее утро. Над озером встает солнце, пахнет полевыми цветами и лесом. Надя, вытирая лицо, стоит у рукомойника.

— Доброе утро, — здороваюсь я, — как ты?

— Могло быть и лучше.

Умывшись, захожу в дом. На столе горячий кофейник, кофе в глиняных кружках, открытая банка консервов, галеты. Как говорится, чем богаты, тем и рады.

— Научи ходить между мирами, — попросил я Володю, садясь за стол, — не стреляться же каждый раз ради этого.

— Ты и так умеешь, только не знаешь об этом. На вот таблетку, запей – на первый раз поможет перейти.

К концу завтрака я почувствовал легкое головокружение. На улице головокружение усилилось.

— Голова кружится? — посочувствовал Володя. — Все нормально, так и должно быть. Теперь возьми нас за руки и представь себе какое-нибудь место в другом мире, в котором ты был, и где хотел бы побывать еще раз. Попробуй совместить то место и то, что видишь вокруг, постепенно усиливая вид другого места. Страстно пожелай быть там.

Вспоминать долго не пришлось – самое красивое место, виденное мной за последний год, было «Мальдивы», в мелководье которого мы с Надей купались, впервые попав в Дом. Я стал смотреть на озеро, при этом представляя себе во всех подробностях окружающий вид в тот день на том берегу.

Голова у меня и так кружилась, а тут я едва не упал, потеряв ориентацию. Постепенно в голове прояснилось, и мы с Надей одновременно вскрикнули, обнаружив себя рядом с гигантской ажурной конструкцией, которую в тот раз видели с пляжа. Огляделся вокруг. Отделенный от нас изумрудной водой мелководья, вдалеке виднеется остров, на котором стоит наш Дом. Это мы удачно попали, ведь, могли же оказаться в воде.

Повернувшись, внимательно осмотрел конструкцию. Диаметром в несколько километров, она напоминает параболическую радиоантенну, но таких размеров антенн не бывает, она бы развалилась от собственного веса. Ладно, давай посмотрим, что там. Под ажурной конструкцией видны стены какого-то строения, прилепившегося к ней в самой узкой ее части. Немного в стороне заметна дверь, к которой мы, переглянувшись, неспешно направляемся.

— Гостей не ждали, — сообщает Володя, подергав ручку, — дома никого нет.

— Надя, попробуй, — киваю я на дверь, — тебе должна открыться.

Ее попытка оказалась не лучше Володиной, и настала моя очередь. Без всякой надежды я дергаю ручку и едва не падаю – дверь открывается неожиданно легко. Делаю осторожный шаг, и вздрагиваю от мягкого женского голоса, раздавшегося откуда-то сверху. Язык незнаком, но интонации похожи на приглашение или, в крайнем случае, вопрос, но явно не на угрозу.

— Ты поняла? — спрашиваю Надю, полагая, что это гиперборейский язык, которым она владеет.

Она молча качает головой. Вот те раз! Выходит, это сооружение не имеет отношения к гиперборейцам, а принадлежит другой расе, возможно даже, враждебной им.Что же это за язык? Ведь, проскальзывает что-то знакомое. Я пытаюсь вспомнить, где я мог слышать такие интонации, но ничего в голову не приходит.

Между тем, женский голос продолжает что-то вещать, временами останавливаясь, видимо, ожидая ответа. Этот голос ассоциируется у меня с милой приветливой женщиной, желающей нам добра. Вот опять повторилась та же фраза, сказанная радостным и, в то же время, учтивым тоном, словно я вернулся домой после долгих странствий, и на пороге меня встречают друзья и родственники. Так было, когда я вернулся из армии… и вот же, вот – у меня в голове все сложилось – она сказала: «Добро пожаловать домой». От ее слов я, действительно, почувствовал себя дома.

Теперь я понимал все, что она говорила, мало того, я даже попытался отвечать, осторожно подбирая слова. Разумеется, я сознавал, что со мной разговаривает искусственный интеллект, никакой женщины здесь просто не может быть, но это нисколько не снижало чувства восторга от того, что я разговариваю с кем-то на своем давно забытом, но родном языке. По ходу беседы выяснилось, что в основе искусственного интеллекта матрица какой-то женщины по имени Лола, и что ей будет приятно, если я буду обращаться к ней по этому имени.

Пока я общался с ней, Надя и Володя изумленно смотрели на меня, ничего не понимая.

— Кто ты? –– подозрительно спросил Володя. — И что это за язык?

— Подожди, — отмахнулся я, — дай самому разобраться.

Лола спросила, голодны ли мы и, услышав отрицательный ответ, предложила пройти в комнату отдыха. По полу широкого коридора заструилась синяя световая лента, которая привела нас в просторную комнату с множеством кресел и парой диванов, расположенных амфитеатром. Только мы сели на диван, перед нами появилось объемное изображение земли, заполнившее всю центральную часть комнаты.