— Ты какой-то агрессивный, — Андрей наставляет на него вилку. — Покажись специалисту. Проверь здоровье.

— Ты ешь, ешь. Добавки хочешь? — Артур кивает на его тарелку. — Пошли на кухню. Я добавлю.

— Артур, выйдем покурим, — Алан повелительным тоном старшего брата обрывает перепалку.

— Я бросаю, — Артур откидывается на стуле.

— Со мной за компанию.

— Идите с Андреем. Курение убивает. Рак. Импотенция. Идите.

— Артур! — взвизгивает Олли. — Немедленно прекрати!

— Ребят, со мной сходите. Все трое, — глава семьи, Вагиз Морозов, негромко откашливается, и все сразу смолкают. — У меня там коньячок коллекционный в кабинете остался. Сигары кубинские. Ну их, ваши сигареты, пыль одна, — он выбирается из-за стола, высокий крепкий мужчина, подтянутое тело в уютном домашнем костюме, на висках седина, на носу смешные очки в широкой круглой оправе, и пахнет от него всегда трубкой и крепким кофе, и голос низкий и тихий, и, на вид он кажется добреньким дядечкой, что целыми днями почитывает газетку в кресле-качалке у камина. Да только грубо промахнешься, если в скромный образ поверишь, погоны генерала здорово учат владеть собой, ему и голоса повышать не надо — все слушаются.

Они уходят. Вчетвером. В кабинет. За столом висит неловкое молчание, замечаю, что нервно стучу трубочкой в стакане со смузи и убираю руки на колени, сцепляю пальцы.

Олли с наигранным оживлением хвалит запеканку. Марина с Настей поддакивают. На меня косятся и подруги, и родители Леры, и я уже чувствую, что опять кругом виновата.

Впервые за столом устраивают разборки. И, наверное, правда из-за меня, братья давят на Артура по поводу развода, а он злится.

Смотрю в телевизор, на свадебные титры, там идёт нарезка поздравлений от каждого гостя по отдельности.

Настя наклоняется через стол:

— Кстати, на счет свадьбы. Завтра в ресторане закатывают бал. У меня рук не хватит. На один вечер хотя бы подключишься?

— Мы ведь решили, — зажимаю в зубах трубочку, пью. — Получим дипломы и сразу ищем другую работу. У тебя свадьба была, и мы отложили.

— Так ты и не ищешь пока, — щурится Настя. — А на банкетах всегда хорошо платят. В общем, придёшь к обеду, договорились, да?

Глава 23

Верчу блюдо с пышным хлебом, с разных сторон рассматриваю румяные бока. В ямочку в центре высыпаю соль, всю солонку.

В ресторане дурдом, персонал стоит на ушах, ди-джей настраивает аппаратуру и визжащие звуки режут перепонки.

Обожаю, когда вокруг балаган. Атмосфера праздника пропитана дофамином.

— Каравай готов? Они подъехали, — мимо пролетает взмыленная Настя, швыряется в меня белым полотенцем с расшитыми вручную краями.

Подкладываю полотенце под блюдо с хлебом и тороплюсь на крыльцо.

Каравай.

Хмыкаю.

Давно у нас в ресторане не праздновали свадьбу по традициям, где мать невесты встречает молодоженов хлебом-солью, и все такое, здесь чаще наткнешься на жениха в костюме вампира или на сценарий, заточенный под "Алису в стране чудес", а этот свежий хлеб в руках — нечто устаревшее, но очень милое, искренне симпатизирую молодой семье.

В холле суета, мне никто не хочет помочь, спиной наваливаюсь на дверь и выбираюсь на крыльцо.

— Принесли? — навстречу бросается женщина с короткой стрижкой, мать невесты.

Передаю ей хлеб и убираюсь с глаз долой.

На стоянке уже куча глянцевых авто в ленточках, грудится толпа. Погода супер, почти осень золотая, на солнышке еще можно греться.

Стою в сторонке, курю, слушаю громкий хохот и выкрики.

— Отдыхаешь? — звенит сбоку радостный щебет.

— Валяюсь кверху пузом, пью коктейли, — киваю, улыбаюсь Лере. Волосы в высокой прическе, чёрное блестящее платье, метровые каблуки. — Салют. Ты откуда?

— Да вот, — она поправляет закрученную, облитую лаком прядку. — Вчера за ужином слышала, как вы с Настей договаривались. На счет свадьбы. Боссы ваши здесь сегодня?

— Вроде приедут.

— Отлично. Проведешь меня? — она вдруг переходит на заговорщицкий шепот.

Стряхиваю пепел. Отматываю во времени. Неделя назад, Настина свадьба, Лерины ядовитые туфли и минет.

— Ты же сказала, что напилась тогда, — намекаю на сцену в Ванином кабинете. — И чтобы я братьям не говорила. Я не сказала.

— И я Артуру не сказала. Как ты в "Терассе" с каким-то мужиком по лужам ползала. Кажется, это был деловой партнер Артура.

Давлюсь дымом.

Она меня шантажирует?

Думает, что я у Артура за спиной с компаньонами его шоркаюсь.

А дальше его родители мне предъявят, что на трассе меня видели в короткой юбке и ботфортах.

Она невинно хлопает накрашенными ресницами. Швыряю бычок в урну.

— Прям щас Артуру позвони, Лер, — иду к крыльцу. — Смартфон дать?

— Ну ладно, тебе сложно что ли, — она семенит рядом, грудью прижимается к моему локтю. — Ваня трубку не берет. Нигде его выловить не могу.

— Так он бабник, — не сдерживаюсь, поворачиваюсь к ней. — Забудь.

— Отличный совет, Юль, — она усмехается. — Ты бы сама забыла? Так просто, раз — и из памяти швырнула, да?

Смотрю на окно своего кабинета и понимаю, что не только не забыла, я уже мозг себе вывихнула, я уже злости не чувствую, я уже не думаю ни о ком, кроме них, даже во сне помню.

— Пойдем, — сама тяну ее за руку. — Народу много, не заметят.

Оставляю Леру праздновать и ждать принца, включаюсь в работу, все у меня под контролем.

За огромными окнами сгущаются сумерки, гости накидались напитками радости, заражаюсь общим счастьем и под веселую попсу пританцовываю, иду по залу, за плечо наклоняю к себе ведущего и докладываю:

— В плейлисте осталась пара треков. Подготовиться успеешь? Или дальше пляшем?

— Успею, бейби, успею, — парень улыбается, лезет обниматься. — Кстати, мы с ди-джеем в конкурс ту песню добавили, которую ты спрашивала. Мы молодцы? — он клацает зубами над моим ухом.

Искусственно улыбаюсь — в этом моя проблема, плохо умею держать дистанцию с людьми на работе, и каждый готов залезть на шею.

— Умнички, — выворачиваюсь, торможу спасительную официантку и сую нос в поднос. — Куда несёшь?

— Так…гостям, — от странного вопроса она теряется, я с ней за компанию бросаю ведущего. Пользуясь случаем, она спетничает. — Тут тебя какой-то мужик искал. Не со свадьбы по-моему. Упакованный весь. Питбуль.

Собираюсь спросить, почему питбуль, но взгляд натыкается на белую маску с ушками. Спущена до носа, видно лишь мужские губы, мужчина глушит шампанское и неклюже танцует вокруг нас.

Невежливо задираю пластик, за ним незнакомые пьяные глаза, в моем вздохе разливается разочарование.

К черту их. В туалет хочу. Стучу каблуками к арке, в темной нише останавливаюсь и достаю вибрирующий телефон.

Читаю сообщение.

Настя пишет, что уже не приедет.

Ещё бы она приехала. Под самый конец. Когда я весь вечер одна тут торчу.

Юля, ну ты же знаешь, у Андрея такой напряженный график, и если выдается свободное время в выходной, я хочу провести его со своим мужем — намекнула она.

И укатила в шесть вечера.

Медовый месяц, я не тупая.

Зеваю в ладошку, прислонившись к стене, наблюдаю за суетой.

Конкурс, двенадцать участников. Песня, которую я заказывала, будет третьей играть. Под выступление кота.

На втором танце гаснет свет и россыпью вспыхивают огоньки свечей, красота.

Взгляд бездумно плавает по костюмам гостей, темнота смешивает всех в общую массу, и в ней не сразу замечаю высокую фигуру, пробирающуюся сквозь толпу.

Мужчина в черной маске.

В черной, не белой, а у меня трясутся поджилки, нет не кажется, он в упор никого не видит, он идёт ко мне.

Метр за метром расстояние смазывается, он твердым шагом прёт на меня, и надо отступить, иначе он собьёт меня с ног, но не могу, прирастаю к месту.

Между нами остаётся несколько шагов, и тут он резко тормозит. Напротив меня.

Черная маска, бликующая от свечей, похожа на собачью. На питбуля.