– Это мой ребеночек. Мальчик, – заявила она.

– Почему мальчик? – удивилась мама Неля, – Обычно играют в девочек – платьица, рюшечки, бантики.

– Мне не нравятся девочки, – серьезно ответила Яна, а мама снова расхохоталась и почему-то сказала.

– Может, ты и права, мальчики – это хорошо. Хотя ты у меня девочка, и я тебя очень люблю!

Яна важно кивнула и прижалась к маме. Она очень-очень любила ее и иногда ночью просыпалась со страшной мыслью, что с мамой может что-то случиться. Она слышала истории о том, как умирали молодые женщины, например, одна мамина знакомая разбилась в такси, накануне свадьбы. Подумать только! Ее хоронили в свадебном платье. Все это мама Неля рассказала, конечно, не Яне, а соседке снизу, с которой оставляли четырехлетнюю девочку, пока родители были на похоронах. Но Яна все прекрасно слышала и поняла. Ей никто никогда не говорил про смерть и не объяснял про нее, но она откуда-то знала, что это непоправимо и необратимо. Значит, мамина подруга, которая собиралась замуж, больше никогда не вернется и свадьбы не будет. Яна тихо играла в углу под присмотром соседки и пыталась представить себе несостоявшуюся невесту в платье и фате в гробу и даже досадовала на маму – почему та не взяла ее на похороны? Яна вела бы себя исключительно хорошо и тихо, она же все понимает! Все же любопытство в таком возрасте способно пересилить любой страх на свете.

Так что молодые женщины умирали, и гипотетически мама могла умереть тоже. Яна не думала об этом часто, но, порой, страх накатывал на нее с огромной силой, разливался по всему телу липким потом и когтями сжимал что-то в груди, наверное, сердце. Обычно это случалось ночью, Яна садилась в своей постели и начинала бояться. Будить маму она не решалась – та спала в соседней комнате, поэтому немного посидев и слегка замерзнув, Яна забиралась под одеяло и пыталась уснуть. А утром все куда-то уходило, будто и не было.

Однажды, проснувшись от своих страхов, Яна заметила под дверью полоску света, видимо, родители не спали. Был конец августа, скоро девочке предстояло пойти во второй класс, но еще в первом она просыпалась сама под звуки будильника, который специально для нее купила мама. Будильник стоял около кровати, и Яна даже соскучилась по его звону и считала дни до начала учебных занятий. Проснувшись, девочка включила свет и взглянула на время – почти три часа ночи. Почему же не спят родители? Босиком, на цыпочках, она вышла в коридор – мама и папа сидели в кухне, Яна замерла на углу и прислушалась.

– … абсолютно ничего не изменится еще много-много лет, – говорила мама Неля, – А может и вообще никогда, вся история России тому подтверждение. Будущего нет, врачам и учителям столько месяцев не платят зарплату, как это возможно? А потом говорят, что мы берем взятки. Чем? Шоколадками?

– Эх, надо было учиться что-то делать руками, а не на инженера пять лет, – усмехался в ответ папа, – При любом режиме пригодилось бы. Да и в Америке нелишним будет.

– И так не пропадем, – быстро сказала мама.

Яна почувствовала дым сигарет и удивилась – родители никогда не курили! Во всяком случае, она этого не видела. Они заговорили об Америке, о каких-то знакомых, которые работают там то ли водителями, то ли кем-то в ресторане и получают огромные деньги, как мама врачом в Ленинграде за целый год или даже больше. Мама Неля была педиатром и лечила детишек. Яна считала, что у нее очень хорошая работа и тоже мечтала однажды надеть белый халат, правда никому еще о своих планах еще не сообщала. Яна любила приходить к маме на работу в ее кабинет, перебирать инструменты, сидеть за столом, листать какие-то тетради. А сколько интересного висело на стенах там! Разные плакаты, яркие рисунки и даже игрушки стояли на полках, ведь мама была детским врачом. Благодаря ей, Яна совсем не боялась ходить в поликлиники – а чего бояться, если она тут всех знает и ее угощают шоколадками. Особенно интересно Яне было в кабинете у стоматолога – сколько же тут всего! Яна играет дома в стоматолога со своими игрушками, хотя хочет быть педиатром, как мама. А тут мама почему-то говорит, что ее работа плохая, неблагодарная, а почему – Яна не понимает. Ведь еще недавно все было так хорошо!

Но что-то изменилось. Родители ходили напряженные и почти каждую ночь сидели на кухне, а один раз мама Неля рассеянно курила при Яне, чего раньше никогда не было. Яна сделала вид, что не заметила, хотя удивилась, а в сердце поселилась тревога. Она старательно делала уроки – наконец-то начались школьные занятия – выводила буквы и цифры, решала примеры, писала предложения, а сама тревожно прислушивалась к голосам с кухни – о чем там сейчас говорят ее родители?

В октябре мама неожиданно повеселела. Папа, кажется, не изменился, а вот она сияла, ходила по дому, что-то напевала и без конца тискала и обнимала Яну. Девочка радовалась, но стеснялась спросить, что стало причиной резкой смены маминого настроения. Она еще пару раз попыталась подслушать разговоры, но родители вели беседы о чем-то общем, правда, все больше про Америку. Стоять долго в темном коридоре было тяжело, у Яны замерзали ноги, а тапки она не надевала специально, чтобы ступать как можно тише. Девочка возвращалась в постель, пыталась заснуть, ворочалась и не по-детски вздыхала, словно предчувствовала близкие перемены. Перемены случились, и жизнь Яны никогда больше не была прежней.

Спустя полгода, летом, родители улетели в Америку, а Яну было решено оставить с бабушкой. Услышав об этом в первый раз, девочка разрыдалась.

– Почему, ну почему, мамочка? Я буду хорошо себя вести! Не оставляйте меня здесь, пожалуйста!

Мама Неля побелела и крепко прижала к себе Яну – она не ожидала, что ее послушная дочка, которая всегда делает то, что ей велят, не согласится с этим решением.

– Яночка, но это же совсем ненадолго! Мы подаем документы на визу и шансы, что нам ее откроют – очень низкие! Ты понимаешь, что такое низкие шансы? Я объясняла тебе.

Яна кивнула, продолжая сидеть, уткнувшись носом в мамино теплое плечо, которое так приятно пахло какими-то очень сладкими духами. Она знала, что такое шансы, но не знала, что такое виза, представляя это себе крайне смутно.

– … если здесь останешься ты, то нам откроют визу, ты будешь гарантией того, что мы вернемся и не останемся в Америке насовсем.

– Вы вернетесь? – Яна с надеждой всматривалась в мамино лицо. Та побледнела еще больше, а карие глаза сделались совсем черными. Яна не стала спрашивать, что такое гарантия, она услышала лишь «мы вернемся» и очень хотела, чтобы мама немедленно и горячо заверила ее в этом. Но мамино выражение лица говорило об обратном, и Яна снова уткнулась ей в плечо.

– Яночка, доченька, не надо плакать! Мы не вернемся, в этой стране абсолютно нечего делать, ты вырастешь и поймешь это! Ты будешь благодарна, что мы увезли тебя отсюда! – сбивчиво говорила мама, будто Яна была совсем взрослой и могла все понимать, – Мы не вернемся, это ты приедешь к нам очень скоро, оглянуться не успеешь! А пока поживешь у бабушки Гали.

– В деревне? – Яна снова пытливо посмотрела в лицо маме, – Или бабушка будет жить здесь, в нашей квартире и присматривать за мной?

Мама беспомощно всхлипнула, а Яна слезла с ее колен и отошла к окну, которое выходило во двор – такой привычный и родной! Одно дело уехать с родителями в сказочную Америку, про которую столько разговоров, а совсем другое отправиться к бабушке в деревню. Это уже слишком!

– Бабушка не может уехать из деревни и бросить свое хозяйство, огород.

– Но огород бывает летом! – возразила Яна, глядя на маму с укором, – Зимой мы можем жить здесь! И как я буду ходить в школу? Мне придется каждый день ездить сюда?

– Нет, ты будешь ходить в школу в деревне, там очень хорошая школа! Бабушка раньше была там учительницей, она всех знает, все тебе подскажет и поможет с уроками.

– Мамочка, нет, нет! – Яна с ревом бросилась к матери, опустилась на колени и заглянула ей в глаза, – Я не хочу ходить в другую школу, мне нравится моя школа! И ведь я все равно поеду к вам, зачем мне начинать ходить в школу в деревне? Я буду читать, писать и решать примеры дома, но можно я не буду ходить туда?