Рей снова не сразу поняла, что начала мурчать. Откинувшись головой на постель, омега посмотрела на открывшееся над потолком небо. Чистое, правда, виднелась небольшая часть спутника. В этой тишине она на долю вечности стала единой со Вселенной и не разделяла себя от далеких небесных тел, будто то, что она смотрела на них, делало её частью всего вокруг.

Рей немного позже отметила, что вентиляция как обеспечивала необходимую циркуляцию воздуха в их спальне, так и выветривала общий запах. Это страшно бесило в первые дни, но сейчас свежий воздух давал возможность глубоко вдохнуть и не потерять себя в альфе. Отделить свое Я от альфы и подумать над тем, что происходило в последние несколько дней.

Была ли течка изнуряющей? Да. Был ли Бен всецело поглощен ею? Несомненно, и доказательство этого стекало на пол. Она действительно желала забеременеть во время спаривания? Наконец-то, и это до криффа напугало Рей. Нет, она не отрицала тех мыслей, но теперь, когда узел не в ней, форсъюзер боялась, что желание и обстоятельства не совсем совместимы. Она слишком многого не знала о своем положении, чтобы без оглядки сделать еще один шаг с верой в неизвестность. Однако… невзирая на предыдущие мысли, она призналась себе, что и вправду не против когда-нибудь забеременеть.

Неужели Бен тоже чувствовал это возбуждение от самой мысли заделать ребенка, как она сейчас? Шорох позади неё был вне Вселенной Рей. Она была сосредоточена на небе, пока его не перекрыло сонное лицо альфы. Он подвинулся к ней и теперь его голова была над ней, а руки — эти большие крепкие руки — по обе стороны от неё.

В его глазах была целая Галактика: переплетенные узоры могли соревноваться с самими красивыми туманностями, что ей когда-либо доводилось видеть. И когда радужка скрылась за чернотой — темной материей, Рей закрыла глаза и, даже не видя его, она помнила каждую деталь.

Поцелуй получился поверхностным и неудобным, совсем, ей пришлось закинуть голову назад еще сильнее и задрать подбородок, чтобы Бен дотянулся до её губ. Шея не хрустнула, но явно не была довольна углом наклона.

Но эти искусанные ею губы были такими… такими, что требовали их клеймить. Это приносило Рей садистское удовольствие: такое вытворять с Кайло Реном могла только она. Не то чтобы девушка пыталась их съесть, но легкие касания Бена быстро превратились в пылкое желание омеги оттянуть заднюю губу, и в таком положении это было не совсем удобно.

Она заскулила, недовольная этим и отстранилась, вновь открыв глаза. Носом она утыкалась в его горло, и запах вновь пленил её. Возможно, в этом и состоялся коварный план Бена, потому что девушка совсем забыла, зачем сползала на пол.

Очень быстро Бен исправил проблему неудобного положения.

───────────────

Отчаянное желание добиться взаимности не раз провоцировало Бена на грубость в предыдущие течки.

— Никогда больше ты не проведешь течку без меня, слышишь, омега?

— Да…

— Просто «да»?

— Да. Т… ты мне нужен.

— Только я, слышишь? Любой, кто вдохнет твой течный запах, лишится жизни.

— Бен…

— Только я, и никто больше.

Раньше ему приходилось доказывать Рей каждый течный раз, что она хочет только его. Подчинял гормонам, чтобы вынудить из неё заветное: «да, только ты, альфа, только ты».

В их доме его агрессия поубавилась. Кайло не нужно было доказывать девушке, что она нуждалась в нем, и только в нем. Она выбрала его, раз осталась здесь. Девушка признала его, когда уснула на их кровати и разделила с ним пищу утром. Омега приняла его, как только начала выводить на коже мужчины заветную цифру.

Мурашки не раз бегали по его коже в эту течку. Не было надобности долбить стену непринятия и отвоевывать каждое признание и хоть малую частицу искренности своей пары, чтобы удовлетворить альфовы потребности — быть нужным самке.

— Скажи, чего ты хочешь?

— Сильн-нее… Я хочу у-узел. Бен, — говорить во время амплитудных толчков было так сложно, но омега старалась. — Дай мне его.

— Нет, Рей. Че… Крифф, почему ты так плотно… Ах. Просто признай, чего ты хочешь на самом деле. Я слышал… это в Силе.

— По… Потом… — омега закатила глаза, ей и слово было сложно произнести, а форсъюзер говорил целыми предложениями.

— Рей, я выпущу узел вне тебя, если ты не скажешь конкретно, чего ты хочешь от своего альфы.

— По… по… почему ты остановился? — она била пятками куда доставала, даже пыталась поерзать и задать темп, но он держал её бедра и ждал ответа.

— Рей, — он потерся об её щеку и прошептал на ухо: — Я дам тебе все, чего ты пожелаешь, только скажи мне.

— Потом… — сглотнула. — Потомство.

Она не знала, как долго продлилась пауза. Наверное, впервые она признавалась так быстро, так легко. Бен потерся носом о щеку девушки и прошептал:

— Хорошая омега, — подарив ей быстрый клевок в щеку, он немного отстранился и возобновил толчки.

И Рей была прекрасна в своей жажде кусаться, дразнить и подбивать на быстрый темп. Она была невероятной в момент, когда смотрела сверху вниз или, закинув голову, раскачивалась на нем. Какой же пластичной оказалась его омега, он придерживал её тело и с прерывистыми вздохами наблюдал, как впервые девушка брала то, что было её, без стыда.

Он видел, как исчезал член в ней, как выделение — смазка и семя — покидало тело омеги и ему так хотелось в это мгновение направить бедра, чтобы затолкать все назад, но сейчас руководила Рей.

Это было так прекрасно, видеть, как она гналась за их удовольствием, как подпрыгивали груди, задорно вторив её скачкам. Омега отпустила себя, не ощущала вину за удовольствие, которое получала от секса с темным форсъюзером, более в Силе не было разрушающего чувства неправильности и неловкости перед альфой. Она была свободна от внутренних противоречий, по крайней мере, от большинства из них, и они больше не засоряли негативом Силу. И от этого удовольствие было без примеси горечи.

— Аль… Альф… аа… — и он без слов понял её желание.

Его руки все еще придерживали бедра, когда он поднялся, чтобы быть ближе к телу омеги. Вот она тесно прижалась и терлась грудью о мужчину, вот девушка схватила его за плечи, чтобы удержать равновесие, и какие-то драгоценные минуты они смотрели в глаза друг другу, когда Рей была так близка к тому, чтобы начать сжиматься.

Омеге было так неловко, и она совсем не осознавала, насколько привлекательна с влажными волосами, как возбуждающе звучит её голос: так звучат довольные и сытые самки. Её румянец и эти ощущения в Силе были такими дополняющими, и стоило Рей сжаться, стоило ей замереть и заглушить свой стон ему в плечо, как Бен ощутил блаженство от удовольствия своей пары, хоть зуд внизу и требовал закончить дело — довести его до узла и успокоить свою плоть, но он дал время омеге отдышаться, дал ей возможность вернуться к нему, прежде, чем задать свой темп, свою установку: моей была, моей есть и всегда… всегда будешь.

───────────────

Рей взбивала воду, перемешивая её с фруктами. После того, как Бен как-то угостил её, девушка не отказывала себе в удовольствии превращать фрукты — еду — в напиток.

Закутанная в плед омега в послетечный период с невероятным удовольствием вдыхала аромат ткани. Ранее она использовала её для гнезда на кровати. И стоило Рей вспомнить о кровати, как омежья сущность дополнила мысль: целый дом — гнездо, не кровать, не шкаф, а весь просторный и безопасный дом.

«Целый дом и прилегающая территория».

Рей застенчиво улыбнулась стакану, в котором по часовой стрелке крутились частички фруктов. Она была не гостьей, не той, кто снимал дом, а настоящим владельцем. Радость наполнила душу омеги и она откинулась на спинку стула. Мое. Все мое.

Если все пройдет без изменений, то через три месяца стоит ожидать летний гон Бена. Согласно стандартному календарю: течки у омеги происходили весной и осенью, в то время как альфы жаждали спариваться летом, тогда они могут предложить лучшую еду, и зимой, когда омеги так нуждаются в защите.