— А другие мальчишки в тринадцать лет, — говорит она, — называли меня малявкой и прогоняли, чтобы я под ногами не путалась, даже когда я просто подходила.
— Во-первых, ты и правда малявка, но ты классная малявка, — Ваня подмигивает, и выглядит это так смешно, что не хихикнуть сложно. Саша сдерживается. — А во-вторых, мне не совсем тринадцать. Вот в сентябре будет, но это совсем скоро. Я уже знаю, что мне бабушка подарит, я у нее коньки попросил. Меня родители в детстве на каток водили иногда, но мне не нравилось, а сейчас как-то начало. А у тебя когда день рождения?
— А у меня уже был в этом году, — она плечами пожимает, мол, ну был и был, что тут поделаешь. — Так что мне уже одиннадцать.
— Когда был? — продолжает Ваня допытываться, садится даже поближе к ней. Она выдыхает: ну зачем он об этом спрашивает? Зачем ему знать ее день рождения? — И что тебе подарили?
— Ничего мне не подарили, — бурчит она, цепляясь за второй вопрос и игнорируя первый. Игнорировать долго не получается — он взглядом ее буравит, ждет ответа. — Неделю назад.
Ваня в голове что-то подсчитывает явно — она, кажется, слышит, как в мозгу его вращаются шестеренки — и вскидывает на нее глаза удивленно, почти шокировано. Что его заставило так удивиться, она правда не понимает.
— Ты сюда в день рождения приехала? И тебе даже родители ничего не подарили? — в его голосе удивления и возмущения столько, что нырять в него можно. — И ты так спокойно об этом говоришь?
— А что мне, плакать? — ворчит она куда-то в сторону. — Было и прошло.
— Не, ну так не пойдет! — заявляет Ваня, на ноги вскакивая. — Сиди-ка тут!
— Ты куда? — кричит она вслед, когда он исчезает в люке в полу. — Дурак, промокнешь же!
— Ну и пусть, — лохматая голова его на миг появляется снова, улыбается он так, будто собирается покорить мир. — Сиди тут и никуда не уходи!
Правда дурак, думает Саша, через окно и сквозь листву видя, как под дождем бежит Ваня к дому. Зачем — она без понятия. Рассказывать родителям пошел, что у них поселилась девчонка, которая свой день рождения не праздновала? Глупости. Она тянется за блокнотом, который притащила сюда вчера, и за карандашом, и начинает рисовать то, что в голове крутится. А крутится в ней много чего.
Ливень успевает закончиться к тому моменту, когда она дорисовывает все то, что покоя не дает, а Вани все нет. Саша перекладывает все с места на место, бродит бесцельно по домику, ложится на пол, в потолок пялясь, и правда пытается понять, почему он убежал и почему сказал ей оставаться. Но сказал, значит, есть на то причина. Не задумывает же он ей какую-нибудь глобальную пакость, на самом-то деле. Он, конечно, мальчишка, а мальчишки обычно противные, но он хороший, и он ее друг. Как-то быстро он им стал, на самом деле, но какая разница? Главное, что она наконец-то может кого-то так назвать. Главное, что друг у нее есть. Главное чтобы он не предал. Она много раз читала про то, как друзья умеют предавать, но не испытывала этого на себе, потому что и не дружила особо ни с кем. Детский сад не считается, в самом-то деле, можно ли вообще считать ту совсем уж непонятную дружбу с ссорами трижды в день? Потолок ей не отвечает, он вообще какой-то неразговорчивый и скучный. Саша зевает раз, потом другой, и засыпает.
— Надо было тебе книгу какую-нибудь поинтереснее принести, — раздается над ухом ванино бурчание, вырывая из сна. — Я не думал, что так надолго уйду, извини, Саш.
— Извинения не приняты, — бурчит она картинно-обиженно, дуя губки, но тут же улыбается, мол, да шучу я. Не может не улыбнуться, особенно когда видит его огорченное лицо. — Ладно, ладно, ты прощен. Но только потому что я вижу, что ты это искренне говоришь.
— Да конечно искренне, что я, врать тебе стал бы? — он хмурится почти обиженно, но тут же улыбается в ответ и протягивает ей руку, помогая подняться на ноги. — Пойдем в дом.
Платье ее после сна измятое, волосы во все стороны торчат еще с тех пор, как Ваня ее на качелях катал — Саша пытается себя немного в порядок привести, прежде чем следом за ним пойти, хоть и знает, что Елена ругаться не будет. Никогда ведь не ругается на ее не совсем аккуратный внешний вид — достаточно посмотреть на Ваню и сравнить их двоих, чтобы понять, почему. Он ей руку снова протягивает, стоит им спуститься на землю, и она вкладывает свою ладошку в его ладонь, даже не раздумывая. Идет за ним, даже не сомневаясь. В конце концов, ну что он сделает? Наверняка ничего плохого, это же Ваня.
Не то чтобы понимание этого помогало ей понять, куда он ее ведет, или зачем. Так что Саша охает и ладошку ко рту прижимает, когда он ее на кухню заводит, где уже стоят его родители, а между ними, на столе, торт с одиннадцатью зажженными свечками.
— Ваня сказал, что ты не праздновала свой день рождения, — подтверждает ее подозрения Елена, шагает к ней и — ничего себе! — целует в макушку. — Так что мы решили тебе его устроить чуть с опозданием.
— Пришлось съездить за ним до кондитерской, печь было бы слишком долго, — дополняет Андрей, тоже чмокает ее в макушку коротко и треплет по плечу. — Не могли же мы тебя без праздника оставить.
— С опоздавшим днем рождения, Саш, — смеется Ваня, обнимает ее, но тут же вглядывается в ее лицо обеспокоенно. — Эй, ты чего, плачешь?
Она головой мотает, правда плачет, но и улыбается, потому что чего-чего, а этого не ожидала совершенно. Похоже, взрослые правильно понимают ее — Елена слезы ей вытирает, и, за плечо взяв, подталкивает к столу.
— Загадай желание, и если задуешь все свечи сразу, оно сбудется, — говорит она, и почему-то в этот момент кажется совершенно правдивой эта глупая традиция. Саша глаза полуприкрывает и думает, чего бы она хотела больше всего? «Чтобы так было всегда», бьется в голове совсем детская, совсем наивная и нереалистичная мысль, мешая думать о чем угодно, и спустя несколько секунд она сдается. Пусть. Пусть это будет ее желанием на этот раз, тем более что она этого все равно хочет.
А потом она просто жмурится и дует на свечи со всех сил.
========== Глава 3 ==========
На нее смотрят, ее разглядывают, ее изучают. Саша выдыхает, прикрывает глаза, и делает вид, что ей все равно. Что она не новенькая, что она без понятия, почему ее класс перешептывается и пытается понять, кто она и какая она. Что ей плевать на них.
Получается, честно говоря, так себе.
Не то чтобы она совсем новенькая: на исходе третья неделя ее пребывания в школе, но, похоже, к ней до сих пор не привыкли. Да и кто бы так быстро привык, если бы в компанию, давно сложившуюся и привыкшую друг к другу, влез бы абсолютно чужой человек, тем более младше всех остальных, тщательно по возрасту подобранных? Не то, чтобы она это сделала по своей воле — она ведь не просилась, и не навязывалась, и не вмешивалась, да и вообще… Но людям пойди объясни это. Объясни им, что тебя это тоже не радует, да так, чтобы они не обиделись, что ты не в восторге от их компании. Расскажи им, что не хотела им мешать. Они все равно ведь не поверят.
Они не захотят верить. Саша достает из сумки книгу и яблоко. Большая перемена только началась, она успеет сгрызть его и прочитать главу о лицевых мышцах. Правда, толчка в плечо она не ожидает, как и того, что яблоко у нее из рук выхватят.
— Гордая слишком, даже разговаривать с нами не хочешь? — перед ней главный хулиган класса стоит, руки в бока уперев, а ее яблоко валяется у него под ногами на грязном полу. Вот же… — Новеньким не пристало себя так вести. В коллектив вливаться надо, Степанова.
— Если коллектив мне изначально не рад, я не буду навязываться, — парирует она спокойно, даже не вставая со своего места. — Смысла не вижу общаться с теми, кто не хочет общаться со мной.
— А ты так прямо взяла и решила, что с тобой не хотят общаться, — он фыркает. Саша не хочет в конфликт с ним ввязываться, они оба в шестом, но он ее заметно крупнее, хоть она и не маленькая. Худенькая, да, но не маленькая, довольно высокая для своих лет. Впрочем, ее это не спасет, если он решит, что она его спровоцировала на драку. Он вообще, насколько она успела заметить, быстро ввязывается в драки и постоянно кричит, что его спровоцировали. Но как действовать, чтобы он не решил, что она не заслуживает, чтобы ее в покое оставили, она правда не знает. — Ты мне не нравишься, Степанова. Слишком высоко нос задираешь.
