Меркил снова, как бы невзначай, осмотрелся. Вместо ответа брат достал механизированную записную книжку. Нажав золотистую кнопку на обложке, он активировал механизм – тот пришел в движение, открыв исписанные страницы. Фагода смотрел на графики. Их было много: тесты на психовосприятие, психозеркало, связь с психосферой и многое другое. Большинство из них представляли собой линейную функцию с константным значением близким к нулю.

– Что они означают? – Фагода озадаченно посмотрел на брата. Тот снова нажал на кнопку, механизм зашелестел мелкими шестернями, закрывая блокнот.

– Всё просто. Он не может принадлежать психосфере.

– Как?! – воскликнул Фагода и тут же замолчал, боясь, что посол мог их услышать.

– Есть два объяснения. Первое – он таким родился. Второе – его таким сделали. И, если честно, даже не знаю, что страшнее. Если же кто-то нашел способ отключать людей от психосферы, то… – Меркил замолчал и нервно забарабанил пальцами по парапету. – Мы не просто разделяемся на два общества с разными укладами. Я даже боюсь предположить, к каким последствиям это приведет. Мы разделяемся на два вида, братишка…

***

Мир отложил книгу. Первый том Истории Золотого Города подходил к концу. Осталось всего несколько страниц, он планировал осилить их вечером перед сном. Если закончить чтение сейчас, вечером придется начинать второй том, а в таком случае можно не уснуть до утра. Прочитать еще одну главу, еще одну страницу – и вот уже на дворе утро.

Александра поощряла чтение, будь то сказания или научная книга. В их маленькой библиотеке находилось несколько десятков книг – по местным меркам целое состояние. Бумага, переплет – всё стоило значительных денег. Порой бабушка покупала книги на день рождения или по праздникам, хотя случалось, что поводом для покупки служил хороший заработок или удачный урожай.

Со стороны улицы послышался далекий тихий стук, похожий на цоканье копыт. Неужели процессия епископа решила проехаться по деревне? Нет, насколько Мир успел заметить, сам иерарх церкви Триединства приехал в карете.

Юноша выглянул в окно. Отсюда виднелась лишь часть дороги, потому ничего не удалось увидеть, а звук становился всё громче.

«Проедут», – понадеялся Мир, и звук как по команде пропал. Всадник остановился. Дурные предчувствия охватили Мира. Он не испугался, но предупреждения Вицлава и присутствие в деревне высоких гостей настораживало. К тому же, никто и никогда не приходил в этот дом с добрыми намерениями.

Мир отложил книгу и спустился по лестнице. Осторожно подойдя к окну, он встал так, чтобы его не могли увидеть с улицы. Рядом с калиткой стояла лошадь, уздечка отклонена в сторону – кто-то её держал.

Из подвала поднялась бабушка.

– К нам гости? – то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала она и подошла к окну.

– Кто-то приехал верхом.

– Я посмотрю.

– Да я сам…

– Вот этого как раз не надо. Кажется, я догадываюсь, кто к нам пожаловал.

Александра открыла дверь. Мир прислушался.

– С прибытием, священник Крарта.

– Доброго дня, Александра. Да прибудет с вами благословенная Тэна. Разрешите войти?

Небольшая заминка не укрылась от Мира, но бабушка ответила положительно. Он не знал, скрыться ему или нет, и прежде чем успел решить, они вошли. Священник, как и положено, выглядел аскетично. Темно-серая сутана с символом трех колец, словно застывших во вращении вокруг одного центра – символ триединства мира – висела на нем мешковато.

– Здравствуйте, – произнес Мир, когда священник осмотрел холл и задержал взглял на нем.

По всей видимости, Крарта ожидал увидеть уродца, потому не вздрогнул, и даже вежливо ответил:

– Да придет в ваш дом свет Тэны, молодой человек.

Мир, как подобает, поклонился.

– Что привело вас? – спросила бабушка.

– Ничто человеческое не чуждо нам, Александра, да?

Бабушка нахмурилась.

– Вижу, вдали от цивилизации вы остались верны своим принципам, – рассматривая Мира, продолжал гость. – Тэна внимательно следит за чистотой природы. Наши глаза – Её глаза, наши уши – Её уши.

– Предлагаю пройти на кухню. Мир, иди в свою комнату.

Неприятный взгляд священника гнал прочь сильнее любых слов. Новых конфликтов, тем более с Церковью, порождать не стоило, потому Мир направился к лестнице и стал не спеша, как ему показалось, с достоинством, покидать поле боя.

– Оно слушается, – с явным удивлением сказал Крарта.

Слова прозвучали негромко и не предназначались никому, но Мир их услышал. Священник сказал «оно», словно перед ним стояла вещь, а не человек. Юноше захотелось развернуться и высказать всё, что накопилось у него в душе. Вспомнилась даже Вая Риман, которая с такой брезгливостью отвернулась от него. Гнев вскипал в крови, но Мир дошел до двери, не подав виду. Краем глаза заметив, как Александра уводит гостя на кухню. Какой смысл биться об стену? Только лоб расшибить.

– Оно, – передразнил Мир и не без удовольствия представил, что ответил священнику. – Оно идет на кухню.

Мысль пришла неожиданно. Мир даже улыбнулся. Да, это именно то, что нужно. Удачная шутка могла бы поставить священника на место и не вызвать подозрений. Осталось только воплотить её в жизнь. Ступеньки лестницы слегка поскрипывали – его бы услышали, потому пришлось искать другой путь.

Юноша вошел в комнату и приблизился к окну. Аккуратно, боясь произвести даже малейший звук, он повернул замок и медленно раскрыл ставни. Отсюда было видно, что жители деревни собрались в центре деревни. Видимо, проповедническая часть представления подошла к концу. Ожидать милости Тэны, остались немногие.

Мир перелез через подоконник и повис на раме, прямо над железным баком с дождевой водой. Под весом она слегка заскрипела. Вот будет неприятно, если рама не выдержит. Тогда придется долго объяснять, зачем он пытался выйти на улицу таким причудливым способом.

Оттолкнувшись ногами от стены, Мир полетел вниз, готовый сгруппироваться, как учили книжки, но тут что-то больно ударило о голень, и он рухнул на землю, больно ударившись локтем – рука онемела.

«Ладно, хоть шею не свернул», – подумал он, поднимаясь и массируя ушибленную руку. Первая часть плана удалась без серьезных происшествий.

Мир направился к лошади. Священник намотал уздечку на столб слева от калитки и завязал конец узлом. Осмотревшись – никто его не видел – Мир ослабил узел и подтолкнул лошадь. Та посмотрела на него черными глазами, но с места не сдвинулась.

– Ну, чего стоишь? Давай, иди, – шепотом приказал он. – Но!.. Давай.

Лошадь неодобрительно покачала головой, растрепав гриву, но осталась на месте, отказываясь идти. Мир снова толкнул её, но уже сильнее. Управляться с этими животными, он не умел, хотя несколько раз видел всадников. Отломав ветку, Мир хлыстнул ею лошадь – та попятилась. Юноша замахнулся еще. Метод оправдал себя. Лошадь сделала несколько шагов, узел окончательно развязался, и она побрела в сторону поля. Пусть теперь Крарта отлавливает её.

– Оно…Само… – хмыкнул Мир и еще раз оглядевшись, выбросил импровизированный хлыст и направился обратно.

Только сейчас он сообразил, что вернуться не может. Надо же, как глупо. Через входную дверь не пройти – услышат. Оставалось только затаиться где-нибудь и ждать, пока гость уйдет. Заодно можно будет посмотреть, как священник бегает за лошадью. Может, он скажет даже что-нибудь недостойное его сану – вот потеха.

Проходя мимо окон, Мир пригнулся и замер. Несмотря на то, что ставни были плотно закрыты, голоса всё-таки пробивались. Юноша невольно прислушался.

– Говорят, любопытство восьмой грех, Александра, – говорил священник.

– Неужели вам семи недостаточно?

– Все мы грешные дети Тэны. Значит, вы говорите, что это зерно рокты?

– Да, это зерно рокты, – с непоколебимой уверенностью отвечала Александра.

– В нем не должно быть зеленоватого оттенка – это знает любой, кто знаком с землей. Мать Тэна принимает зерна только своего цвета. Никто не может заставить её принять семя с зеленоватым отливом, только с коричневым.