Я обвела взглядом зал, оформленный в индустриальном стиле, отыскала кельнера и показала на бокал. Этого для него было достаточно.

Много я не пила – по крайней мере за один раз. Так, потягивала просекко – сухое игристое – маленькими глотками. Правда, уже семь лет. Началось это сразу после беременности, когда я родила Войтека и должна была поддерживать себя в тонусе в течение затянувшегося периода восстановления. Я никогда не считала себя зависимой – подобно древним грекам и римлянам, для которых чаша вина в течение дня была столь же обычным делом, как для нас – чашка кофе. Я была привержена античным обычаям.

– Спасибо, но нужно еще немного поработать, – ответила Йола, доставая планшет.

Включив, она положила его на стол. Мы платили ей достаточно, и Клиза могла позволить себе купить новейшую модель «Айпэда», но твердила, что просто предпочитает оборудование, которое можно быстро настроить и приспособить к своим потребностям.

– Ты поручила мне интересное дело, – добавила она.

– Самое интересное! – Я улыбнулась.

Йола устремила взгляд вверх, нахмурив брови. Опущенные веки придавали ей еще более озадаченный вид.

– Наверняка сегодня ты не спала, – заметила я.

– Не каждый может выглядеть, как ты.

– Слава богу! – ответила я, поднимая бокал. – Иначе мы имели бы тут скопище манерничающих богатеньких дамочек, которые строят из себя аристократок.

Йола открыла рот, но не успела она ответить, как кельнер поставил передо мной вино.

– Я не то имела в виду, – пояснила девушка.

– Всё в порядке. Я себя знаю. Это все вино…

– Но ведь… Ведь ты не считаешь себя такой?

Я пожала плечами.

Неожиданно Клиза разговорилась:

– Для многих ты… как бы это сказать? Икона, что ли? А для кого-то – пример для подражания.

– В смысле охоты на богатых мужиков?

– Скорее в смысле стильности, элегантности и классики.

Я усмехнулась ее дружеской непосредственности, делавшей невозможными даже такие очевидные шутки, как моя.

– На повышение зарплаты не рассчитывай. Ну, разве что я услышу еще несколько подобных комплиментов…

Потом мы обе посерьезнели, решив, что пора перейти к делам.

– Старайся, старайся… Дело может получиться громким.

– Мне кажется, для нас главное – не громкость.

– В плане самой работы – да. Но ее результаты – уже совсем другое дело…

Отодвинув бокал, я скрестила руки на столе и выпрямилась, как натянутая струна. Дорогой пиджак и светло-голубая, почти из стопроцентного хлопка, сорочка и так выглядели бы хорошо, но после многолетних занятий эта поза стала для меня непроизвольной.

– Что выяснила?

– Что сначала подозревали парня…

– Дамиана Вернера?

Йола кивнула.

– И что дальнейшие находки указывали на убийство.

– Но останки не обнаружили?

– Нет. Хотя предполагалось, что парень сбросил тело в реку. Обыскали русло, но сделали это уже через много дней после того, как Вернер заявил об исчезновении. За такое время тело могло оказаться уже бог знает где.

– Почему подозревали его?

Я считала, что это главный вопрос. Обычно органы в первую очередь интересуются близкими. Именно те в восьмидесяти процентах случаев и оказываются преступниками, совершая убийства непреднамеренно, под воздействием сильных негативных эмоций. Полицейская статистика свидетельствует, что зачастую истина выясняется уже через 48 часов после происшедшего.

Конечно, находились и такие, которые на протяжении двадцати лет прятали тело супруга иди супруги в подвале, а всем окружающим говорили, что тот или та пропали или уехали…

– Никто не видел той жестокой стычки у реки, – проговорила Клиза.

– А повреждения? Вернер причинил их сам себе?

– Предполагали, что невеста могла обороняться.

– Парень делает предложение, затем насилует невесту, убивает ее и бросает в реку? Однако же и воображение у них…

– Или опыт…

Я перевела дух, подумала. Бесспорно, следователи сталкивались и не с такими делами.

– И никаких свидетелей не было?

– Никаких. Опрошенные лишь вспоминали о группе мужчин, ушедших из пивбара относительно в то же время, которое указал Вернер. А все остальное опиралось лишь на его показания. В общем… – Йола, прервавшись, пожала плечами.

– А материалы ДНК?..

– Были взяты со столика, за которым сидели мужчины. Провели анализ, но никаких совпадений с данными информационной системы не нашли.

– А с места происшествия? С этой кучи камней?

– С Ложа Шидерцев, – уточнила Клиза, а я кивнула. – Там их было полно. Настоящее месиво. Хватило бы для работы всем лабораториям в Польше.

– Следы спермы?

– Не нашли.

– Пот, другие выделения?

– Всего хватало, – ответила Йола, по-прежнему не отрывая взгляд от планшета. – Но тогда это было очень посещаемое место. Сейчас там скверик расположенного поблизости пивного бара. Большая часть территории приватизирована.

Я глубоко вздохнула, опустошила бокал и заказала Йоле безалкогольный напиток. Кельнер не сводил с нас взгляд, прислушивался к разговору и реагировал на каждый кивок.

– Записи с камер наблюдения?

– Тогда там не было ни одной. Ближайшая располагалась на несколько сотен метров дальше, но не засняла в то время никакой группы мужчин. Те же, кто попал в ее объектив, были идентифицированы и допрошены. Той ночью никто из них возле Млыновки не находился.

– Возле чего?

– Старое русло Одры, – пояснила Клиза, махнула рукой. – Впрочем, это неважно.

– Есть там какие-нибудь шлюзы?

– Есть. По обеим сторонам.

– И что?

– Если бы парень бросил тело в воду, оно наверняка застряло бы в одном из них. Однако во время розыска их неоднократно открывали. Помнишь? Сначала это трактовали как исчезновение и лишь потом решили, что надо искать останки.

– И в итоге с нашего клиента сняли подозрение…

– Формально – да.

– А неформально?

– Вероятно, проводивший следствие сотрудник полиции Прокоцкий, ставший сейчас подкомиссаром, не был до конца уверен в правильности принятого решения.

– Почему?

– Вернер казался ему подозрительным. Наверное, больше подробностей есть в рапорте Прокоцкого, но для нас этот документ недоступен.

– Еще нет.

Клиза кивнула. Я видела, что она в состоянии добыть любую информацию – все зависело только от отпущенного ей времени и возможности контактов с другими людьми.

У меня ушло немало времени на то, чтобы рядом со мной Йола чувствовала себя комфортно и была откровенна. Я не могла представить, как она справлялась со своими проблемами в академии. Возможно, и не справлялась. Просто запиралась в комнате и погружалась в науку. Отсюда и высокие результаты в учебе.

Я слушала ее рассуждения еще добрых полчаса.

Ни одно из доказательств не указывало на Дамиана Вернера, и в конце концов было признано, что жених к преступлению не причастен. Да уж, если б полицейские не пренебрегли чистой логикой, то приход к такому выводу отнял бы у них куда меньше времени, чем было потрачено.

Я поделилась этой мыслью с Йолой. В ответ она, надув губы, заметила:

– Видимо, они были очень скрупулезны в этом деле… Мне же кажется подозрительным кое-что другое…

– Что?

– Были собраны биологические следы с его тела и одежды. На лице у него, между тем, были следы побоев, по которым можно определить, как нападающие наносили удары.

Я удивленно приподняла брови.

– Я имею в виду отпечатки ботинок.

– Я знаю, чем занимается трасология, – я улыбнулась и сделала глоток вина. – Что тебе кажется подозрительным?

– То, что следователь не сравнил эти отпечатки со следами в пивбаре. Потом, он мог сопоставить следы на теле Вернера и отпечатки пальцев на кружках…

Я не стала говорить, что там могли быть и следы губной помады.

– В общем, они могли получить гораздо больше доказательств. Но по какой-то причине не постарались.

– Кто-то из полиции хотел что-то утаить?

– Возможно.