Не давая ему передышки, Ганс метнул в него ещё один шар, потом ещё, ещё. Михаил Николаевич отскочил вправо, опять вправо, затем влево. Шары летели один за другим. Почти всё время отскакивая вправо, Силачёв вскоре оказался у окна, и когда он отпрыгнул ещё раз, у него за спиной посыпались стёкла - правда, на фоне громкой музыки это было еле слышно. От следующего броска сыщик отскочил влево, и Ганс, промахнувшись, попал прямо в радиоприёмник. Концерт по заявкам радиослушателей мигом прекратился. Наступила тишина.

  Ганс метнул последний шар - Силачёв опять отскочил влево. Ганс схватил со стола и запустил в сыщика треугольник, а потом и "тёщу". Михаил Николаевич уклонился от треугольника, пропустил "тёщу" над головой и отбежал подальше вперёд, чтобы она, отскочив от стены, не стукнула его сзади.

  Затем, по-прежнему держа кий в левой руке, Силачёв медленно пошёл на безоружного Ганса. Тот изменился в лице и даже побледнел.

  - А ты правильно сделал, что побрился налысо, - похвалил его сыщик. - Как говорится, чем больше волос, тем грязнее голова.

  Ганс не нашёлся, что ответить. Силачёв, посмеиваясь, бросил кий на пол, снял кепку, положил её на стол и вытер вспотевшие волосы. Потом, так же медленно, начал обходить стол.

  Ганс немного приободрился, видя, что сыщик собирается драться с ним врукопашную. Не сводя глаз с Силачёва, он встал в борцовскую стойку.

  Михаил Николаевич подскочил к нему, сделал ложный замах кулаком, показывая удар справа, и вместо этого пробил ногой - слева-сбоку основанием стопы в коленный сустав. Н-на!

  Ганс пошатнулся, цепляясь руками за воздух в судорожных попытках удержать равновесие. Из-за этого он на время забыл о защите и раскрылся, представляя собой отличную мишень. Ненадолго, конечно, но Силачёву этого хватило.

  Сыщик развернулся и нанёс ему тяжеленный правый свинг - удар с размахом аж из-за спины. Получи!!

  Только Гансу удалось восстановить равновесие, как огромный вражеский кулак обрушился на его физиономию чуть пониже уха.

  Это была коронная комбинация Силачёва, отработанная до автоматизма. Он умел исполнять её с обеих рук и с обеих ног, но здесь пришлось начинать с левой ноги, так как справа располагался стол.

  Ганс рухнул как подкошенный и больше не шевелился.

  * * *

  Окинув быстрым взглядом поле битвы, Силачёв довольно улыбнулся: все противники валялись в нокауте. Переступая через вражеские тушки, он вышел в соседнюю комнату. Слава богу, Татьяна Сергеевна по-прежнему находилась там - а то сыщик боялся, что она всё-таки оторвала трубу и сбежала.

  Михаил Николаевич достал из заднего кармана брюк ключи от наручников, демонстративно помахал ими в воздухе и засунул обратно. Девушка молча смотрела на него ненавидящим взглядом. Силачёв подёргал дверцу шкафчика, где стоял главный вещдок - к счастью, шкафчик оказался заперт. Преступники могли бы его взломать, но им, видимо, было не до того.

  Сыщик достал из рюкзака все оставшиеся наручники. Их было четыре комплекта.

  "А задержанных - семеро. Ну что, тогда придётся сцеплять их друг с другом".

  Начал он с Ганса. Тот лежал на спине, но Силачёв не поленился и, поднатужившись, перевернул его лицом вниз (на вид и по ощущениям, Ганс весил около ста двадцати килограммов), после чего защёлкнул ему руки за спиной. Затем стал подтаскивать своих бывших противников друг к другу и сковывать их попарно.

  Работа была, конечно, нелёгкая, но он справился. Истратив все наручники, Михаил Николаевич осмотрелся по сторонам, проверяя, не пропустил ли кого. Кажется, нет. Шесть человек скованы попарно, Ганс - отдельно, итого - семь. Всё сходится.

  И тут он заметил, что Ганс зашевелился. Между тем, поскольку милиции всё ещё не было, у сыщика появилось желание начать допрос. Он направился к Гансу.

  - У меня к тебе пара вопросов, - сказал он. - Где Павел Антипыч?

  Ганс, видимо, решил проявить героизм и послал его по известному адресу, после чего добавил:

  - Ты кто такой, чтобы я тебе давал показания? Я буду разговаривать только с милицией, а ты вообще никто и звать никак!

  Силачёв злорадно хихикнул и направился в прихожую. Взяв оттуда свои кроссовки, он вернулся в бильярдную и, не торопясь, надел правую кроссовку и завязал шнурки. Потом прицелился и со всего размаху врезал Гансу ногой по физиономии.

  Удар был такой, что у Ганса чуть не оторвалась голова. Пока он ловил чёртиков, Михаил Николаевич так же неторопливо надел вторую кроссовку, тоже завязал шнурки и невозмутимо повторил вопрос: