Встать самостоятельно он не мог, удар пришелся слишком сильным, особенно если учесть слишком разную весовую категорию.

Поднявшись на ноги, оба глядели на происходящее. Блейк с надеждой и удивлением, Парк как заколдованный.

Перед ними была девушка лет восемнадцати, может двадцати. Невысокая, худенькая, в сорочке, едва достающей до колен и локтей. Ее черные длинные волосы змеями спускались к талии, а огромные синие глаза очень выделялись на фоне бледного лица. Вся она словно сияла изнутри, озаряя помещение.

Девушка швырнула в Криса стул, попав в голову. Это ненадолго дезориентировало пациента.

-Виктория, — первым прошептал Парк, все так же удерживаясь за юношу.

-Скорее за мной, — прокричала она им, выскакивая в коридор.

Блейк даже не взглянул ни на Вэйлона, ни на Уокера. Почувствовав прилив сил, он тащил на себе Парка как тряпичную куклу, следуя за девушкой. Больше он не видел ничего, только ее светлый образ в этих мрачных и уродливых коридорах.

Что-то теплое разлилось по телу, и тянуло грудь вперед. Из самого солнечного сплетения будто бил фонтан света, стремя его вслед за Викторией. Парень больше не чувствовал страха, отчаяния, усталости, только тепло и энергию.

Выбежав в другой блок, они остановились. Виктория рывком захлопнула решетчатую железную дверь, зацепив ее замком.

-Виктория, — осмелился позвать ее по имени Блейк, усадивший Парка на пол у стены.

Девушка с несколько секунд всматривалась в его лицо, а затем положила ладонь на его правую щеку. Парень прикрыл глаза, накрывая ее пальцы, своей рукой. Всю свою жизнь он мечтал об этом моменте, испытать это чувство хотя бы раз. Понять о чем твердила Сэм и ее мать.

-Харви, — с ноткой удивления, шепнула балерина.

Юноша открыл глаза, не сдерживая слез и не убирая руки. Ему так много хотелось ей сказать, но он словно каменный, не знал с чего начать.

-Это был ты, — улыбнулся призрак. — Это тебя я почувствовала, ты вел меня все это время.

Девушка почти в два раза ниже ростом, продолжала поглаживать пальцами его лицо, не веря в происходящее.

-Как ты похож на отца, — она припала к его груди, одаряя его каким-то магическим теплом.

-Мама, — дрожащим от волнения голосом, прохрипел Харви, заключив ее в свои объятия.

-Да малыш, — улыбнулась балерина, утирая слезы, с лица сына.

Было невероятно странным обнимать совсем юную девушку, что по внешности еле дотягивала до своего возраста, и называть ее «мамой». Но Харви было плевать, как это все выглядит и происходит, его мечта только что сбылась. Ради этих секунд, он пошел на такой риск.

-Милый мой сынок, — ее пальцы блуждали по его лицу, очерчивая размытые линии. — Тебе нельзя здесь быть и Вэйлону тоже. Это слишком опасно.

-Я здесь из-за тебя, — Харви хватался за ее беспокойные руки.

Все его действия, жесты, мимика, все напоминало Эдварда.

-Я так хотел увидеть тебя, — уже не удерживал слез парень.

Сейчас темной ночью, в слабом освещении ламп, в заброшенной и богом забытой психиатрической клинике, на грязном полу коридора происходит нечто невероятное. В это трудно поверить, это невозможно вообразить.

-Мой милый мальчик, ты можешь здесь погибнуть, тебя не должно быть тут. Мы с отцом так боролись за твою жизнь, чтобы ты жил!

-Вы… — не знал, как продолжить он. — Вместе?

-Я рассказывал ему, — вклинился в разговор, раненый Парк.

-Вэйлон я так рада тебе, — обратила на него внимание девушка.

-Взаимно мой добрый друг, — улыбнулся он.

-Нам нельзя здесь оставаться, — Виктория переминала пальцы сына. — Пойдем, подыщем безопасное место. Здесь неподалеку бродит Манера.

-И Глускин, — подкинул Вэйлон.

-И он, — улыбнулась Блейк. — Нашему сыну нечего бояться, а вот за тебя я переживаю.

Харви перекинул руку Вэйлона через свою шею, чтоб удерживать того на ногах. Они следовали за Викторией, спеша найти убежище, и, наконец, продолжить разговор в более спокойной обстановке.

Услышав шаги жениха, Виктория подскочила с пола, но не ретировалась. Осталась на месте, дожидаться встречи с ним.

В «дом» вошел Глускин. Правильнее будет сказать прошел вдоль стены, придерживаясь за нее. Одежда была залита кровью, и пропитана настолько сильно, что липла к телу. Его лицо не выражало ничего, скорее это была некая усталость.

Блейк напряглась от этого. Ее не пугала перепачканная кровью одежда. Ее пугал факт того, что он ранен.

-Эдвард, — позвала его балерина.

Он поднял на нее взгляд уставших и обиженных глаз.

-Что произошло? — твердо спросила девушка.

-Мелкие неурядицы, — ответил он, оседая на диван.

-Я могу осмотреть тебя? — попробовала продолжить она.

С несколько секунд жених подумал, затем стал стягивать одежду. Виктория порхала как маленькая птичка, со своего места, к шкафу с медикаментами, затем к кожаному дивану, на котором ожидал ее помощи маньяк. Все портила цепь на ноге.

Она забралась на диван рядом с ним, протирая влажной салфеткой места ранений. Девушка очень бережно наносила антисептик, дуя на ранки. Ей как никому другому знакома обработка свежих ран. Глускин наблюдал за ее действиями, ожидая подвоха. Его не последовало.

-Я как раз захватила отличную мазь, для заживления ран, — Блейк аккуратно касалась его лица. — Думаю, она справится с аллергией. У меня была подобная, она великолепно справлялась с ранами на ногах.

-Из-за балета? — поддерживал диалог Эдди.

-Да, — тепло улыбнулась она.

Глускин вынул ключи из кармана и отстегнул ее ножку. Наконец звук, холод и тяжесть цепей покинули ее.

-Спасибо, — слабо прошептала балерина.

Странная пульсация прошла между ними. Эдвард положил ладонь на ее затылок, притянув к себе. Он легко коснулся ее влажных губ….

Виктория поцеловала в ответ. Его бычье сердце забилось, как никогда до этого.

Блейк была уверена, что поступает правильно. У Глускина никогда и никого не было, пусть будет хотя бы она.

Ее тонкие пальцы легли на его лицо, выводя плавные линии. Ей было плевать, чем это кончится, что он старшее ее в два раза, удерживает ее в плену и нещадно насилует.

Виктория уселась сверху, активно отвечая на поцелуй. Эдвард был удивлен ее поведением, но думать об этом совсем не хотелось.

Он встал с дивана, удерживая девушку на руках и не прерывая поцелуи, направился в их «спальную». Где Блейк уже помогала ему снимать одежду и с него и с себя.

Все так же усаживаясь сверху, балерина зацеловывала его уши, лицо и шею, заставляя мужчину рычать от удовольствия.

-Виктория, — вторил он ее имя. — Что ты со мной делаешь?

Ее нежные ладони ласкали его торс, аккуратно касаясь шрамов. Она не брезговала следами на его теле, ни от прошлой жизни, ни от Меркоф. Гореть им всем в аду, за то, что сотворили с ними обоими.

Ее поцелуи спускались к груди, животу и ниже. Взволнованный такими событиями Эдвард, приподнялся на локтях, ухватывая любимую за подбородок.

-Верь мне, — улыбнулась девушка.

Губами она обхватила его фаллос, вбирая в себя. Ее движения были плавными и спокойными. Виктория помогала себе рукой. Наслаждение что испытывал мужчина, было для него новым и ранее неведомым. Эдди стонал и хрипел, как никогда прежде. Он чувствовал, что вот вот кончит. Блейк это понимала тоже. Девушка прервала действие, чувствуя его сильные руки.

Мужчина притягивал любимую к себе, усаживая сверху. Она больше не боялась, балерина уже все для себя решила.

-Хочу чувствовать тебя в себе, — шептала она на ухо самому опасному пациенту Маунт-Мэссив.

-Моя любимая девочка, — хрипел Глускин, медленно насаживая ее.

Виктория томно прикрывала глаза, расслабляясь и давая ему войти до конца. Она была такой маленькой и стройной, что кладя ладонь на ее живот, он чувствовал себя внутри любимой. Эдди двигался по нарастающей, Виктория повторяла за ним.

Такой гротескно странный союз людей с разницей в двадцать шесть лет. И такая пугающая страсть.