– Ладно, а потом?

– Потом вы наймете еще несколько водителей и быстрее, чем думаете, станете владельцем самого большого в Дели автопарка.

– Ладно, а потом? – в который уже раз повторяю я.

– Затем… Вы сможете тихо и спокойно пить чай в кафе, кататься по городу в свое удовольствие и слушать музыку.

После короткой паузы я оборачиваюсь к Гибу, смотрю ему в глаза и говорю:

– Но ведь именно этим я сейчас и занимаюсь!

Наступает тишина. Я не уверен, что знаю, о чем именно думает Гибу в этот момент, но почти слышу, как копошатся мысли в его голове.

Помолчав, я осторожно спрашиваю:

– Так вот, получается, чем занимаются консультанты, – думают о будущем?

Гибу кивает и радостно со мной соглашается.

– Да, именно! Хорошо сказано. Консультанты думают о будущем.

Выглядит он при этом крайне довольным.

– Но это же грустно, – бормочу я.

– Почему это?

– Потому что жизнь проходит мимо.

Гибу хмурится.

– Получается, что вы не живете настоящим, – поясняю я.

Взгляд Гибу напоминает мне об отце. Тот раньше тоже частенько так на меня смотрел, будто думал: что не так с этим мальчишкой? Почему он ведет себя не так, как все, и вечно у него какие-то безумные идеи?

– А что, по-вашему, значит «жить настоящим»? – угрюмо спрашивает мой пассажир.

– О чем вы думали в начале нашей поездки? – задаю я встречный вопрос.

– Если честно, о встрече, которая у меня назначена в налоговой инспекции.

– Хорошо. На следующие вопросы можете не отвечать. Вы заметили новые клумбы у торгового центра, мимо которого мы проезжали? А свадьбу у храма видели? Или огромного украшенного слона, который переходил дорогу на предпоследнем светофоре, заметили его? Как я и сказал, можете не отвечать, ваш ответ я уже знаю, – говорю я.

– Но я был занят! – уязвленно парирует Гибу и с чувством собственного достоинства поправляет галстук.

– Знаю. И в занятости нет ничего плохого. Но, видите ли, Гибу, большинство людей верят, что думать стоит только о будущем. Или о прошлом. Хотя на самом деле заботиться нужно только о настоящем. О том, что происходит с нами прямо сейчас.

Кажется, мои слова его не убедили. Я ненадолго замолкаю, лавируя в плотном транспортном потоке.

– Хорошо, как переводится английское слово present? – наконец спрашиваю я, гадая, удастся ли мне втянуть его в свою игру.

– Present значит… Настоящее, – отвечает он и тут же уверенно добавляет:

– И подарок! Второе значение – дар!

– Именно. Настоящее и дар. В этом и заключается весь секрет – настоящее нужно воспринимать как дар.

Я сам стараюсь жить по этому правилу. Я часами могу представлять себе, как настоящее, упакованное в подарочную обертку, делает счастливыми людей, которые его разворачивают. Иногда я воображаю огромную, яркую и наполненную до краев коробку, перевязанную красной ленточкой, а иногда – ничем не примечательный спичечный коробок. Подарок не всегда легко узнать с первого взгляда…

Тут я быстро одергиваю себя, чтобы совсем не утонуть в своей «мысленной каше» – на дороге это опасно.

Гибу, кажется, тоже задумался – сидит, мечтательно глядя на оживленную улицу. Видимо, моя мысль о даре настоящего что-то в нем затронула.

Какое-то время мы едем в тишине.

Иногда молчание – это здорово, хотя мне, прирожденному болтуну, раньше оно давалось нелегко. Тишина всегда меня напрягала, и я постоянно что-нибудь брякал, чтобы поскорее ее разрушить. Только за годы работы рикшей я осознал, что в молчании скрыта огромная сила.

Я наконец-то понял, почему иногда тиши на кажется нам невыносимой. Она заставляет нас заглянуть в себя. В такие моменты ничто не способно нас отвлечь: ни шум транспорта, ни громкая музыка, ни гомон на рынке… Мы остаемся наедине со своими мыслями. Зачастую они нам совсем не нравятся, но и обойтись без них нельзя.

– Но ведь… – начинает было Гибу и тут же замолкает, как будто сам не до конца уверен, что именно хочет сказать.

Наконец он справляется:

– Но ведь будущее и прошлое тоже важны.

– Ну, строго говоря, их вообще не существует. Время – это иллюзия, – отвечаю я.

Да уж, не каждый день слышишь такое от рикши.

Мы с моим дедушкой часто говорили о времени, это была одна из наших любимых тем.

Мы часами обсуждали, почему дни тянутся по-разному и как на время влияют природа и звезды. Тогда меня поражало, что временные обозначения постоянно меняются и их, прямо как скользкую рыбу, невозможно ухватить.

– Дедушка, как так получается, что стол останется столом и сегодня, и завтра? А вот «сегодня» на следующий день станет «завтра», хотя это один и тот же день?

В такие моменты глаза моего дедушки теплели.

В этот момент Гибу важно смотрит на свои часы и вскидывает голову.

– В каком смысле «время – это иллюзия»? Если так, я мог бы хоть сейчас выкинуть свои часы в окно, разве нет? – усмехается он.

В его голосе вновь появляются деловые нотки, он включает бизнесмена, у которого все разложено по полочкам.

– Я не говорил, что часы – бесполезная штука, я имел в виду лишь то, что время иллюзорно. Помните, мы говорили о слове present?

– Да, конечно, воспринимать настоящее как дар… – кивает он.

– Точно. Альберт Эйнштейн развил эту теорию. Он тоже утверждал, что настоящее следует воспринимать как драгоценность. А еще сказал, что настоящее – это все, что у нас есть, – объясняю я, стараясь не звучать совсем уж занудно.

Для меня действительно важна эта тема. Внезапно мне кажется, что мои слова могут как-то помочь Гибу, хотя он пока и сам не знает, как именно.

И действительно, вдруг он взволнованно обращается ко мне:

– Вы и правда, как Эйнштейн, или как там его… Правда считаете, что существует только настоящее?!

– Я тоже не сразу понял, когда услышал об этом от своего дедушки. Но подумайте сами, строго говоря, для нас, людей, существует только «здесь и сейчас». Мы постоянно говорим о завтрашнем дне, но ведь завтра – это сегодня, только в будущем. А вчера – это сегодня, только в прошлом. Знаю, звучит довольно странно, – признаю я, но после короткой заминки заканчиваю мысль:

– Но помнить об этом важно!

В ответ – молчание.

– Выходит, вся наша жизнь – это сплошное настоящее, – заключаю я.

В ответ все так же – тишина.

Выражение лица Гибу хорошо мне знакомо – у меня появляется такое же, когда я пытаюсь осмыслить что-то новое. В такие моменты чувствуешь себя глупо и неуверенно и замолкаешь – дискуссия тут не поможет.

И вдруг… Мы оба начинаем смеяться. А вот почему, я и сам не до конца понимаю.

Возможно, этот смех – смесь облегчения, стыда и иронии. Как бы то ни было, атмосфера в кабине меняется к лучшему, и это самое важное.

– Рахул, вы в курсе, что вы – настоящий зануда? – улыбается Гибу, подтверждая мои опасения, но тут же быстро поправляется:

– Хотя и довольно приятный.

Я улыбаюсь в ответ, и наши взгляды встречаются в зеркале заднего вида. Мне хочется поделиться с ним еще парочкой моих любимых загадок о времени, но тут Гибу замечает на обочине человека на огромных ходулях.

– Вы это видели?! На такой высоте и без всякой опоры! – его глаза восторженно блестят. – Даже не знаю, осмелился бы я на такое…

– Я тоже не рискну, – поддакиваю я, радуясь, что Гибу наконец-то наслаждается настоящим.

И тут мы прибываем на место.

– Сколько с меня? – оживленно спрашивает Гибу.

– Проезд бесплатный. Вы платите только за впечатления, – говорю я. Тут вспоминаю, что Гибу опаздывает на встречу, и быстро добавляю:

– 160 рупий.

Он протягивает мне 200 и благодарит:

– Нанни.

– Нанни, – эхом отзываюсь я.

Гибу выходит, на ходу пряча кошелек в портфель. Через пару шагов он оборачивается.