– Подарок деда, – сообщил Ягыз, и она кивнула.

– Ясно. Что ж, хорошо, что я тогда тебя не пропустила, и ты его не побил. Здоровья мне.

Он тихо рассмеялся под нос.

– Да уж, здоровья тебе. И часто твоя мама плетет подобные… Интриги?

– Сколько я себя помню.

– Но я все еще не понимаю, зачем. Мы с тобой же все равно поженимся, какая разница, общаемся мы или нет?

Она не ответила, и через несколько минут он с сомнением посмотрел на нее.

– Разве нет? – Настороженно спросил он, и Хазан повернулась к нему.

– Нет, ты прав. Какая разница. Конечно.

– Но… С другой стороны, так как нам ведь предстоит работать вместе… – Ягыз понял, что его слова ей не понравились, и наверное, и правильно. Он семь лет знал, что женится на незнакомке, успел привыкнуть, а она… Еще неделю назад она была свободна. – Ведь дедушка сказал… Ну, что мы будем вместе управлять активами Эгеменов здесь в Орду.

– Конечно, – Хазан закивала головой, улыбаясь уголками рта. – Точно. Управление активами. Совершенно точно. Согласна.

Ягыз искоса посматривал на нее, стараясь не отводить взгляда от дороги.

– Думаю, нам будет лучше, если мы, ну, не знаю. Станем друзьями? Во всяком случае, постараемся? Нам ведь предстоит…

– Прожить вместе целую жизнь, – закончила Хазан. – Да, конечно. Лучше стать друзьями.

– Мы можем вместе сходить в кино, – предложил он.

– Ага, и на футбол, – сказала она, поправляя кепку. – На пикник съездим, в баскетбол сыграем, можем подраться еще раз. На ножах. По-дружески. Я с друзьями, знаешь ли, часто дерусь.

Ягыз послушно фыркнул этой странной шутке, но он не совсем понимал ее настроения, и припарковавшись возле дома Фазилет Чамкыран с сомнением посмотрел на нее.

– Так как насчет того, чтобы увидеться на днях? – Спросил он, когда Хазан дернула дверь.

– Мой телефон у тебя есть, звони, когда придумаешь, чем нам по-дружески заняться.

Ягыз кивнул, доставая телефон, чтобы перепроверить ее контакты.

– Подожди, пожалуйста, – попросил он, диктуя ей номер, и она кивнула, подтверждая правильность.

Он записал его вечером после помолвки, ошарашенный случившимся, задохнувшийся и потный после танцев, немного пьяный, немного обалделый.

Она была записана у него как «Хазан Чамкыран», словно какой-то бизнес-партнер. Ягыз не давал своим контактам милых прозвищ, как делал Синан, у которого все были записаны как «Братец», «Большой братец», «Любимый папочка» и прочая чепуха, но все же члены семьи и друзья были записаны у него не так официально – просто имя и фамилия.

Как полагалось записывать телефоны невест? «Любимая»? «Жизнь моя»? «Свет очей моих»? Ягыз фыркнул, выруливая к дому дедушки. Это был перебор, несомненно. Но все еще казалось неправильным так хранить ее контакты – Хазан Чамкыран, остается только «Морской Порт Орду» дописать в деталях.

Как же записать? «Невеста»? «Будущая жена»? Просто «Хазан»?

Припарковавшись, Ягыз снова достал телефон и посмотрел на ее контакт. Он сам не понял, что на него нашло, когда кликнул кнопку «Изменить», стер ее имя и записал: «Морская коза», и пошел в дом, улыбаясь, как дурак.

У порога его встретила Омрюм, прыгая ему на руки, и Ягыз расцеловал племянницу, поцеловал в щеку Ясемин, обнял бабушку одной рукой, но он внутренне напрягся, встретившись взглядом с дедушкой. Снова поднялась в груди обида, еще слишком свежая, неуспевшая уняться.

– Дедушка, – Ягыз коротко приобнял господина Фатиха, не спуская с рук Омрюм.

– Давно тебя не было видно в нашем доме, – сказал дед, испытующе глядя на него, и Ягыз отвернулся.

– Простите меня за это, папа, – повинилась госпожа Севинч. – Не хотела его от себя отпускать.

– А теперь поужинаем все вместе, – бабушка позвала всех к столу.

Несмотря на то, что семья Эгеменов могла позволить себе прислугу, готовкой и многими домашними хлопотами бабушка занималась сама, приходящие помощницы помогали ей только в том, что она не успевала, и это было одной из причин конфликтов бабушки с Селин – Ягыз мог себе представить, как была шокирована его сестренка, когда бабушка впервые отправила ее мыть окна. Ягыз вызывался помогать бабушке, но она всегда гнала его с кухни, говоря, что это не мужское дело, зато помощь Ясемин она принимала с радостью и нахваливала невестку.

Ягыз усмехался, глядя на это – все прекрасно знали, что в Стамбуле Ясемин пальцем о палец ударить не желала, разве что готовить научилась недавно, но при бабушке с дедушкой послушно мыла посуду, резала лук и натирала полы, выслушивая, какая она золотая невестка, да еще и подлизывалась к бабушке, выпрашивая у нее рецепты и советы. Само собой, подобное плюсов для Ясемин в глазах мамы и Селин не прибавляло.

Закончив ужин, Ясемин схватилась за тарелки, отправив еще и Омрюм «помогать маме и прабабушке», и мама, закатив глаза на поведение невестки, начала убирать со стола, но собравшегося помочь им Ягыза дед взял за плечо.

– Внук, – твердо сказал он, – пошли, поговорим.

Ягыз напрягся, но послушно последовал за дедушкой в его кабинет, огромные окна которого выходили на террасу.

– Садись, – приказал дед, закуривая сигару.

Ягыз распрямился и присел, твердо глядя деду в глаза.

– Что случилось, Ягыз? – спросил дедушка. – Почему ты не приходишь домой. Не ври мне, – приказал он, когда Ягыз открыл рот. – Не ври.

Взгляд черных глаз деда прожигал его насквозь.

– Я ведь многого от тебя не прошу, Ягыз. Одного только – не врать и не молчать. Я догадываюсь, что могло тебе не понравиться, но я не желаю догадываться, внук. Я желаю, чтобы ты говорил мне это прямо.

Ягыз сгорбился, опуская голову, опуская плечи.

– Все нормально, дедушка. Все пройдет. Это просто… Это пройдет.

– Не пройдет, внук. Ты на меня обижен. Значит, скажи мне об этой обиде. Не копи свои обиды в себе, Ягыз. Разбирайся с ними и отпускай, но не копи их.

Он подошел к Ягызу и поднял его лицо за подбородок, заставляя его посмотреть себе в глаза.

– Ты же не думаешь, что люди не видят, когда ты чего-то недоговариваешь? Может Хазым этого не замечает за тем шумом, что создают его другие дети, но ты у меня здесь один, и я вижу тебя.

Дедушка опустил руку, но Ягыз не отводил от него взгляда, глядя прямо на деда.

– Когда-то я допустил ошибку. Хазым тоже был у меня один, и я тоже видел, что он недоговаривает, но я не стал у него спрашивать, был горд, думал, если буду нужен, сам придет, сам попросит. И потому я на тридцать лет потерял своего сына – потому что и он был гордецом и не попросил помощи, не сказал о том, что у него на сердце, что у него на уме.

– А если бы сказал? – Спросил Ягыз. – Если бы он поговорил с тобой? Ты бы помог ему? Расторг бы помолвку? Позволил бы ему уехать в Стамбул?

– Возможно и нет, – признался дед. – Мне понадобилось тридцать лет, чтобы понять свои ошибки. Но у меня нет еще тридцати, чтобы их повторять. Ягыз, мальчик мой, ты помнишь, как мы встретились впервые?

Еще как помнил, подумал Ягыз.

– Тебя не предупредили, а даже у вас в Стамбуле нечасто целуют руки родичам, что уж о твоей Америке говорить. Понятно было, что ты не знал. А мне понравилось, как ты себя повел, когда понял, где допустил промах. Ты не запаниковал, не заерничал, не начал зубоскалить или угодничать. Просто встал, признал, что допустил ошибку и исправил ее, как настоящий мужчина, – дед сжал ему плечо. – Но я дам тебе еще один совет на будущее. Если ты не знаешь, где допустил ошибку – спрашивай. И потому я спрашиваю тебя, внук. Где я допустил ошибку?

Ягыз вздохнул, улыбаясь.

Как же он любил своего дедушку.

Комментарий к Часть 7

Добрые слова и слова поддержки заставили заработать фантазию - и вот буквально сама собой появилась эта часть, даже и не придумывалось, само на бумагу легло.

Все еще не в курсе, что будет дальше - думаю о том, что Хазан надо собирать сундук с приданым, подумаем об этом. И да, дедушка все еще не купил любимому внуку пистолет!