–Ловец, ты ловец, ты сильнее! Твое оружие свет! Достань свой меч! – донеслось до меня. Мозг обрабатывал услышанное медленно, потому пропустил ещё пару скользящих ударов.

–Черт! Свет, меч, у меня обязана быть какая-то сверхсила, раз даже дети знают обо мне больше меня самого, – пронеслось в голове, как вдруг в руках воплотился огромный меч, словно горящий пламенем. Но то был не огонь, а свет. Никогда не занимался фехтованием. Едва ли представлял, как сражаться на мечах, но что-то неведомое повело меня вперед. И я возликовал, поняв, что мой меч словно разрезает тьму вокруг. Она тает и на ее месте рождается свет. Стал шаг за шагом наступать на маньяка, почувствовав его удивление и даже панику. Успел лишь вскользь задеть его предплечье, все-таки боец я в этом виде боя зеленый, как мага охватила агония боли. Он закричал от пронзившей его боли и рухнул на колени. А в мой мозг ворвались крики и лица убитых им детей, один за другим, словно я видел их его глазами. Злость охватила меня, всепоглощающая ярость. Взмах меча и его голова упала наземь.

Мысль, что теперь дети в безопасности была последней перед тем, как боль от нанесенных противником ран вернулась лавиной и я отключился.

Глава 4 Семья навеки.

Сознание возвращалось ко мне медленно, голова гудела от боли. Попробовал пошевелить руками- все нормально, ногами- тоже в порядке. Конечности меня слушаются, значит жив. Приоткрыл глаза и обвел взглядом помещение. Стены, украшенные замысловатым цветочным узором, минимум мебели. Но та, что есть- сделана качественно и выглядит дорого. Большая кровать, на которой я лежал, была удобной и не слишком мягкой. Попробовал опереться на локти, чтобы привстать. Видимо нет серьезных ранений, раз я могу двигаться, но мышцы все же ныли, думаю, с непривычки от сражения на мечах.

Черт! – В голове пронеслось воспоминание, как я снял маньяку голову с плеч, – Теперь я убийца! Да, не так я себе представлял свою новую работу спасителем.

Увидев на столе поднос с графином воды и стаканом, с трудом встал с кровати, попутно разминая затёкшие мышцы, и двинулся к живительному источнику утолить жажду.

Когда я опустошил уже второй стакан, дверь неслышно открылась и в комнату вплыла прекрасная леди. Именно леди. Ее осанка, движения, одежда- все говорило о ее высоком положении. Приветливо мне улыбнувшись, она заговорила.

–Ловец, прошу принять мою благодарность за

спасение моих детей, а также за то, что положил конец детским смертям. Никто не мог с ним справиться… Столько потерянных невинных душ, – на ее лицо легла тень, и слеза проложила дорожку вниз.

Он маг тьмы, Анистим, сошел с ума десяток лет назад. Сперва мы не могли понять, куда пропадают дети. А когда нашли останки первых пропавших, поняли, что из них словно выпили саму жизненную силу. Значит кто-то убивал их ради пополнения своего жизненного резерва. Анистим был главным следователем по делу о пропавших детях, поэтому годами следствие ходило по кругу. Никаких намеков, где искать и как из-под крыла родителей ребенок, который только что был рядом, бесследно исчезал… Анистим нашел в руинах старого города библиотеку ордена крови и зажегся идеей вечной жизни. Он позволил своей тьме, своей темной силе взять контроль, отпустил равновесие сил. А границ у тьмы нет. Он погружал целые города во тьму в мгновение ока и в этой тьме бесследно пропадали дети… Одни прямо из рук своих матерей, другие из собственных кроваток, третьи из-под бдительного надсмотра слуг и гувернанток и так далее. И вот прошедшей ночью пропали оба моих сына, – слезы, одна за другой, сбежали вниз по прекрасному лицу. С трудом остановил себя, чтобы не прикоснуться к ней, не стереть эти мокрые дорожки, – пропали прямо во время торжественного приема, у всех на глазах. Только растворился в воздухе сгусток тьмы. И толку, что мы уже поняли, кто стоит за этим, если он погружает целый город в эту густую тьму, сквозь которую невозможно увидеть или пройти? Мы собрали воинов, чтобы выйти на поиски, но так и ходили кругами, не в силах преодолеть тьму. И лишь, когда уже совсем было потеряли надежду, кто-то крикнул: смотрите! Ловец!". И мы узрели как молния света поражает саму тьму, постепенно, раз за разом, всё больше и больше. В какой-то миг тьма стала растворяться в воздухе, и мы поняли, что Анистим побежден. Его сила потеряла власть в нашем мире. Мы кинулись к месту боя. А там мои мальчики, живые, – здесь она уже не смогла больше сдержать своих эмоций и расплакалась. Стресс прошедшей ночи, ужас потери детей и радость, что они нашлись накатили на нее с полной силой. И я не выдержал, в один шаг подошёл и обнял ее хрупкие плечи, прижал к себе и зашептал успокаивающие слова. Теперь я точно знаю, что все будет у них хорошо, никаких ужасов потерь.

Спустя пару минут ее рыдания сошли на нет, она уверенно вытерла слезы платочком и с чистой, искренней улыбкой посмотрела мне в глаза.

–Я, королева Евангелина, связываю нас кровью и даю клятву Ловцу снов Киру, что где бы он ни был, я всегда приду на его зов и сделаю все, что в моих силах. Отдам свою жизнь, если потребуется, всегда буду защищать Ловца и его интересы, как свои собственные. И этой клятвой я объединяю наши судьбы навеки, теперь мы одной крови и наши узы нерушимы, – я не успел остановить ее. Слова о клятве крови меня напугали, но я был слишком поражен, чтобы помешать ей связать наши судьбы. Не ради меня, но ради нее же самой я должен был как-то помешать, потому что если и дальше мои путешествия будут хоть отчасти похожи на ночное, то однажды ее клятва может ей действительно стоить жизни.

–Какого черта ты делаешь! – только и успел вскрикнуть, как нас окутало нежное тепло и воздух вокруг заискрился, словно в него подсыпали блёсток. Плечо обожгло словно раскаленным металлом. И лицо прекрасной Евангелины исказила боль, видимо и ее обожгло тоже. Клятва, черт побери.

На ее, открытом взору, плече медленно стала проступать вязь рисунка. Цветочный, замысловатый …

–Что это? – мой голос показался мне хриплым, далёким.

–Это наша связь. В момент нужды я всегда узнаю и найду тебя. Ты спас все наше королевство, ты спас моих детей. Ты спас нас всех, наши души от этой тьмы, зла, мрака. Ловцы в мирах скорее, как легенда. У нас много столетий никто не видел ни одного из вас. Ты, как предвестник нового начала. Знай, что тебе всегда здесь каждый окажет любую помощь. Каждый отдаст за тебя жизнь и будет до последней капли крови стоять рядом с тобой плечом к плечу.

–Безусловно приятно такое отношение, хоть я и сделал всего лишь то, что сделал бы любой на моем месте. Я просто защитил детей. Но ответь мне на вопрос, Евангелина. Как вы поняли, что я Ловец, если у вас их не было сотни лет? Ещё там, в пылу боя, я слышал, как дети звали меня Ловцом. Именно благодаря их подсказкам я узнал, что у меня есть некий меч и сила. Как?

Она весело рассмеялась, взяла меня за руку и повела к огромному напольному зеркалу, – У нас все знают, кто такие Ловцы. И каждый малый ребенок тоже, ведь Ловец – это Надежда на лучшее.

Увидев отражение в зеркале, я потерял дар речи. Поднял руку и помахал. Отражение сделало тоже самое… Вот это я влип! Оно повторяло все в точности за мной, доводя меня до паники. Ведь получается, что в таком случае оно принадлежит мне. Я, атлетично сложенный мужчина 26 лет, брюнет с волнистыми волосами и ярко-зелёными глазами, всегда с лёгкой щетиной на лице, под два метра ростом, в меру смазливый, в меру брутальный, но тот, кого я увидел в зеркале – не я.

Сквозь пелену собственных мыслей я ощутил, что Евангелина тихонько прикрыла за собой дверь, оставив меня одного. Теперь я понимаю, как меня может узнать любой, понимаю, что имела в виду Евангелина.

Рост остался тот же, но я стал несколько шире в плечах. Волосы платиново-белые, заплетённые в замысловатые косы, доходящие мне до пояса, глаза… Глаза сиреневые, а зрачок каждую секунду меняет свою форму: то вертикальный, как у хищников, то горизонтальный, как у травоядных, то круглый, то вообще в форме звёздочки. Сумасшествие какое-то! Как я в таком виде покажусь дома, когда все закончится? Надеюсь, линзы это скроют.