– Вот т-так Россия и вырождается, – горько сказала я, натягивая корсаж обратно.

Бомж уронил голову на лавочку и блаженно захрапел, не зная, что только что чудом остался жив.

На миг я прикрыла глаза, лелея свою злобу к нему. Никчемный человечишко, да будь я жива – я бы на тебя и не посмотрела. И пусть он меня интересовал исключительно с гастрономической целью – все равно было неприятно чувствовать себя отвергнутой.

«Еще встретимся», – мысленно пообещала я ему и пошла прочь от кладбища.

Ноги все так же шли с некоторым трудом, трупное окоченение давало о себе знать, но я не беспокоилась – ночь длинна. До рассвета я успею навестить любимого, ведь не могу же я пропустить такое событие – его свадьбу. Такое у большинства людей бывает всего раз в жизни.

Как и похороны.

Фотография Андрея в моем гробу даже на расстоянии питала горечью и болью, придавая силы.

Мне не надо было смотреть на нее, чтобы вспомнить, как он выглядел. Ничего особенного на первый взгляд – русые волосы, правильные, но какие-то незапоминающиеся черты лица. Средний рост, намечающееся брюшко, старше меня на три года.

Однако в нашем банке все девицы вздыхали по нему.

«Андрей Крылов – это нечто», – задумчиво поведала мне Светка-бухгалтерша в первый же мой рабочий день.

Я лишь скептично хмыкнула. У меня за плечами – титул «Мисс Университет» и «Мисс Тюмень», поклонников столько, что глаза разбегаются. Разумеется, власть и богатство манят, и только потому Андрей Крылов в банке своего отца – первый парень на деревне. Так я думала тогда, потому что никогда не любила мажориков.

А через неделю он заглянул в наш филиал. Я помню, как подняла голову от монитора и натолкнулась на его изумленный взгляд. Я сразу поняла – это и есть Андрей Крылов. Такая от него харизма исходила, что сразу вспомнилась Светкина характеристика. Да, он действительно был особенным.

Он влюбился в меня с первого взгляда, он оплел меня собой, словно корнями – ну разве я могла сопротивляться такому напору? Мое самолюбие купалось в лучах его обожания, и это было чертовски приятно, что меня настолько любят и добиваются.

Идиллия длилась полгода, и этого хватило, чтобы он пророс в моем сердце, заполнил мои мысли и стал не то что любимым – бесконечно родным. Он стал даже поговаривать о свадьбе, но я и так понимала, что это неизбежно, что я его невеста и будущая жена.

Все было настолько стабильно, что я не поверила ушам, когда он однажды пришел с работы, взял мои руки в свои и сказал: «Алёна, я полюбил другую. Извини».

Я не заплакала – я рассмеялась, настолько это нелепо звучало. Я еще не знала, что с этого момента моя жизнь превратится в ад.

Сердце-оно глупое. Андрей меня разлюбил, а я не смогла. И я звонила ему, унижалась, ждала около работы. Все понимала, но выбора у меня не было – без него мне просто жизнь была не мила.

Олеська злилась. Кричала, что у меня таких Андреев куча будет – только пальчиком помани. А я лишь печально улыбалась – что она понимает? Любовь – она в жизни одна…

Три дня назад она пришла и злорадно сообщила, что женится мой ненаглядный, свадьба в пятницу. Я недоверчиво посмотрела на нее и позвонила Андрею.

«Что ты ко мне привязалась?» – как обычно орал он.

«Я тебя люблю», – спокойно отвечала я.

«Так разлюби, черт бы тебя побрал!!!»

«Андрей… Мне тут сказали, что ты женишься. Это правда?»

«Да», – сухо ответил он, и у меня в сердце что-то оборвалось.

«Андрюшенька, любимый, не делай этого, пожалуйста, я ведь без тебя жить не могу…», – забыв о достоинстве, я скулила как побитая собачонка, обезумев от боли.

Свадьба – это все, конец всем надеждам. Это приговор.

«Знаешь, это твои проблемы», – грубо ответил он и бросил трубку.

«Надеюсь, теперь ты одумаешься», – зло сказала мне Олеська, попрощалась и пошла к себе домой.

Я закрыла за ней дверь, подошла к зеркалу и внимательно всмотрелась в отражение. Отстраненным взглядом я глядела на точеные черты лица, перебирала руками длиннющие бледно-золотые волосы – красиво, как же красиво… Мне часто говорили, что я похожа на сказочную принцессу. Это был не приступ нарциссизма – всего лишь практические сожаления о том, что такая красота – и никому не достанется.

Наверняка есть на свете кто-то, кто меня бы любил всю жизнь и лелеял, только вот проблема – у меня сердце истекает кровью. У меня травмы, несовместимые с жизнью.

Помню, я тогда внимательно всмотрелась в свои глаза, отраженные зеркалом, и в прохладной серой радужке увидела такую усталость, что не смогла этого перенести. Оторвавшись от зеркала, я порылась в бабулиной аптечке, Царствие ей небесное. Она у меня сердечница была, и потому я надеялась найти нечто подходящее и для моего бедного сердца. Клофелин, нозепам – отличный выбор! Посмотрела на свет – пузырьки темно-коричневого стекла были наполовину полны. Мне хватит.

Я делала это не по глупости. Мой ум не затмевала истерика и обида. Было очень четкое осознание, что из моего сердца вырвали с мясом что-то очень важное, приросшее, родное. И что с такими травмами – не живут. Потому что боль, разлившуюся тогда в моей душе – перенести было невозможно.

«За твою свадебку, любимый», – нежно улыбнулась я и выпила горсть таблеток. Запила прямо из-под крана, расчесала волосы и легла спать.

А когда я слегка проснулась – Олеська с опухшими от слез глазами засовывала мне в гроб фотографию Андрея.

Спасибо, сестра, ты всегда у меня была умницей, вот только с туфельками на размер ошиблась.

Кованые ворота, что окружали особняк Андреева отца, были по случаю свадьбы раскрыты настежь. Я внимательно огляделась – народа во дворе было достаточно много, чтобы на меня не обращали внимания. Да и в доме, судя по теням на шторах, было не протолкнуться.

Занавесив лицо волосами и низко наклонив голову, я прошла через двор и, немного помедлив, шагнула в дом.

Огромные часы в холле показывали два ночи. Гости были основательно пьяны. Отлично – моя речь и походка тут не вызовут вопросов.

– Нев-веста с женихом еще т-тут? – спросила я у какой-то девицы.

– Чего? – вытаращилась она на меня бессмысленные глаза, в которых явственно плескался коньяк пополам с шампанским.

– Под-дарок хочу вручить, – терпеливо разъяснила я, кляня неповоротливый язык. – Брачная ночь у них как, еще н-не началась?

– Не, там еще, – махнула она в сторону зала.

Я подошла к огромным дубовым створкам, приподнялась на цыпочки и увидела его. Любимый мой как ни в чем ни бывало сидел во главе стола, целовал невесту, улыбался, и нисколько не печалился по мне.

Видать, он уже отошел от шока после моего звонка, решив, что это была всего лишь чья-то глупая шутка.

Зря.

– Хотите что-нибудь выпить? – раздалось у меня за спиной.

Я резко обернулась – но то была всего лишь официантка, милая девушка в белом накрахмаленном фартучке. В руке у нее был поднос с бокалами.

– Коньяк, водка, мартини, – улыбалась она.

Я наклонилась, понюхала бокалы и отшатнулась. Мерзость-то какая.

– Горячий ч-чай, – буркнула я. – С сахаром и лим-моном.

– Минутку, – кивнула она и исчезла, чтобы вскоре появиться с чашкой чая.

Я осторожно приняла у нее изящную расписную чашечку, обхватила ладошками, грея об нее безжизненные руки – и осторожно пошла сквозь толпу. Было очень забавно, то что я, мертвая, нахожусь среди живых – а они и не подозревают об этом. Что в любой другой ситуации мое лицо вызвало бы внимание – а тут меня просто считают нетрезвой, и я нисколько не выделяюсь среди перепившихся гостей.

Усевшись на стул позади жениха и невесты, я принялась пить обжигающий чай и прислушиваться.

– Андрей, – шептала невеста, – слушай, я уже спать хочу так, что просто ноги не держат.

– Так какие проблемы? Пошли в спальню.

– Ну конечно, мы двух шагов не пройдем, как тут же начнутся пошлые шуточки.

– Нормальная традиция на свадьбах, Ларис, ты чего?

– Не, давай лучше по-другому. Я сейчас выйду, а ты приходи минут через двадцать, никто и не поймет.