Среди материалов фонда Центрального Совета Союза воинствующих безбожников СССР (ГА РФ. Ф. Р-5407) нас прежде всего интересовали дела из оп. 2, в которой отложились документы редакции газеты «Безбожник» за 1922-1931 гг. Деятельность собственно ЦС СВБ СССР, документы которого составили оп. 1. названного фонда, с одной стороны, служила предметом внимания уже в советский период и достаточно хорошо освещена в целом ряде публикаций, с другой – практически все основные циркулярные указания этого органа представлены в аналогичных фондах региональных структур (см. характеристику ниже). Из собранных в оп. 2. материалов наиболее актуальными оказались публицистические сведения с мест (корреспонденции в редакцию) об «антисоветской» деятельности духовенства.
Материалы личных фондов партийных и государственных деятелей (РГАСПИ. Ф-89. Личный фонд Е. М. Ярославского; Ф-558. Личный фонд И. В. Сталина (Джугашвили)) дали нам возможность оценить личностные подходы руководителей страны к проблеме государственно-церковных отношений. Преимущественно изучались материалы служебной деятельности и эпистолярное наследие. Особое внимание обращалось на рукописи и машинопись позднее изданных работ, что позволило при сопоставлении опубликованных текстов с имеющими авторские и редакторские правки архивными материалами выявить вносившиеся по ходу подготовки публикации изменения, понять их характер и выявить причинно-следственную зависимость.
Несмотря на значимость документов федеральных архивов, приоритетное значение имели фонды региональных архивов. Во-первых, материалы «местного» значения, как правило, более детализированы и насыщены конкретными фактами, в то время как «центральные» отчеты и т. п. сведения представляют собой обобщения и аналитику. Во-вторых, значительная часть документов федеральных архивов по истории государственно-церковных взаимоотношений периода 1917 – начала 1940-х гг. к настоящему времени опубликована в различных сборниках, а также на страницах научных журналов и исторических альманахов89.
При подготовке исследования были использованы фонды Государственного архива Республики Марий Эл (ГА РМЭ), Государственного архива Пензенской области (ГАПО), Государственного архива современной истории Чувашской Республики (ГАСИ ЧР), Государственного архива Ульяновской области (ГАУО), Государственного исторического архива Чувашской Республики (ГИА ЧР), Государственного общественно-политического архива Нижегородской области (ГОПАНО), Национального архива Республики Татарстан (НАРТ), Центрального архива Нижегородской области (ЦАНО), Центрального государственного архива Республики Мордовия (ЦГА РМ), Центрального государственного архива историко-политической документации Республики Татарстан (ЦГА ИПД РТ), Научных архивов НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия (НА НИИГН) и Чувашского государственного института гуманитарных наук (ЧГИГН), Архива Комиссии по канонизации святых Йошкар-Олинской и Марийской епархии.
Учитывая однотипность документов большинства использованных фондов, считаем возможным и нужным дать их характеристику не по отдельным архивам, а по обобщенным тематическим группам. При этом необходимо отметить, что выделение и обособление групп происходило по фондовой принадлежности, а не по видовому составу материалов, поэтому в тех или иных группах фондов могут встречаться однотипные документы.
Первую группу образовали материалы органов государственного управления губернского (краевого) и областного (республиканского) уровня. Первая категория представлена фондами Пензенского и Симбирского (Ульяновского) губернских и Горьковского краевого исполкомов Советов депутатов и их отделами (ГАПО. Ф. Р-2; ГАУО. Ф. Р-190; Ф. Р-200; ЦАНО. Ф. Р-2626); вторая – фондами различных административно-управленческих органов образовавшихся автономий: Революционных комитетов, Представительств при Президиуме ВЦИК, национальных отделов при Наркомнаце РСФСР, ЦИКов, административных отделов исполкомов Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов и др. (ГА РМЭ. Ф. Р-23, Ф. Р-250, Ф. Р-471, Ф. Р-627; ГИА ЧР. Ф. Р-22, Ф. Р-125, Ф. Р-147, Ф. Р-202, Ф. Р-203, Ф. Р-1041 и др.).
Названный комплекс документов наиболее полно отразил практически все стороны государственной политики в отношении Православной церкви на территории национальных регионов. Здесь сконцентрирована основная нормативно-правовая база, планово-отчетные материалы, протокольная часть, переписка по различным вопросам культа. Изучение документов указанных фондов позволило уточнить и охарактеризовать основные формы и методы реализации государственной конфессиональной политики, взаимоотношений власти, религиозных объединений и верующих, количественную динамику регистрации и ликвидации религиозных объединений и объяснить при этом некоторые причины расхождений приводимых в исследовательских работах цифровых показателей.
Особое внимание при изучении фондов органов регионального государственного управления было обращено на анализ государственно-информационных сводок и бюллетеней местных отделов ОГПУ о политическом и экономическом состоянии регионов. Госинфсводки являются уникальным источником в силу своей высокой достоверности: готовившиеся для очень узкого круга «посвященных», они отражают реальное положение дел в 1920-е гг. в широкой палитре общественно-политической и социально-экономической жизни. Как правило, вопросы религиозной жизни в госинфсводках обособлялись в самостоятельные разделы или подпункты.
Вторая группа документов – материалы органов местного управления: исполкомов уездных, кантонных и районных Советов депутатов (ГА РМЭ. Ф. Р-9, Ф. Р-110, Ф. Р-111, Ф. Р-220, Ф. Р-275; ГИА ЧР. Ф. Р-7, Ф. Р-122, Ф. Р-194, Ф. Р-238, Ф. Р-244, Ф. Р-611; ЦГА РМ. Ф. Р-19, Ф. Р-37, Ф. Р-55, Ф. Р-62 и др.), административных отделов и отделов управления (ГА РМЭ. Ф. Р-35, Ф. Р-238; ГИА ЧР. Ф. Р-243; ЦГА РМ. Ф. Р-20 и др.), отделов народного образования (ГА РМЭ. Ф. Р-22, Ф. Р-39, Ф. Р-162, Ф. Р-171; ЦГА РМ. Ф. Р-21, / Ф. Р-40, Ф. Р-58, Ф. Р-65, Ф. Р-297 и др.) и т. д. Состав просмотренных и изученных документов многообразен: официальные нормативно-правовые акты, переписка, планово-отчетные материалы, протокольные материалы и т. д. Причем нами изучались как беловые, итоговые варианты, так и черновые, подготовительные материалы – в случае их обнаружения. Анализ этих документов позволил уточнить, сравнить и конкретизировать выявленные при изучении фондов центральных и региональных органов управления сведения о государственной конфессиональной политике применительно к отдельным уездам и районам автономий, охарактеризовать местную специфику проведения в жизнь партийно-советских инициатив в антирелигиозной работе, показать степень успешности реализации директив вышестоящих органов управления, проанализировать настроения населения и отразить складывавшуюся в государственно-церковных отношениях ситуацию на местах.
Третью группу документов составляют планово-статистические и финансовые материалы соответствующих управленческих структур. Здесь как существенную особенность следует отметить привлечение документов как дооктябрьского, так и советского периодов (ГИА ЧР. Ф-14, Ф-15, Ф-203, Ф. Р-157; ЦГА РМ. Ф. Р-318). Подобное расширение источниковой базы оказалось целесообразным для уточнения количества изъятой церковно-монастырской земельной собственности при «плавающих» оценках в работах историков и сопоставления источников доходов лиц духовного звания. Кроме того, плановые документы конца 1920-х – начала 1930-х гг. позволили прояснить вопрос организации налогообложения религиозных общин и отдельных священнослужителей.
В четвертую группу архивных материалов следует выделить фонды действовавших в автономиях специализированных «безбожных» организаций. Документы Чувашского и Марийского республиканских советов Союза воинствующих безбожников СССР: протоколы, переписка, анкеты, циркулярные указания и т. д. (ГА РМЭ. Ф. Р-118; ГИА ЧР. Ф. Р-1754), – во-первых, дополнили, конкретизировали и уточнили полученные при изучении документов органов государственного, партийного и местного управления оценки организации и состояния антирелигиозной пропаганды и уровня религиозности населения, и, во-вторых, позволили составить целостное представление о количественном составе, основных направлениях, формах и методах работы местных антирелигиозников. Из фондов НИИ и краеведческих обществ были привлечены материалы специализированных социологических исследований религиозного состояния населения автономий, планово-отчетные сведения об участии научных учреждений в пропаганде атеистического мировоззрения и научно-исследовательские (аналитические) работы сотрудников по вопросам антирелигиозной работы и оценки ее текущего положения (ГА РМЭ. Ф. Р-189; ГИА ЧР. Ф. Р-1515).
