— О, вы уже проснулись. Это хорошо! К вам как раз пришли, — сообщил вошедший, отходя в сторону. Сразу за его спиной возникла светлая голова.

— Лешка! — увидев друга, Василиса сразу же вскочила, забыв о головокружении. Это было ее ошибкой: девушку сразу повело и она, охая и держась за голову, села на кровать.

Рознев уже хотел подбежать, но врач его остановил:

— Так-так-так, если вы будете вставать, я к вам больше не буду никого пускать! Нам не нужны лишние проблемы со здоровьем, — строго пожурил он Василису, схватив между тем парня за плечо.

— Хорошо, я лежу, только пустите его ко мне! — тут же взмолилась Огнева, демонстративно накрывшись одеялом.

Доктор кивнул, пропустил Лешку и, убедившись, что все в порядке, ушёл.

Как только врач покинул палату, Лешка подбежал к рыжеволосой и крепко обнял.

— Как же я испугался! — прошептал он, быстро убрав пряди с лица подруги. — Ты не представляешь, как мы испугались!

— Мы? — Огнева подняла бровь, как это обычно делает Драгоций, выражая то ли удивление, то недоверие.

— Да. Я, Дианка, Кошак и даже Драгоции! На них вообще лица не было!

— Неожиданно…

— Слушай, мне нужно на тренировку. Я тут принес тебе всякого вкусного, чтобы не так кисло тут было, — улыбнулся Рознев, вытаскивая из пакета печенье, фрукты и сок.

— Леш, я всего лишь упала. А ты так суетишься, будто меня машина сбила, — рыжая все же обрадовалась заботе друга.

— Ты заяву писать будешь на нее? — вдруг начал тот.

— Нет. Пусть наказание выберет для нее Божий суд. В любом случае, после смерти она попадет в Ад и будет гореть в красном пламени. Слишком много она грешила. Я наслышана о ее бурной молодой жизни.

— Так хоть компенсацию будет платить, — Алексей удивился ответу подруги. — Кто от денег отказывается?

— Ну, знаешь, не всегда деньги главное. Как ты помнишь, моей маме не помогли деньги, когда она страдала от голода и боли. Отцу было плевать на нас, он нашел себе другую, здоровее мамы. Он бросил нас просто потому, что ему было жалко денег маме на операцию, — Огнева грустно пожала плечами. — Пересадка сердца. Мы сводили концы с концами, превращаясь в бомжей. Можно было потерять себя и в богатстве, и в нищете, но мы помогали друг другу, карабкались, как в рассказе про двух лягушек и кувшин с молоком. Мама утонула, а я взбила масло. Просто потому, что я не отчаялась и делала все сама и без денег. А мама опустила руки. Тогда твоя дружба мне помогла. А потом появилась Диана. Вспомни, мы же все вместе помогали ей.

— Я помню. Это были тяжелые времена, — Лешка вздохнул, поглаживая руку Василисы. — Но теперь мы взрослые, самостоятельные люди и в праве делать выбор. Твое решение — оставить преступника безнаказанным, забыв о том, что тебя столкнули с лестницы? Ты думаешь, так ее жизнь изменится? Если ты будешь закрывать на это глаза. Ты уверена, что поступаешь правильно? На твоем месте я бы вызвал следователя сюда и дал показания. Хорошо хоть жива осталась.

— Да, это мой выбор, — Огнева пожала плечами. — В данный момент я считаю его верным. Просто пойми, от этой заявы мне лучше не станет. Волшебным образом не пройдет голова и не срастутся связки. А так я еще больше заставлю Резникову ненавидеть меня.

— Как хочешь. Я не буду уговаривать. Святоша, — ухмыльнулся, подначивая рыжую, Рознев.

— Бе-бе-бе.

Василиса грустно улыбнулась. Этот разговор был слишком философским, морально тяжелым. Она вновь вспомнила маму, которой уже давно нет, отца, который перестал существовать в ее жизни. Сейчас она улыбается, улыбается Лешка, показывая, что все будет хорошо. Все уже хорошо.

Друг подмигнул и скрылся за дверью, оставив рыжую в одиночестве. Ей сразу захотелось вспомнить что-то грустное. Слезы предательски подступали, но не хотели показываться. Глаза защипало. Часто моргая, Василиса хотела дать волю слезам, выплакаться, но не вышло — в дверном проеме вновь показалась голова, в этот раз с куцыми хвостиками.

— Приветики! Можно? — улыбнулась Захарра во все тридцать два зуба.

— Конечно, приходи, — предыдущий разговор не дал Огневой улыбнуться так, как следовало бы, но на душе после него стало намного легче.

— Как ты? Как голова? Другие части тела? — темноволосая села на стул рядом с кроватью, осматривая подругу с ног до головы. Вернее, с головы до ног.

— Да нормально. Немного плывет перед глазами, а так сойдет.

— Это хорошо. Я тебе печенек принесла. Овсяных. Это, вроде, твои любимые… Я тебя не так хорошо знаю, но твои предпочтения запомнила еще с первой встречи! — Захарра улыбнулась, протягивая рыжей заветную пачку.

— Спасибо! Наемся теперь, растолстею и выкачусь таким большим шариком, — голубоглазая рассмеялась.

— Мы быстро приведем тебя в форму. Зато в твоей трагедии есть плюс! Не будешь в этом семестре заниматься физ-рой!

— О, боже! Вот это награда за полмесяца смертной скукоты в палате, — хмыкнула Василиса.

— Не будь такой пессимисткой. Скоро еще Фэш придет. Вот он не даст тебе скучать! Знаешь, мне кажется, что ты ему нравишься, — брюнетка перешла на откровенный разговор шепотом.

— Захарра, не неси чушь. У него есть девушка. Да и потом, я вряд ли в его вкусе, — Василиса пожала плечами.

Драгоций закатила глаза.

— Вчера, когда Лешка нам позвонил и сказал, что ты в больнице, братец бросил все свои дела и мчался к тебе. Он давил на газ до такой степени, что я думала, что мы взлетим. Его глаза, обычно выражающие равнодушие, приобрели огонек беспокойства, — по-книжному, подняв указательный палец вверх, выразилась куцехвостая. — Я слышала, как стучало его сердце… Он никогда не переживал так из-за девушки.

— Ну и что? Это не повод считать, что он влюбился.

— А сама-то?

— Что?

— Я видела, как ты на него смотришь, — губы темноволосой потихоньку расплывались в чеширскую улыбку. — Не прикидывайся.

— Ну да, он мне нравится. Ну и что с того?

— Скажи ему.

— Нет!

— Да!

— Нет!

— Да-а!

Подруги долго спорили, не замечая, что в палату зашел гость. Обращая внимание на свое присутствие, брюнет покашлял.

— Ой, привет, Фэш, — поздоровалась Василиса, слегка краснея. — Ты давно тут?

— Минуты две. Слушал ваш спор. Мне даже не интересно, о чем он был.

— Ну и славно.

— Ладно, я пойду, к Нику надо, — вдруг заторопилась Захарра, спешно покидая палату. — Пока!

— Я тут… принес тебе кое-что… — парень протянул маленький букетик из ландышей и васильков, когда за предыдущим посетителем хлопнула дверь.

— Ой, спасибо! — Василиса сразу засияла. Закрыв глаза, она понюхала цветы. — Какой аромат… — прошептала она, приподнимаясь.

— Я рад, что тебе нравится, — брюнет улыбнулся, показывая ямочки. Огнева никогда не видела такую простую и искреннюю улыбку на его лице.

— Прости меня… — вдруг опустила голову подруга.

— За что?

— Подвела тебя со спектаклем…

— Эй, Дездемона, все хорошо. Спектакль не отменяется. Правда тебя заменили этой курицей… но ты автоматически становишься Джульеттой в следующем!

— Это хорошо. А почему ты назвал свою девушку курицей?

— После того, что она сделала, я был готов ее убить.

— Понятно.

Между молодыми людьми вдруг возникла пауза.

— Вась, расскажи о себе, — вдруг попросил Драгоций.

— Ну, я раньше занималась гимнастикой, но из-за учебы пришлось бросить. Просто не хватало времени. Живу одна. Мама умерла два года назад, а отец бросил нас, когда узнал, что ей нужна срочная операция. Он вдруг решил, что она притворяется и просто хочет содрать денег. А потом сказал, что даже, если это правда, то ему не нужна убогая жена. Сейчас у него другая семья, — Огнева печально выдохнула. — Здоровая жена и трое детей. Когда мы последний раз общались, он их приводил ко мне домой. Это было после поминок… С тех пор мы даже не созваниваемся. Зато я самостоятельная и сама всего добиваюсь, — она грустно хмыкнула.

— Мы с тобой немного похожи… мои родители погибли десять лет назад. Авиакатастрофа. Меня воспитывал дядя. Тогда, чтобы не быть нытиком, я пошел в спортивную секцию. Стал футболистом. Но недолго длилась моя карьера. В какой-то момент я понял, что хочу почитать классику. В руки попался Шекспир. И, знаешь, так тронуло меня. Прямо засело глубоко в душу. Потрясающий человек.