– Очень приятно, – тем не менее, я одарила всех вежливой улыбкой.

– Так ты пригласишь нас войти? – поинтересовалась Тамара Васильевна. – Может, чайком угостишь?

– Проходите, раз пришли, – Глеб кивком показал на кухню.

– А что ж Софья Ильинична, где она? – тетя, не медля и секунды, подхватила «девочек» пол локотки и потянула за собой в кухню.

– Гуляет где-то, – Глеб неопределенно пожал плечами и последовал за ней, одновременно увлекая и меня следом.

– Ну и ладно, – гостья будто бы и обрадовалась этому. – Потом увидимся…

– Да здесь я, – донесся с лестницы голос бабули, а следом и постукивание трости. – Не дождетесь… Тамара, ты ли этого? Чего явилась?

– Вас проведать, Софья Ильинична, – елейно протянула та. – Тортик вот принесла. Заодно девочек Левиного племянника прихватила, а то скучают, бедные…

– А чего тебе у Серовых не сидится? Зов крови, что ль, покоя не дает? – старушка уже спустилась с лестницы и шустро направлялась в нашу сторону.

– Ну тоже скажете, Софья Ильинична, – а тетя все же растерялась, стушевалась, даже порозовела сквозь слой пудры.

Я переводила взгляд с нее на Глеба и его бабушку и никак не могла взять в толк, при чем тут Серовы и почему этих девушек, если они относятся к той самой семье, так спокойно пустили в дом. Вчера ведь встреча с их мужчинами едва не переросла в драку. А Тамара Васильевна? Какое отношение она имеет к этим Серовым?

– Ладно, неси свой торт на кухню, – скомандовала Софья Ильинична. – Глеб, ставь чайник…

В кухне гостьи чинно расселись за стол, бабушка тоже, я вызвалась было помочь Глебу с чаем и посудой, но он почти силой усадил меня с остальными, сказав, что справится сам. Скоро на столе уже стоял сервиз, в кружках дымился чай, а торт был порезан и разложен по блюдцам.

– Прости, а почему твоя тетя дружит с Серовыми? – украдкой спросила я у Глеба, пока Тамара Васильевна засыпала Софью Ильиничну вопросами о ее самочувствии.

– Она вышла замуж за одного из них, – отозвался Глеб так же тихо. – Был большой скандал, потом все кое-как улеглось, но ее предательства никто в нашей семье не забыл.

– Глеб, – Тамара Васильевна словно почуяла, что мы говорим о ней. – Значит, мой племяша наконец дозрел до женитьбы? Это очень хорошо, очень…

– Чем же? – Глеб приподнял одну бровь. – Мне кажется, это мое личное дело, разве нет?

– Конечно-конечно, – всплеснула тетя руками и натянуто захохотала, – а то чье же?

Потом она вдруг ойкнула и насторожилась:

– Шум какой-то во дворе, не слышите?

– Нет, – бесстрастно отозвалась бабуля, подцепляя ложкой кремовую розочку с торта и тут же отправляя ее в рот.

– Я тоже, – Глеб бросил взгляд за окно.

– Будто упало что-то, – торопливо пояснила Тамара Васильевна и посмотрела на меня: – Сходи, милая, проверь…

– Я сам схожу, – Глеб начал подниматься.

– Нет, пусть Анечка сходит, – тетя растянула губы в улыбке. – А я пока совета у тебя спросить хочу…

Так, похоже, меня просто захотели ненадолго выпроводить из кухни, чтобы сказать нечто, не предназначенное для моих ушей.

– Хорошо, я проверю, что там упало, – отозвалась я, вставая. Потом успокоила Глеба, который все еще колебался: – Все в порядке, я быстро.

На самом деле уходить далеко я не собиралась и уж тем более покорно исполнять «просьбу» тетушки. Всего лишь вышла, демонстративно хлопнув входной дверью, чтобы в кухне было слышно, а затем на цыпочках вернулась.

Вот не люблю подслушивать, но тут, как подсказывала интуиция, дело касалось меня. Понимаю, что ничего лестного не услышу в свой адрес, но меня волновала реакция Глеба.

И я не ошиблась.

– Глеб, как ты мог? Зачем тебе она? Уже весь поселок судачит о тебе и ней, – понизив голос, говорила Тамара Васильевна. – Зачем тебе этот… Человек.

«Этот человек» неприятно резануло слух, словно я не девушка, а существо среднего рода, недостойная не то что называться невестой Глеба, а даже имя мое произносить. Какая-то тетя у Глеба, простите, хамоватая. Стало обидно чуть ли не до слез. Неприятно, очень.

– Тебя, тетя, а уж тем более остальных, это вообще не должно касаться, – в голосе Глеба заиграли нотки агрессии.

– Глеб, ты забываешься, – тетя тоже заговорила более жестким тоном. Это из ряда вон входящее событие, чтобы… – тут я вновь на несколько секунд оглохла, точно как вчера во время препираний Глеба с Серовыми. Да что ж такое? Наверное, надо обследоваться. А то и слух подводит, и галлюцинации.

– Позор не только на вашу семью, но и весь наш род! – тем временем продолжала родственница Глеба. – Это возмутительно! Софья Ильинична, а что вы на это скажете? Вас не расстраивает, что ваш внук связался с этой… девицей?

Я сцепила зубы, приказывая себе не терять самообладания.

– Так я предлагала Глебушке укусить ее, – как всегда без лишних эмоций отозвалась бабуля. – А он не хочет. И сам тоже… не хочет.

Господи, что за новый бред? Опять это «укусить». Будто вампиры, честное слово. Смешно и неудобно. Шутка бабули устарела…

– Повторяю: я не собираюсь ни перед кем отчитываться, – заговорил Глеб. – И девчонок своих нечего мне было приводить. Ты ничего этим не добьешься, ясно?

– Глеб… Почему ты такой бессердечный? – а теперь тон тетушки сменился на отчаянный. – Ну чем, чем тебе не нравятся эти прекрасные девушки? Да в них же любой влюбится! Любой готов сделать парой, единственной. Ты ведь знаешь, в какой мы ситуации, Глеб! Ну ладно с этой женитьбой… Можно и без нее. Просто… Помоги. В конце концов, неужели тебе не хочется хоть как-то замолить грехи своего прадеда? Страдает целый клан, не одно десятилетие, и все по вине твоего предка! Хоть бы немного совести имел! Или ты такой же жестокий, как и твой прадед? Желаешь стереть клан Серовых с лица земли, да? Софья Ильинична! Что вы молчите, будто это вас не касается?

– Ничего не знаю и знать не хочу, – проворчала та. Послышался звук отодвигаемого стула, затем шаги и стук трости. – Пошла я… Торт, кстати, был не очень.

Меня могли застать за подслушиванием, поэтому я поспешила отойти от двери, а потом и вовсе покинула дом.  На душе было тяжело и гадко. Тетя Глеба была не первой, кто пытался отговорить его от женитьбы на мне, и все эти взгляды прохожих, словно я какая-то бракованная. Я ведь все это замечала, помнила, просто пыталась не придавать значения. И что во мне не так? Отчего-то кажется, что дело далеко не в том, что я не местная. Не местная, но не инопланетянка же.

А Глеб… Он тоже изменился, и не только внешне, но и в поведении и, как ни печально, по отношению ко мне. Все его недосказанности, какие-то тайны, возможно, даже обман – между нами будто пропасть выросла. И будущее уже не казалось таким оптимистичным. Но ведь до приезда сюда все было по-другому. Что же произошло за эти две недели, Глеб?

– Неужели мои глаза меня не обманывают, и это та самая прекрасная незнакомка? – тягучий мужской голос вывел меня из мыслей.

Я словно очнулась и наконец заметила, что стою посреди улицы. Кажется, настолько глубоко задумалась, что не обратила внимания, как вышла за калитку.

– Вы сегодня одна? – а теперь я увидела и владельца голоса. Тот самый эпатажный товарищ а-ля Джек Воробей. Игнат, кажется. Он и теперь не изменял своему стилю: яркая одежда, дреды, бандана, браслеты.

– Как видите, – вздохнула я, пытаясь понять, насколько далеко отошла от дома Глеба. Только бы не заблудиться, ведь при мне нет ни сумки, ни мобильного телефона.

– Я вижу, что вы печальны, – в руке Игната невесть откуда появилась розочка с алым, полураскрывшимся бутоном. – Это вам…

– Благодарю, но это лишнее… – покачала я головой.

Во взгляде «Джека Воробья» проскочило замешательство:

– Вам не нравится цветок?

– Мне сейчас мало что нравится, – сказала скорее себе, тихо, но Игнат услышал.

– Могу я чем-то помочь? – как-то незаметно расстояние между нами сократилось. Игнат оказался слишком близко и пытался заглянуть мне в глаза.