– А кто она? – неожиданно для себя спросила жена, позабыв, что она Ольга.

– Это возмутительно! – вскричал Андрей Николаевич, – я что, обязан отчитываться перед посторонним человеком!? И вообще, не пора ли тебе съехать отсюда!? Я что, обязан, всю жизнь с тобой проводить?!

– Ладно, извини! Смягчился он, увидев, как побледнело лицо женщины. – Дальше посмотрим. Но сегодня прошу тебя – оставь нас.

–… Хорошо, – еле выдавила из себя Ольга. Во сколько мне уйти?

– Сейчас позвоню, узнаю, в какое время придет моя гостья.

– Лиза, – набрав номер, ласково проговорил в трубку Андрей Николаевич, – я тебе еще не говорил, что у меня есть прислуга, ну не прислуга, а так, помогает мне по хозяйству. Дальняя родственница. Во сколько мне ее отпустить?

Этого удара «прислуга» не перенесла. Она резко собрала сумки и хлопнула дверью.

…Не яркий, уютный свет торшера освещал недопитую бутылку вина и так не съеденный салат на журнальном столике, тускло переливаясь в разброшенных по подушке каштановых волосах Лизы.

Встретившиеся еще несколько дней назад случайно, мужчина и женщина, лежащие сейчас в постели – были, казалось, совершенно счастливы.

Они лежали. Потому что нельзя быть другими после бурного секса, прибывая в нежности и, казалось, им в любви.

Оба, наверное, соскучились по таким ночам, по таким словам, невольно вырывавшихся у них во время бурных ласк, и может быть, друг по другу, хотя друг друга никогда не знали.

– Ты устал? – почему-то спросила Лиза, чувствуя прерывистое дыхание Андрея и гулкие удары его сердца.

– Это пройдет, – ответил он, – просто я отвык от марафона.

– Тебе сколько лет? – Почему-то, спросила Лиза.

– Пятьдесят, – искренне ответил Андрей Николаевич.

– Верю! – засмеялась Лиза, приняв это за шутку.

– Не спеши, – сказала она, – если хочешь, такие ночи у нас будут все время. Не бойся – засмеялась она, – сильно приставать я не буду. Я ведь, получается, тебя старше!

– Хочу, – Андрей Николаевич, обнял ее и шепнул в ушко, – давай поспим. У нас ведь будет много таких ночей. Завтра ты ко мне переедешь.

– Что-то у нас все стремительно, – улыбнулась Лиза и шутливо куснула его за ухо.

– Я тебя ждал, – ответил Андрей Николаевич.

… Ночь жена Андрея Николаевича провела без сна. Ворочаясь в казенной гостиничной кровати, она размышляла: до какой же чудовищной жизни довела ее жертва, принесенная ею Андрею.

Да, она хотела дать ему какое-то возможное счастливое время, которое он проведет в этой иллюзии второй молодости.

И Андрей не виноват, он просто реально начал эту жизнь. И он реально биологически был ближе к выдуманным пятидесяти, чем к паспортным семидесяти пяти, по которым его принуждали жить.

И если бы не эта женщина, может быть еще год- два эту придуманную жизнь еще можно было сохранить. Потом, конечно, придется его разбудить. Ну, не до конца же жизни быть ей не женой и какой-то Ольгой!.

А там уж, может быть, его биологический и паспортный возраст сравняются. И никакой депрессии!

Но эта женщина!

Вторую половину ночи она думала, как выключить из их жизни эту женщину.

… Телефон Лизы, несмотря на быстрое бегство из квартиры, она все же успела списать из мобильника мужа. Не знала, зачем, просто по-женски интуитивно, имя, названное Андреем, запомнила.

А еще, перебирая в памяти, кто бы мог ей помочь, вспомнила она о своем бывшем ученике, это уже на исходе своей педагогической деятельности, на встрече выпускников, он дал ей свою визитку, « Начальник отдела уголовного розыска, полковник»

… На следующий день Лиза отпросилась с работы. Ведь Андрей Николаевич решительно сказал, чтобы вечером она пришла с вещами. Вернее, он заедет сам, и чтоб та была собрана.

Неожиданный звонок оторвал ее от сборов.

– Елизавета Петровна?

– Да

– Здравствуйте. Начальник уголовного розыска, полковник Евтюхов.

– Я слушаю, – растерялась Лиза

– Вы Елизавета Петровна, не пугайтесь. Вы нечего не совершили. Пока. Но есть один разговор. Можно сказать профилактический. Я решил, поэтому просто пригласить вас на беседу. Ваше право отказаться. Но тогда я буду вынужден действовать официально.

Завести доследственное дело, поскольку на вас поступило официальное заявление. Прислать повестку. Как нам поступить?

При слове «Заявление» Лиза вообще упала духом.

– Я приду – тихо сказала она.

– Жду Вас к четырнадцати в мой кабинет.

.. В кабинете полковника сидела какая-то пожилая женщина.

– Знакомьтесь, – предложил Елизавете полковник

– Жена Андрея Николаевича, она и написала на вас заявление…

– У него нет жены! – пыталась возразить Елизавета.

– Женщина, молча, протянула ей паспорт, открытый на странице, где стояла отметка загса.

– Обратите внимание на дату регистрации. Это было пятьдесят лет назад. Нам было тогда по двадцать пять. Значит, сегодня Андрею семьдесят пять лет.

Елизавета все еще не понимала происходящее.

– Он женат, наврал про возраст… Он мошенник?!

– Он больной человек, – наконец влился в разговор полковник и положил перед Лизой заключение психиатра.

– Но он не производит такого впечатления – пробормотала Лиза.

– Не производит. В целом он абсолютно здоров. И адекватный – продолжил полковник. Кроме одной шизофренической мысли в голове – что ему пятьдесят лет, он не женат, ну и все что из этого вытекает. Это болезнь, не мошенничество. Да, вы не знали. Но теперь мы вас проинформировали. И если вы сознательно будете продолжать с больным человеком эту историю, наверно с корыстными целями – старый человек, наследство, то в мошенничестве можно будет обвинить вас. А беседа эта профилактическая. Сейчас вы напишете расписку, что проинформированы о болезни Андрея Николаевича.

– Елизавета, – мягко обратилась к ней женщина, – я зла на вас не держу. Но прошу вас, давайте не рассказывайте ничего Андрею. Пусть он живет в своих иллюзиях. Ведь его так жалко!

–А меня!? – спросила уже приходящая в себя Лиза.

Женщина помолчала и ответила тем же вопросом:

– А меня!? Вы с ним прожили три дня. А я пятьдесят лет.

… Вечером Андрей Николаевич позвонил Лизе, чтобы сказать «Я еду!»

Телефон не отвечал.

И на его звонки в дверь никто не открывал.

Андрей Николаевич был в растерянности. Как же так? Только что была ночь любви, только что началась новая жизнь, в которой будет одно солнечное счастье!

Он перебирал в голове все варианты, продолжая время от времени позванивать по телефону.

Пропала? Но куда? Сбила машина и она в больнице? Но сделала бы хоть короткий звонок! Протрезвела после ночи и поняла, что он ей не нужен! Ну почему не позвонить, не сказать?! Нет, что-то здесь не так.

Он звонил и звонил, и ходил из угла в угол. Ольга молча наблюдала за ним из свой комнаты.

… Прошло два месяца. Андрей Николаевич не то, чтобы смерился с непонятным окончанием только что начавшейся любовной истории, но мучила его тайна исчезновения Елизаветы, все еще переживал он потерю этой возникшей на горизонте его жизни и так очаровавшей его женщины, и пришлось с горечью понять, что этого уже не изменить. Иногда он впадал в жуткую тоску и от отчаянья, понимая всю бессмысленность потуг, звонил ей.

Телефон молчал. Обиднее всего было думать, что его просто поставили в черный список.

Жене было больно и обидно смотреть на его страдания. Она по прежнему была Ольгой, прислуживала ему и боялась, что вот-вот время ее выйдет, он перестанет мучиться и обратит внимание, что она до сих пор здесь, в его квартире, и что тогда делать?!

Она сходила опять к тому знаменитому психиатру:

– Плохо, – сказал доктор, – выслушав ее рассказ, – такие стрессы могут прорвать оборону его сознания. Он проснется. Осознает себя стариком. Но впадет не в прежнюю депрессию. Нет! Работа будет слишком велика, он начнет стариться катастрофически. И помолчав, добавил:

– Тогда смотрите, чтобы не наложил на себя руки.