– В аэропорту. Звонил уже дважды.

– Странно, я думал, наш милый друг слишком занят очаровыванием всех находящихся в поле зрения сотрудниц аэропорта, и даже странно, что он заметил наше отсутствие.

Мы оба рассмеялись, живо представляя себе эту картину, и выбежали из дома.

С Алексом мы познакомились в Университете, куда перешли после колледжа. Общительный, дружелюбный, «свой парень» Алекс нам невероятно понравился. Мы быстро стали закадычными друзьями. Алекс значился у нас Дон Жуаном и Казановой в одном лице. Хотя последнего знатного сердцееда он явно «переплюнул». Если верить заметкам Казановы и подсчетам историков, у Джованни было всего 132 любовницы за всю его жизнь. Не знаю, сколько длительных отношений было у Алекса, но случайных связей гораздо больше. Сколько я его помню, на него всегда «западали» самые крутые девчонки. Он, конечно, был совсем не против, ухлестывая за всеми юбками в радиусе видимости. Однажды на студенческой вечеринке я собственными глазами видел, как Алекс зажимал в углу одну красотку, минут через сорок он уже развлекался в спальне с другой девушкой, а через час целовался в бассейне с третьей. Притом, что удивительно, его мимолетные пассии совсем на него не обижались. Он обладал каким-то просто магическим обаянием. Повзрослев, Алекс стал осторожнее, стараясь сделать так, чтобы его «девушки» не пересекались. Хотя иногда он развлекался именно тем, что стравливал их, наслаждаясь эффектом. Но вот удивительно – девушки, узнав о сопернице, сцеплялись друг с другом, но никогда не вымещали злость на Алексе и не закатывали ему скандалов. А еще часто прибегали к нам с Виктором и чуть ли не на коленях просили «уговорить Алекса быть только с ней». Сначала мы, как могли, успокаивали бедолаг и «вправляли» им мозги, но вскоре нам это порядком осточертело. «Ей Богу, ему нужно поставить клеймо в виде лилии!»⁶ – Воскликнул однажды Виктор, когда стал свидетелем очередной сцены противостояния двух разъяренных фурий и уже гадал, какая из них кинется к нам за помощью. Вполне вероятно, что и обе. – «Чтобы красавицы заранее знали, с кем связываются. Возможно, тогда истерик и девичьих слез было бы меньше!» Я, помню, тогда возразил, что вряд ли многие девушки сейчас знают о клейме в виде лилии. На что Вит усмехнулся и согласился, что ума им явно не хватает – «ведь надо быть совсем без мозгов, соглашаясь на Алекса, заранее зная его натуру».

Успешно загрузив мою сумку в такси, мы отправились в Хитроу⁷. Я даже не уловил момент, когда начал напевать мелодию из своего загадочного сна, глядя в окно. Был конец мая. Мне нравится весна – это мое любимое время года. Особенно я обожаю тот волшебный момент, когда практически за ночь все оживает, расцветает, возрождается к жизни… Кажется, еще вчера все было пусто, голо, холодно и серо, и вдруг ты словно паришь в зеленом облаке, пропуская сквозь себя молодую энергию и древесные соки, тепло, свежесть и новую жизнь… Элис… Больше уже никогда… Я опять погружаюсь в тягучие воспоминания… Пора уже прийти в себя. Но получится ли? Мысли сменяли друг друга так быстро, что я не замечал происходящего вокруг. А монотонный голос Виктора уносил меня все дальше и дальше.

– Кстати, когда назначен прием по случаю выхода книги, Дэм? Думаю, наш душка Патрик устроит что-то грандиозное! Надеюсь только, что это не будет похоже на прием в честь королевы, как в прошлый раз! Скажи мне заранее, я нацеплю фрак и научусь делать реверанс! – Виктор хохотнул и посмотрел на меня. – Дэмиан, ау! Что за кошачий концерт?

Он помахал рукой перед моим носом. Кажется, я что-то пропустил, задумавшись и засмотревшись в окно.

– А? Прости, ты что-то говорил?

– Мне интересно, какую мелодию ты так фальшиво напеваешь?

– Это вальс! – Мои мысли снова стала окутывать пелена воспоминаний – Все тот же сон…

Виктор был в курсе мучившего меня сновидения. Когда он приснился мне в первый раз, я не придал ему значения. Ну мало ли какие сны нас посещают. Но когда сон повторился второй, третий раз, я задумался. Мало того, что он был очень реалистичным, так еще и тревожащим. Он казался таким умиротворяющим, таким «домашним», но каждый раз я просыпался с ощущением потери и каким-то страшным предчувствием. Как будто я должен, просто обязан разгадать его, словно от этого зависит мое будущее, а, возможно, и чья-то жизнь. Но у меня никак не получалось. Какие-то детали ускользали из памяти, когда я просыпался, например, мелодия, которую я играю, а каких-то я просто не мог видеть, как лицо той танцовщицы. Этот сон мучил меня, а сейчас начал сниться все чаще. Когда я рассказал о нем Виктору, он сначала посмеялся и предложил сходить к психотерапевту, а если не поможет, то к психиатру.

– Доктор, меня преследует сон!

– Хьюстон, у нас проблема!⁸

Но потом он осекся, увидев мои усталые воспаленные глаза, и понял, что это действительно изматывает меня и тревожит. Спасибо другу, он начал относиться ко всему серьезно, пытаясь разгадать его вместе со мной.

– Хммм… – Виктор нахмурил брови. – Раньше ты не напевал эту мелодию.

– Раньше я и не мог опознать ее. Вернее, вспомнить, что это за музыка, когда просыпался. А сегодня, наконец, я уловил… Помнишь, я рассказывал тебе о любимом вальсе моей матери? Пам-па-пам, Пам-па-пам… Пам-па-парам-па-пам-пам!⁹ – Я «проиграл» ноты пальцами в воздухе. – После ее смерти я не подходил к фортепиано, а вот во сне сыграл первый раз после долгого перерыва… И продолжаю играть.

Я посмотрел на Виктора. Тот кивнул головой.

– В остальном все то же самое… моя гостиная, моя одежда, ее платье… Волосы! Ты знаешь, у нее длинные темные волосы и… – Я наморщил лоб, стараясь вспомнить еще хоть что-то. Детали. Но тщетно. – Нет, это все, что я помню.

– Может, это Элис?

– Нет, вряд ли. Я думаю, я сразу бы узнал ее. Вернее, почувствовал, что это она, ведь я не вижу ее лица! – Я пытался справиться с накатывающим раздражением и отчаянием. Меня злила и бесила эта беспомощность. – Не могу поднять голову и рассмотреть ее, понимаешь? Да и к чему мне будет сниться Элис? Нет, это не она… О, Боже!

Я застыл. Спину моментально покрыл холодный пот, а потом вдруг стало жарко. Мозг вспомнил еще одну новую деталь.

– Что? – Виктор подался вперед и с волнением посмотрел на меня.

– Книга. Она была в гостиной! Не на ночном столике!

Виктор «выдал» такую гримасу, что стало ясно – моя адекватность поставлена под большое сомнение.

– Когда я вернулся за книгой, то сразу стал искать ее на ночном столике, у кровати. Но там ее не было! Я нашел ее в гостиной, у фортепианной банкетки. Она валялась на полу. Мне это показалось странным, но времени на размышления не было. А сейчас я вспомнил – во сне незнакомка положила ее рядом со мной. Впервые. И когда я резко встал из-за фортепиано, на пол полетели не только ноты, но и книга, понимаешь? И сейчас она лежала на том самом месте! Но этого не может быть – я же помню, что читал ее на ночь!

Я в отчаянии уставился на Виктора. Он, видимо, хотел пошутить, но осекся, увидев мое волнение.

– Дэмиан, вполне вероятно, что ты читал в гостиной у фортепиано. И не заметил, как задремал.

– Да, но проснулся-то я в кровати!

– Успокойся, не нагнетай. Возможно, ты проснулся и решил перебраться в кровать, а книгу просто оставил на банкетке. А когда поднимался в полудреме, задел ее – и она упала. Все просто.

Я помолчал немного, постучав пальцами по губам.

– Не знаю, Виктор. Я и правда вчера был в гостиной. Но я там не засыпал…

– Ты мог переутомиться и не вспомнить этого. Ну?

В словах друга был резон, я и правда очень уставал в последнее время. И вполне мог задремать и не запомнить этого. Но волнение все равно окончательно не рассеялось.

– И еще одно… Когда она исчезает за дверью, меня охватывает беспричинная тревога, ты знаешь… Как будто я не могу ее спасти. Вернее, снова не смог, не остановил… И это повторяется из сна в сон. Но от чего? От чего я должен ее уберечь? – Я глубоко вздохнул. – Знаешь, сегодня мне показалось, что матовое стекло, за которым она исчезает, похоже на водную гладь… Как бывает, когда наблюдаешь за погружающимся человеком. Он как будто растворяется в глубине, в окутывающих его водах, постепенно становясь нечетким, расплывчатым.