Стекла в деревянных рамах дребезжали под ударами дождя, словно зверь из песенки уже царапался в окна приюта. Тайна на всякий случай вгляделась в промозглый сумрак по ту сторону стекла, но увидела лишь собственное отражение, бледное и размытое. Блеснула молния, залив пустырь неживым светом, и на какой-то миг окно утратило прозрачность, превратившись в зеркало. Отражение обрело четкость, и на Тайну в упор посмотрела белая маска с острыми скулами и темными провалами глазниц. Это было ее собственное лицо, но игра света и тени превратила его в жутковатый череп, увенчанный парой загнутых рогов. Вспышка погасла, прогремел гром, и жуткая морда исчезла, как будто утопленник сначала всплыл к самой поверхности воды, а потом снова погрузился на дно.

– Нет у меня никаких рогов, – заявила Тайна, глядя на свое потускневшее отражение. – И нечего меня убеждать.

Она решительно отвернулась от окна и направилась в хоровой класс. Ей пришло в голову, что это место заодно с Иваном Николаевичем, а значит, не стоило доверять всему, что она видела и слышала.

Тайна заглянула в приоткрытую дверь. Дети сидели полукругом, покачиваясь в такт песенке. На стене висела черная грифельная доска, на которой мелом были написаны слова песни. Рядом кто-то дописал кривыми печатными буквами: «Машка – уродина».

Первой Тайну увидела какая-то девочка, сидевшая напротив двери. Она прекратила петь и замерла, испуганно моргнув. Вскоре все хористы – полсотни, а то и больше детей – замолчали, и только какой-то мальчишка, сидевший спиной к двери, прогнусавил в наступившей тишине:

– На могильный холмик, где лежит покойник!

Тайна переступила порог. Она разглядывала воспитанников детского дома, а те разглядывали ее. Грязные и оборванные, они были похожи на волчат, впервые увидевших незнакомца. Тайна задалась вопросом – где Иван Николаевич находил их? Подбирал беспризорников, тех, кто сбежал из дома и ночевал на вокзалах и в коллекторах? Или похищал обычных детей, исправно посещавших школу и слушавшихся родителей? А может, они сами приходили в парк, чтобы навсегда сгинуть среди аттракционов и каруселей? «Наверняка так и есть», – подумала Тайна. У нее сложилось ощущение, что Иван Николаевич никогда не покидал свой парк, как паук не покидает паутину. Все это место было огромной хитрой ловушкой, и сама Тайна каким-то образом угодила в нее.

Все детдомовцы сидели на стульях, и только одна рыжая задиристого вида девочка – на старой исцарапанной парте, болтая ногами.

– Чего вы на нее пялитесь? – недовольно бросила она. – Занимайтесь своими делами! Репетиция окончена!

Круг рассыпался, дети разошлись в разные стороны, но никто не торопился покидать класс. Все исподтишка наблюдали за Тайной, перешептываясь и бросая в ее сторону любопытные взгляды. Рыжеволосая девочка спрыгнула с парты. На ней был джинсовый комбинезон и белая футболка, на груди – круглый значок с изображением скорпиона. Одета она была лучше остальных детдомовцев, хотя сальные волосы и грязные ногти выдавали в ней такого же обитателя котельной.

– Ты слишком старая для новенькой, – сказала девочка вместо приветствия. – И как же тебя зовут?

– Тайна.

– В смысле – это секрет? Или Тайна – это твоя кличка?

– Это не кличка, это имя.

– Хорошо! А меня зовут Лена. Я староста. Это значит, что, когда Ивана Николаевича нет, я тут за главную. Понятно?

Тайна кивнула.

– Ну хорошо… И какая же у тебя сила?

– Я не знаю. Ваш директор сказал, у меня рога.

– Рога – это и так ясно, я тебя про способности спрашиваю. Ты можешь делать что-нибудь необычное?

– Не могу, – сказала Тайна.

– Жаль. Значит, твои способности еще не проявились. – Лена огляделась и добавила, понизив голос: – У девочек это сильнее проявляется, когда начинает идти кровь. Но здесь почти все слишком маленькие для этих дел!

– А у тебя какая сила? – поинтересовалась Тайна.

– Я управляю дождем, – заявила Лена. – Тучи меня слушаются!

Тайна посмотрела в окно, туда, где бушевала гроза. Если Лена не врала, ей бы следовало давно остановить репетицию. Какой смысл просто так портить погоду?

– Ладно, давай тебя поселим, что ли… – Лена огляделась. – Катюха, ты где?! Живо сюда!

Откуда-то возникла тощая девочка с косичками, похожими на крысиные хвостики.

– Я тут! – сообщила она, заискивающе улыбаясь и заглядывая Лене в лицо.

– Что у нас со свободными койками? Надо новенькую поселить!

– Все хорошие места заняты, вообще ничего не осталось. Можем поселить в дальней спальне! – Катя покосилась на девочку лет двенадцати, стоявшую у стены, отдельно ото всех. – Там сейчас только Машка живет.

– Ну, что поделать, значит, поселим с Машкой. – Лена бросила на Тайну хитрый взгляд: – Как ты относишься к паукам?

– Нормально, – пожала плечами Тайна. – Они мне ничего плохого не сделали.

– Вот и хорошо, значит, проблем не будет, – усмехнулась Лена. – Катюха тебе все покажет! А пока – свободны!

Катя схватила Тайну под локоть и поволокла прочь из хорового класса.

– Ты быстро освоишься, – тараторила она, спускаясь по лестнице. – Старшим проще, это мелкие долго привыкают. Плачут и плачут, всегда одно и то же.

– А ты давно здесь живешь? – поинтересовалась Тайна.

– Давно.

– А раньше где ты жила?

– Где-то снаружи, – неохотно отозвалась Катя. – Я уже плохо помню. Этот дом высасывает воспоминания, так у нас говорят. И когда их почти не остается, ты перестаешь плакать… Кстати, вот тут у нас столовая! Ужин через час, так что не опаздывай!

Катя провела Тайну по первому этажу, показала женскую уборную и фонтанчик с питьевой водой.

– А там что? – спросила Тайна, указав на железную дверь в конце коридора.

– Там котельная, – сказала Катя. – Нам туда нельзя. Идем, я покажу, где ты будешь жить…

Дальняя спальня действительно находилась на отшибе, за туалетами. Тусклый серый свет из окна падал на голые оштукатуренные стены, выцветший линолеум и чугунную батарею, на которой сушились чьи-то носки. Кроватей хватало, но только одна была застелена.

– Ну, давай осваивайся, – кивнула Катя. – А я пойду. У меня от этого места мурашки по коже, брр!

Тайна зашла в спальню, включила свет и еще раз огляделась. Она не поняла, почему Катя так отзывалась об этом месте и почему ухмылялась Лена. Комната как комната, не хуже той, где Тайна встретила мальчика с гирей на ноге. Пожалуй, здесь было даже чище, чем в других спальнях, и не так воняло. На подоконнике сидели безголовая кукла и плюшевый медведь с выдранными глазами, стену над единственной занятой кроватью украшали картинки, пришпиленные канцелярскими кнопками. Тайна подошла ближе и присмотрелась. Почти на каждом рисунке был изображен ангелоподобный мальчик с крыльями, а рядом с ним – девочка, из-за спины которой торчали мохнатые паучьи лапы. Дети держались за руки, играли под ярким солнцем или просто улыбались. В светловолосом ангеле Тайна безошибочно узнала Кирилла, мальчика, который утверждал, что умеет летать.

– Отойди оттуда! Прочь!

Тайна оглянулась и увидела девочку в мешковатой толстовке и потертых джинсах. Вязаную шапку неопределенного цвета она натянула на самые глаза, как будто хотела спрятать лицо.

– Ты Маша?

– Да! Кто же еще?!

– А меня зовут Тайна. Теперь мы соседки по комнате.

– Я знаю! – Девочка пересекла спальню и со всего маху села на кровать, так что пружины протестующе заскрипели. – И почему ты согласилась здесь жить? Мне и одной прекрасно было!

– А с чего бы мне не соглашаться?

– Потому что я – это я, разумеется! – Маша свирепо уставилась на Тайну. – Никто не хочет со мной жить! Тебе что, не противно на меня смотреть?

– Не противно.